Но параллельно с ними приезжала всякого рода шваль, карманники, воры, картёжники. Люди на отдых едут с деньгами и зачастую беспечны. Но курортный сезон короток, вот уголовники и пользовались моментом.
Бузотер сначала орал, что его заперли ни за что. Потом стал горланить песни — громко, но невнятно, то распевал полублатной шансон, то переходил на рэп. Из разных камер немедленно полетели предложения заткнуться.
— Не мешай спать, чмо! Не знаешь меры, не умеешь пить — заткнись!
— А то что будет?
— А вот как дадут тебе «пятнашку», вместе придётся улицы подметать. Тогда я тебе рёбра пересчитаю.
Поскольку угроза была реальной, до бузотера дошло, и он замолчал. Но для Володи бузотер оказал услугу: у Мартьянова сон прошёл, и он вообще сел на нарах.
— Вот скотина пьяная, сон перебил… У тебя закурить нет?
— Не курю, — отозвался Володя.
Недоработал Пётр, не успел узнать и сказать Володе, что фигурант курит. Снабдил бы сигаретами, сейчас бы Володя поделился с ним куревом, глядишь — и разговорился бы фигурант. Понятно, что о камнях он не скажет ничего, но на какие-то мысли навести его можно было подтолкнуть.
Мартьянов посидел немного и опять улёгся. Однако лежать на голых нарах было жёстко и неудобно.
«Может, дать дежурному денег? Глядишь, протокол задержания порвёт и отпустит. Деньги все любят. Хотя… Как бы хуже не вышло. Припишут дачу взятки должностному лицу, тогда реальный срок дадут. Нет, не буду. Завтра утром начальство придёт, буду стоять на своём: не я первый драку начал, тем более что свидетели есть. Пьян я не был, а чего дрался — так самооборона. Плохо, что матери не сообщил, волноваться будет. В дом чужой не залезет. Дмитрий, сосед, за домом присматривает, я деньги за то плачу. Собачка моя, Цербер, чужого во двор не пустит. Собака — самый лучший охранник. Человек предать из-за выгоды может, а скотина — никогда. Потому и камни в тайнике, в будке у собаки. Ни один мент не догадается и искать там не будет. Это я ловко придумал».
Мартьянов начал дремать, а потом и вовсе захрапел. Незаметно заснул и Володя.
Рано утром загремели засовы.
— На оправку поочерёдно — выходи.
Сначала выводили соседнюю камеру, потом — Мартьянова. Дошла очередь и до Володи.
— Руки за спину, налево.
Дежурный привёл Володю не в туалет, как остальных, а в «дежурку». Там уже сидел Пётр.
— Спасибо тебе, Васильев! — поблагодарил Пётр полицейского.
— Не за что. Земля круглая, свидимся ещё.
— Обязательно. С меня коньяк.
— Ловлю на слове.
В некоторых вопросах полиция и ФСБ сотрудничали, но в целом они ревниво относились к успехам друг друга. Хотя для ФСБ полиция, а до того — милиция всегда была младшим братом.
Они уселись в машину Петра, и легковушка сорвалась с места.
Пётр остановился в укромном уголке, заглушил двигатель, достал из кармана диктофон, включил его и уложил на переднюю панель.
— Удалось что-нибудь узнать?
— Есть кое-что.
И Володя, прикрыв глаза, повторил всё то, что ему удалось запомнить.
Пётр сидел тихо и ловил каждое слово. Прослушав до конца, он выключил диктофон. Он был немного ошарашен.
— Охренеть просто! Место хранения камней мы теперь знаем, место встречи — тоже. Осталось только узнать, кому он должен передать камни.
— Вы слишком много хотите для одного раза.
— Пожалуй, да. Но теперь есть от чего танцевать. Не зря вас Василий Лукич хвалил.
— Надеюсь, сегодня я свободен?
— Да, конечно, спасибо большое. И это… помойтесь и вещи постирайте. Пахнет от вас, как от бомжа.
— Вашими стараниями, заметьте!
— Да я понимаю… Простите, служба.
Володя попрощался. Пусть теперь оперативники пашут, собирают данные и улики.
Пётр, прослушав всё, что наговорил ему на диктофон Володя, был явно доволен. Фактически выявлен канал сбыта бриллиантов и очень крупный размер нелегальной поставки. ФСБ уцепилась за кончик верёвочки, и весь клубок только предстояло размотать — кто и откуда поставляет и где берут? Скорее всего, с алмазных приисков, надо искать прореху там. Если золотой самородок можно обнаружить случайно, скажем, в глухих местах в сибирских речушках, то с бриллиантом так не получится. Володя даже не знал пока, алмазы подразумеваются под камешками или бриллианты? Если бриллианты, то кто-то алмазы уже огранил. Тогда поиски должны вестись не на прииске, а на гранильной фабрике. Эксперты после осмотра камней быстро установят, с какого месторождения камень и гранили ли его на фабрике или это работа ювелира-одиночки.
Но для осмотра экспертами надо ещё раздобыть хотя бы один камень, и незаметно это сделать невозможно. Сосед Дима бдит, а тут ещё пёс Цербер, волкодав Мартьянова. Но это уже забота не Володи, в ФСБ достаточно профессионалов, сами придумают. Хотя Володя не исключал и силовой вариант. Захватят, возьмут с поличным — тогда не отвертится, раскрутят.
Володя зашёл в комнату — Оксана спала беспробудным сном.
Володя прополоскал всю одежду и вывесил её сушиться на балконе. Сам принял душ и улёгся рядом с девушкой. Прошедшая ночь была беспокойной, удалось вздремнуть всего часа два-три.
Уснул он быстро, а проснулся от щекотания в носу. Солнце стояло высоко, на дворе был полдень.
Оксана травинкой щекотала Володе нос и тихонько посмеивалась. Он чихнул и сел.
— Сколько времени?
— Полдень. Я уже на море искупаться успела, засоня.
— Я ночь толком не спал, мне простительно. Есть только вот охота, просто умираю от голода.
— Тогда идём в кафе, потом едем.
— Куда?
— Ты же обещал показать «Ласточкино гнездо» или Воронцовский дворец.
— Всё будет, но сначала поесть.
— Вы, мужчины, всегда думаете в первую очередь о еде.
— Кто как ест, тот так и работает, — парировал Володя.
Кафе, рестораны и просто забегаловки были на каждом шагу. Обслуживали в них быстро, имея в виду постулат «Время — деньги».
Затем они вызвали такси и отправились в Алупку осматривать Воронцовский дворец. Построен он был из диабаза, очень прочного материала, в виде рыцарского замка. Имел сто пятьдесят комнат, в которых было что посмотреть, а вокруг дворца раскинулся великолепный парк.
Показывал дворец и парк экскурсовод, и по ходу экскурсии Оксана восхищалась деревьями и цветами.
Время до вечера пролетело незаметно, и по возвращении, уже в сумерках, они успели искупаться. Потом настало время ужина — Володя побаловал себя и Оксану шашлыком из осетрины и белым токайским местного производства. Он был доволен тем, что им удалось посмотреть хоть одну местную достопримечательность, а ему тем самым — загладить перед Оксаной невольную вину. Не он виноват в своих отлучках, но перед девушкой неудобно.
