– Тебя уже сдали! – кричал Федор. – Космонавтов тоже! Но я раньше успел! Сразу, как о танках услышал, послал человека! Они улетели! Им только вслед залупили из пулемета, но это фигня! Один самолет ушел!
– А второй?! – почти взвизгнул Гош.
– Упал и сгорел! Накрылся Серебряков, упокой Господи его душу.
– Боже мой, за что?!
– Не знаю! Они, видать, тогда не разобрались еще. Подкатили к городу, смотрят – кто-то взлетает, ну и врезали ему.
– Ты почему звонишь так поздно?! – взорвался Гош. – Сколько времени уже это творится?!
– Да меня захомутали сразу же! Сейчас только отпустили! Два часа тупым прикидывался! А про тебя наврал, что ты ушел в Питер! Но они, по-моему, не поверили. Гошка, конец света, они всего третий час в городе, а тут уже комендатура имеется и полиция. Моих гавриков разоружили, а эти остолопы и сами рады, им лишь бы поменьше работать…
– Теперь они будут работать, – пообещал Гош зловеще. – Как лошади.
На тверском конце провода раздалось шебуршание. Послышались неразборчивые голоса. Звякнул металл. Наконец Дядя Федор появился в трубке снова. И голос его стал ощутимо строже.
– Гошка, у тебя времени до рассвета, не больше, – сказал Федор. – Ты же знаешь моих болтунов.
Цыган отложил наушник и встал. Гош кивнул, Цыган выбежал на улицу.
– Сумерки, – заметил Гош. – Думаешь, они не сунутся ночью?
– Они заночевать тут хотят. Разведка донесла. Гош, я тоже ухожу. Москвичи уже пронюхали, что я здесь был центровой. Возьму человек пять-шесть, кого уговорить смогу, и вниз по реке смоюсь.
– Бог в помощь, Федя. Может, еще свидимся.
– Как Большой?
– Спит пока.
Слышно было, как Федор вздыхает.
– Не свидимся мы, Гошка, – сказал он. – Добьет нас зараза проклятая. Эх, пожить бы еще хоть самую малость…
– Уходи от телефона, – посоветовал Гош. – Провод лежит открыто, найдут тебя по нему.
– Добрый ты человек, Гошка, – снова вздохнул Федор. – Но совершенно тупой. Не-по-нят-ли-вый.
И связь оборвалась.
Почти минуту Гош сидел неподвижно, остановившимся взглядом уткнувшись в коммутатор. «Непонятливый. Пожить бы еще. Не свидимся». Федор что-то хотел сказать, очень важное, но ему не дали. Кто не дал? Каким образом?
«Ты живой еще, Федя, или уже нет? Это мое больное воображение породило слуховую галлюцинацию – глухой удар на том конце провода? Или так оно и было?»
Гош вызвал коттедж Жени. Ответа не было. Тогда он поднялся и вышел.
Женя, Цыган и Олег суетились у машин.
«Молодцы, – подумал Гош. – Какие все-таки молодцы! Бедная Женя, мы опять бросаем лошадей. Большой нас сковывает, да и не уйти на лошади от танка, разве что лесом. Нет, неразумно. Если уцелеем, черта с два потом найдем машину, которую удастся завести. Даже у «Жигулей» заводную ручку вставить некуда. Так. А миномет? А наша любимая атомная бомба? Надо же, я к ней, кажется, привык. Тоже бросить?»
Цыган увидел Гоша и опрометью бросился к нему.
– Гошка! – выдохнул он. – Все правильно?
– Да. Я уверен, что последние несколько минут Федор говорил со стволом в ухе. И держал этот ствол кто-то из москвичей.
– Гош, послушай… Я знаю, интимный вопрос, но все-таки!
– Да? – Гош удивленно поднял бровь.
– Взрыватель! От бомбы! – выпалил Цыган.
– С ума сошел? Где я его возьму?
– Но ты ведь дал нам ключ от контейнера…
На лице Цыгана отразились разом глубочайшее разочарование и серьезное недоверие.
– Ну ключ… И что? Поверь, если бы я нашел взрыватель на тех складах, – сказал Гош твердо, – я бы его там и оставил. Здесь моя земля. И устраивать на ней ядерные испытания мне не по душе.
– Тебе все равно на этой земле не жить, – процедил Цыган. – Просто не выжить. А так бы хоть замочили гадов.
– Неужели ты не понял с самого начала? – спросил Гош с мягкой улыбкой. – У меня нет взрывателя. И нет права размахивать таким оружием. Это же моя родина, Цыганище.
– Уродина, – отрезал Цыган и отвернулся.
– Пошли грузить Большого, – распорядился Гош. – Все, хватит трепаться. Регуляторы, в седло!
– Ненавижу! – рявкнул Цыган.
И вдруг протяжно зевнул.
* * *
Машины стояли на берегу озера. Солнце было в зените, палило нещадно, и Гош с Олегом курили, стоя по шею в воде. Далеко впереди рассекал кролем зеркальную гладь Костя. Женя у костра варила что-то вкусное в котелке. А под кустом, в тенечке, спали Большой и Цыган.
Идея Гоша с записями провалилась – все, будто по команде, забыли тетради на ранчо. Точнее, не успели забрать их. Пришлось бежать стремглав, бросив личные вещи. Сейчас у Регуляторов был с собой только НЗ, хранившийся в машинах, и кое-какое оружие, по стволу на брата.
Еще имелось разбитое заднее стекло «Сузуки», пулевая царапина у Олега на плече, Женины хронически зареванные глаза и очередной выбывший игрок – Цыган.
Костю бесило то, что непобедимые Регуляторы драпали от танковой колонны без единого выстрела. Больше он ни о чем не рассуждал, всецело полагаясь на мнение Гоша. Женя оплакивала забытых в стойлах лошадей, справедливо рассудив, что москвичи либо спалили их вместе с ранчо, либо просто не удосужились отпустить на волю. Гош молчал. Ему все окончательно надоело. Хотелось либо вдребезги напиться, либо поскорее заснуть. А в сотый раз спасаться бегством и заниматься тупым выживанием непонятно для чего – не хотелось вовсе.
Поэтому идею подал Олег.
– Давай снова обойдем Москву и вернемся в Тулу, – предложил он. – Люди знакомые, места хорошо исследованы, жилья до черта. Обоснуемся в пригороде и будем ждать развития событий. Контакты с местными беру на себя.
– Не вижу разницы, где помирать, – заявил Гош. – Но, возможно, ты прав. Тула даст нам шанс, если мы снова проснемся и будем хоть чуток соображать. Действительно, просыпаться лучше в знакомых местах. Только у нас очень мало времени. И топлива.
– Я хорошо помню обходной путь, бензин и солярку мы там достанем. Если поднапрячься, можно пройти весь маршрут за сутки, максимум двое. Ну что, перекусим и рванем?
Гош кивнул.
– Я все думаю, – пробормотал он. – Костя уплыл метров на триста. Если он там сейчас начет зевать, уснет и потонет, мы ведь не успеем его вытащить!
– Добрый ты парень, Дымов, – сказал Олег. – Просто удивительно – неужели это я всего-то несколько месяцев назад попер тебя взашей из Тулы?..
Через сутки они были от силы на полпути. Машина осталась только одна, «Лендровер», и в его багажном отсеке лежали штабелем четверо спящих – Большой, Цыган, Олег и Костя. Лежали голые на клеенке, потому что кишечник и мочевой пузырь у каждого функционировали нормально. Проще было окатывать их водичкой и протирать губкой, чем пеленать.
