– Да почему? Гошка, не накручивай себя. Ни в чем ты не виноват.
– Даже если она знала, на что шла… – медленно произнес Гош. – Мы все равно знали об этом больше.
– Ну, для меня это уже чересчур сложно. Короче, я дал тебе совет. Не комплексуй. Женя отличная девчонка, и она справится.
Гош снова опустил голову, о чем-то поразмыслил, и вдруг на Цыгана посмотрел его привычный ехидный острый глаз. Тот даже рот приоткрыл, настолько Гош за несколько секунд внешне переменился.
Гош, не переставая хитро щуриться, ткнул Цыгана пальцем в грудь.
– Они ее изнасилуют, убьют и съедят! – заявил он. Повернулся и ушел к машине, в кусты.
– Эй, мужик! – крикнул обалдевший Цыган ему вдогонку. – Не сходи с ума!
В кустах хлопнула дверца. Цыган постоял на месте в нерешительности, сплюнул под ноги и тоскливо поплелся к «Дефендеру», где ждал Большой.
– Чего он? – спросил великан.
– Переживает дальше некуда, – ответил Цыган. – Прямо так переживает, сил нет смотреть.
– Хороший парень Гошка, – расплылся в улыбке Большой.
– Хороший. И сволочь редкая, – сообщил Цыган. И хотя Большой немедленно потребовал от него толкования, что бы такая характеристика могла означать, комментировать свой диагноз не захотел.
* * *
– Подойди ко мне, не бойся, – сказал Главный. Женя послушно шагнула вперед. Главный сидел в большом кресле за громадным столом и улыбался мягкой отеческой улыбкой. Очень искренней. Над его головой примерно так же улыбался со стены портрет незнакомого Жене мужика. Судя по всему, портрет остался в кабинете от прежней власти, и Женя с первого же взгляда эту власть невзлюбила. Еще у нее родилась догадка, почему Главный не снял портрет. То есть он мог предполагать, что мужик с портрета жив-здоров и скоро вылезет из секретного правительственного бункера руководить. Но на самом деле они с Главным просто были похожи. Мордастые лысеющие дядьки немного за пятьдесят. Хотя у Главного физиономия больше смахивала на человеческое лицо, а не на раскормленную харю победившего всех на свете пролетария.
Главный понял направление Жениных мыслей и коротко глянул на портрет.
– Это не я, – объяснил он.
Женя посмотрела на Главного и согласно кивнула.
– А кто? – спросила она.
– Потом расскажу, – пообещал Главный.
«Не помнит», – догадалась Женя.
– Присаживайся, – сказал Главный. – Олежка, помоги девушке сесть. Худенькая-то какая… Голодала?
Женя с трудом удержалась от благодарного кивка Олегу, умело подвинувшего ей кресло. Девушке было не по себе, она терялась в догадках. Судя по интонациям Главного, он до глубины души жалел бедную оголодавшую девчонку. Он мог быть кем угодно, этот долгожитель, но только не банальным «тупым»-переростком.
В ответ на вопрос Женя снова кивнула. «Не привыкнуть бы, – подумала она. – Как, однако, удобно быть тупой. Совершенно не надо соображать».
– Ну, милая, все твои беды позади, – утешил Женю Главный. – Теперь ты всегда будешь сыта, одета и умыта. Давай знакомиться. Меня зовут Главный Андрей Николаевич. Главный – это фамилия такая. А ты кто?
– А я – Рыжая! – жизнерадостно провозгласила Женя и для вящей убедительности выразительно покосилась на Олега. Мол вы меня обозвали, вы и отвечайте за меня теперь. Вполне «тупая» реакция.
– М-да… – Главный в задумчивости потер рукой переносицу. – Ну, имя – дело наживное. Будет тебе и имя. Все тебе здесь будет. Всем обеспечим. И поверь, никто тебя здесь не обидит. Работу найдем по душе, друзья появятся хорошие… Ты что умеешь делать?
– С лошадьми могу. Коров умею доить. Пасти. Ну, готовить еще. По домам могу лазить.
– Бедная девочка… – пробормотал Главный, и Женя снова отметила: он не играет. Главный действительно переживал. – По домам ты больше лазить не будешь. Договорились? По домам лазить ни к чему, это плохо. Ясно?
– Ясно.
– На кухню? – подал голос Олег.
– Погоди. Слушай, милая, а ты где вообще жила? Что ты помнишь?
– Я в деревне жила. Там лошади были, – сообщила Женя, подумала и добавила: – Много.
– Много лошадей?
– Раньше было, – пояснила Женя. – А теперь остался только… Ну, дом, где лошади живут. И они там лежат все в таких… – Женя руками показала «в каких». – Я увидела, испугалась и убежала.
– Давно это случилось?
– Давно. Холодно было, – Женя почувствовала, что может переиграть, и добавила: – Осенью.
– И где же ты все это время?..
Женя неопределенно помахала в воздухе руками.
– По-разному, – сказала она. – Так… Со всякими. Меня гонят все. Говорят, рыжая. А я что, виновата?! На себя бы посмотрели!
– Успокойся, – попросил Главный. – Все, больше тебя никто обижать не будет. Считай, ты дома. Умница, что пришла. Кстати, откуда? С какой стороны?
– Оттуда, – Женя махнула рукой, как давеча в магазине.
Главный шевельнул бровью в сторону Олега.
– Мы нашли ее в магазине женской одежды. На склад забралась.
Главный озабоченно посмотрел на Женю.
– Ты читать умеешь? – спросил он с некоторой опаской.
– А чего тут уметь? Там платья были нарисованы, я и зашла.
– Что вот тут написано? – Главный толкнул по столу к Жене толстую растрепанную тетрадь с надписью: «Амбарная книга». Ниже кто-то вывел от руки неразборчивыми каракулями: «Сведения по движению продуктов за весенне-летний период». Женя для порядка несколько раз пробежала текст глазами справа налево и слева направо, потом обиженно надула губы и отвернулась. Представление начало ее утомлять. Теплый железный «макаров» так и просился из-за пазухи в руку.
– Там действительно платья нарисованы, – вступился за Женю Олег. – На витрине.
«Какие ты еще слова знаешь?» – подумала Женя. Олег уже не пугал ее. А вот Главный – весьма. Похоже, он здорово боялся грамотных людей. Хотя одного такого Женя видела несколько минут назад выходящим из его кабинета. Или каждый умеющий читать проходит здесь какую-то проверку? На «тупость»? На лояльность? На знание фамилии этого хмыря, который на портрете?
– Жалко, что ты не умеешь читать, – вздохнул Главный. – Ничего, мы тебя научим.
– Я способная, – заверила его Женя.
– Нам очень нужны люди, которые умеют читать. И считать. Ладно, девочка, все образуется. Ты теперь среди друзей, и все у тебя будет хорошо. Кушать хочешь?
– Очень.
– Сейчас организуем. Слушай, Олег, занялся бы, а? Походи с ней, покажи, как мы живем, познакомь с кем надо. И заодно реши там с общежитием, с пайком, ну, все формальности.
– Мне еще до вечера в патруле, Андрей Николаевич.
