Я вспрыгнула на загаженный подоконник, где пули не могли меня достать и, согнувшись, вытащила из сумки запасную обойму. За окном лестничной клетки бушевала стихия — настоящий библейский поток. Сплошная стена воды падала с неба, наводняя тротуары и превращая их в бурлящие реки. Я заменила магазин с щелчком, передернула затвор и, глядя на остановившийся на дороге транспорт, подумала, что милиция не сможет добраться сюда при всем желании — если только пешком. А жильцы подъезда дрожат в своих квартирах, решив, что пришел конец света и одновременно третья мировая война. Рассчитывать можно только на себя. Но мне и не привыкать.
Шорохи, осторожное движение наверху — убийца перемещался выше. Он больше не стрелял, экономил патроны, понимая, что меня ему так просто не достать. Надо срочно принимать решение. Я напрягла слух и попробовала определить, где точно он находится. Четвертый или пятый? Спрыгнув с подоконника, пробежала по лестнице один пролет вверх и замерла — грохнул выстрел. Однако стреляли не в меня. Вслед за выстрелами сверху донеслось позвякивание металла, глухой удар и скрип несмазанных дверных петель.
Он пробирался на чердак, а оттуда рассчитывал сбежать либо через другой подъезд, либо по пожарной лестнице на крышу. Последнее было чистым самоубийством в такую погоду, но в отчаянных положениях люди идут и не на такое. Шансы уйти у Затейника были достаточно велики, и я сыграла ва-банк. Наплевав на опасность, побежала вверх, перепрыгивая через две ступеньки, за несколько секунд достигла двери на чердак и прижалась к стене с оружием наготове. Вовремя, надо сказать.
Очередь прошила косяк в нескольких местах. Бросившись спиной к перилам напротив дверного проема, я выстрелила в темноту, а затем нырнула вперед, перевернулась через голову, снова выстрелила и откатилась к широкому кирпичному дымоходу. Движение в темноте слева. Блеснуло пламя выстрелов, и пули веером легли у меня над головой.
Выстрелив в ответ, я рывком втянулась за дымоход. Пуля убийцы чиркнула меня по ноге. Прекратив палить по мне, киллер изрешетил замок в двери на чердак. Бросившись на нее, вышиб и выбрался на крышу. Я стреляла ему вслед и на этот раз точно попала. Пуля по касательной распахала ему бок, только не задержала.
Мой пистолет сухо щелкнул, требуя патронов. Оставалась последняя обойма. Загнав ее в пистолет, я нарушила первейшую заповедь бойцов диверсионно-разведывательных спецподразделений, которую инструктора нам вдалбливали с первого дня: оставлять пятьдесят (минимум двадцать пять) процентов боекомплекта на возможный отход.
Отходить я не собиралась. Вопрос стоял ребром: или он, или я. Упустишь Затейника сейчас, в следующий раз он уже будет смотреть на тебя через прицел снайперской винтовки. Я передернула затвор пистолета, досылая патрон. Револьвер с пустым барабаном положила у дымохода — к чему ненужный балласт. Из-за яростного свиста ветра и шума ливня ничего больше не было слышно.
Дверь на крышу с выбитым замком порывами ветра мотало туда-сюда, хлоп-хлоп. Черной тенью я проскользнула к ней, выбрала момент и выскочила наружу. Присела, поворачиваясь на полусогнутых ногах с пистолетом в руках, готовая изрешетить любой движущийся объект. Глаза мигом залило водой.
Как в кривом зеркале, отразилась быстро движущаяся чернота. Выстрелить я не успела. Рука с пистолетом оказалась блокированной решеткой ограждения крыши. Молниеносный болевой прием. Мои пальцы сами собой разжались, пистолет упал и соскользнул вниз, на улицу. В правой руке киллера блеснул в свете разряда молнии длинный нож.
Свободной рукой я отвела удар от своих легких и, движимая отчаянием, врезала ему головой в лицо. Еще удар — каблуком военного ботинка в бок. Убийца отлетел к скату крыши. Я схватилась за свой штык-нож, потянула из ножен на ноге, а в следующую секунду отпрыгнула, чуть не лишившись внутренностей. Тесак противника рассек майку у меня на груди до самого живота, оставив на коже тоненький кровоточащий порез. Пригнулась и избежала удара по горлу. Ударила сама — и молниеносный отход.
Метательное лезвие из пряжки на поясе, просвистев в воздухе, вошло Затейнику немного выше колена. Не будь дождя и ветра — бросила бы точнее. Он остановился, выронив нож из порезанной руки, другой выдернул лезвие из ноги и посмотрел на меня, ошеломленный. Сверток с деньгами, торчавший у него за поясом, весь промок, да еще и был пробит пулей и лопнул — купюры из прорехи торчали наружу.
— Сдавайся! — крикнула я, превозмогая вой ветра.
Ответом мне стало брошенное лезвие. Киллер полез на скат крыши. Я схватилась за миниатюрный пятизарядный пистолет в кобуре на ноге. Передернула затвор и шагнула следом, к скату крыши. Под ноги попался суперсовременный киллерский «пернач» с пустым магазином. Отшвырнув носком ботинка бесполезное оружие, я прицелилась и крикнула:
— Стой или пристрелю! — И поскольку убегавший бандит не реагировал, разрядила в него всю обойму. Только последняя пуля достигла цели — пробила убийце бедро. Для «малыша» с прицельной дальностью пятнадцать метров — результат отличный. Затейник, пошатнувшись, взмахнул руками и рухнул лицом вниз, сползая по склону, но как-то зацепился за конек здоровой рукой, подтянулся и оседлал его. Кровь стекала с его ноги и, смешиваясь с водой, капала с крыши.
Ну что теперь?
Однако истекающий кровью Затейник не терял надежды. К пожарной лестнице, до которой оставалось метров тридцать, он пополз на брюхе.
«И ведь уйдет же, гад», — подумала я с тоской и сунула свой разряженный пистолет в кобуру. Оставался стреляющий нож. Взвела ударный механизм, сняла устройство с предохранителя и, тяжело вздохнув, полезла на скат. Ноги опасно скользили по мокрому железу, ветер ошалело пытался сбросить меня вниз, но я упрямо карабкалась вверх и вверх. На дальние расстояния нож не стрелял, так что мне нужно было подобраться как можно ближе.
Последний патрон — один выстрел. Вот мои пальцы вцепились в холодный металл конька. Держась за него, двинулась вдоль по скату, поминутно соскальзывая и оступаясь. Если бы не мои ботинки, надетые сегодня, то в любое мгновение я могла сорваться с крыши. Но пористая подошва надежно останавливала скольжение. В глазах подрагивал силуэт ползущего киллера. Смаргивая, трясла головой, чтобы избавиться от капель, заливающих лицо. Я его настигала. Затейник обернулся и стал разворачиваться, решившись принять последний бой.
— Ты что, хочешь сдохнуть? — закричала я ему, задыхаясь. — Сдавайся, и в тюрьме люди живут! — В моей поднятой руке был зажат нож, повернутый к нему рукояткой. Профессионал легко бы понял, что это значит.
Может, и Затейник понимал, а может, и нет, но вместо того, чтобы сдаться, он, собрав все силы, со звериным рычанием кинулся на меня.
«Проклятый камикадзе», — промелькнуло у меня в голове. Палец нажал на спуск. Выстрела мы оба не услышали. Пуля пробила убийце плечо и вошла в грудь. В следующее мгновение его тело, словно таран, сбило меня с ног. Кувыркаясь, мы скатились к основанию крыши, пробили хлипкое ограждение и полетели вниз. В последний момент убийца, отпустив меня, предпринял попытку спастись.
