— Эмма все еще здесь. И Чагин, разумеется.
— Почему — разумеется? — спросила Сабина,
обратившая внимание только на красивую иномарку Тверитинова. Она у него всегда
блестела и даже в плохую погоду ухитрялась оставаться довольно чистой. Не то что
ее собственная «старушка».
— Потому что Чагин — заноза в заднице. Если где-нибудь
неприятности, можешь быть уверена, он отирается поблизости.
Дальнейшие события этой ночи разворачивались по сценарию,
который даже любитель приключений не счел бы скучным. Максим подвел Сабину к
машине и быстро поцеловал в щеку. И ушел, махнув на прощание рукой. Несколько
раз виновато оглянулся, а у самой двери приложил пальцы к губам и послал ей
поцелуй по воздуху. Она смеялась.
Села за руль и тотчас услышала голоса: Максим возвращался на
улицу, но уже вместе с Тверитиновым — кажется, она узнала бы его фигуру даже в
полной темноте. Сабина затаилась — не хотелось, чтобы босс ее увидел. Мужчины
подошли к «Фольксвагену», тихо переговариваясь. Максим сел за руль, Тверитинов
— рядом с ним, и они быстро отъехали, скрывшись за углом.
Сабина решила, что ей тоже пора. Как назло, заднее стекло
оказалось заляпанным грязью. Озираясь по сторонам, она достала из багажника
тряпку и принялась очень быстро протирать стекло. Ночь была тихой и лунной. От
города в небо уходил свет, и звезды подслеповато моргали наверху. Несколько
фонарей стояли на посту, выхватывая из темноты куски асфальта и боковые стены
домов. Быстрая кошачья тень промелькнула возле подвала.
Неожиданно Сабине почудилось неподалеку еще какое-то
движение. Как будто кто-то прятался в тени здания, справа от входа. И изредка
шевелился, переступал с ноги на ногу, но не выходил на открытое место.
Напряжение, в котором она жила все это время, дало о себе знать. Сердце бухнуло
так, словно только и ждало подходящего случая пуститься галопом. Сабина
прыгнула в машину, заблокировала дверцы и повернула ключ в замке зажигания.
Машина вздрогнула, но не завелась. «Этого не может
быть, — пронеслось у Сабины в голове. — Ничего подобного со мной не
должно случиться». Неужели, совершив один легкомысленный поступок, она
распахнула какую-то таинственную дверь, и в ее жизнь потоком хлынули
неприятности? Она поворачивала ключ еще и еще раз — безрезультатно.
Уходя, Максим и Тверитинов не заперли входную дверь. И
остальные машины находились по-прежнему тут, на стоянке. Значит, внутри здания
еще остаются люди. Эмма и Чагин точно. Позвать их? Однако крик может
спровоцировать того, кто прячется в тени. Она крикнет, но не известно, услышат
ли ее? Вдруг эти двое сейчас в подвале? Или просто не желают, чтобы нарушали их
уединение. По крайней мере света не видно ни в одном окне.
Сабина заперла машину, собралась с силами, сделала вдох,
длинный выдох — и бросилась бежать, держа в поле зрения темноту возле здания. Рванула
на себя дверь, которая легко подалась, и влетела внутрь. Захлопнула дверь за
собой и закрылась на задвижку, которой, слава богу, озаботился обстоятельный
Роман Валерьянович.
Горела только одна лампа, нехотя цедившая свет, и холл был
заполнен его мутной желтоватой жижей. Стояла страшная тишина, и только часы над
конторкой сухо отмеряли секунды. Это были неприятные короткие щелчки — днем
часы никто не слышал, и ночью они брали реванш, громко диктуя свою волю.
Больше всего на свете Сабине хотелось сейчас отыскать
кого-нибудь в этом мертвом здании. Даже Эмме Вениаминовне она обрадовалась бы,
как самому близкому другу. Вспомнив, что у нее есть мобильный телефон, Сабина
достала его из сумочки и набрала номер Грушиной. Длинные гудки были ей ответом.
Один, два, три, восемь… «Абонент не отвечает», — появилась надпись на
дисплее. Спасибо, что хоть аппарат разговаривает с ней.
Она решила не искушать судьбу и позвонила Пете. Больше
звонить было некому — отчим уехал в Австрию, на конгресс, и забрал жену с
собой. Обычно дальновидная Тамара неожиданно рассорилась со своим старым другом
и отправилась на все выходные к бабке в деревню — зализывать раны. Оставался
Петя и в крайнем случае — милиция. Техпомощь отпадала, потому что в кошельке у
Сабины оказалось слишком мало денег. Все ее сбережения хранились в Ясенево, в
маленькой однокомнатной квартирке с балконом — ящик письменного стола, старая
коробка из-под печенья, разрисованная мишками в красных рождественских
колпаках. Приличная сумма наличными и сберегательная книжка, вызывавшая
подсознательную тревогу — в стране невиданных банковских кризисов никогда не
знаешь точно, сохраняешь ли ты деньги, пополняя свой счет, или пускаешь их на
ветер.
— Ал-ло, — ответил Петя по слогам, и сестра сразу
же поняла, что он снова пьян.
Видимо, бессердечная Оксанка продолжала стоять на своем.
— Никогда, — жестко сказала Сабина в
трубку, — никогда прежде ты не был такой свиньей.
— А что? — с вызовом спросила свинья и громко
хрюкнула.
— Ничего, — ответила Сабина. — Ты сейчас
один?
— Нет, — с трудом выговорил Петя. — Я с
ребятами. Хочешь, мы тебе споем?
В ту же секунду нестройный хор затянул душераздирающую
песню: «Ай, мне бы в поле, ай коня бы…» Сюрреализм. Ночь, пустой офис, темная
фигура возле здания, ее прыгающее сердце и мощное пение, доносящееся из
маленького мобильника.
— Петя, скажи своему хору мальчиков, что я очень
польщена, но у меня нет времени аплодировать.
Она отключилась и постучала телефоном по передним зубам.
Придется идти и разыскивать Эмму с Чагиным. Если они остались здесь в поисках
уединения, лучше не вопить на все этажи. Достаточно просто обнаружить их
убежище, чтобы почувствовать рядом с собой биение жизни. Она готова ждать,
сколько угодно. Она готова остаться здесь до утра.
Но будет ли она здесь в безопасности? Тот звонок на
мобильный… Тогда она стояла в холле, рядом были Роман Валерьянович и молодой
парень. Тем не менее ей сказали — беги. Убирайся оттуда. Прячься!
Тверитинов уехал с Максимом… Что, если это план? Все
подстроено так, чтобы оставить ее здесь одну. И машина не завелась. Может быть,
ее заманили в ловушку?
Если прямо сейчас вызвать милицию, простым «извините» она,
конечно, не отделается. Это будет целая история, возможно, с заполнением
протоколов. Она открыла телефон и смотрела на него не мигая. Именно в этот
момент она услышала шаги — быстрый стук женских каблуков. Они торопились, эти
каблуки, и, кажется, были где-то рядом.
— Эмма? — спросила Сабина, не слишком повышая
голос. — Эмма, это вы?
Она шагнула вперед, чтобы видеть весь коридор. Он был пуст,
но дверь в производственный отдел оказалась распахнутой настежь. Сабина
осторожно двинулась к ней, ощущая себя маленькой скрепкой, попавшей в поле
действия мощного магнита. Она ничего не могла с собой поделать — ей хотелось
заглянуть внутрь.
Вокруг по-прежнему было тихо — стук каблуков смолк так же
внезапно, как и возник. Сабина переступила порог и поставила ногу на верхнюю
ступеньку лестницы. Ничего. Несколько шагов вниз, и вот уже перед ней панорама
зала — тоже пустого. Но что это? Дверь в кафельную комнату приоткрыта, и видно,
что на кушетке, стоящей по-прежнему в самом ее центре, кто-то лежит. Наверное,
кто-нибудь из рабочих остался здесь на ночь. Или Безъязыков, налакавшись пива,
прилег отдохнуть до тех пор, пока хмель не выветрится из головы.
