Было совершенно ясно, что, если бы она села на диету по собственному
желанию и через две недели не предстояло влезть в какие-то мифические платья,
брауншвейгская колбаса уже оказалась бы в ее корзинке.
К реальности ее вернул голос Тверитинова. Он пристроил
Сабинин плащ на вешалку и деловым тоном сообщил:
— Нам с вами еще предстоит поработать сегодня. Кстати,
я рад, что вы привезли свои вещи. Не ожидал, что их так много…
Сабина недоуменно посмотрела на свою сумочку и пакет с
колбасой и салатом.
— Я занес чемодан в вашу комнату.
Чемодан? Тут она вспомнила слова Эммы Грушиной о том, будто
она распорядилась отвезти одежду домой к Тверитинову. А он, верно, решил, что
это прибыл ее собственный гардероб.
— Э-э-э… Там только вещи на выход, — поспешно
объяснила она. — Ни пижамы, ни халата я не захватила. Завтра же заеду домой
и все исправлю.
— Не страшно, — бросил он. — Если вы не
голодны…
— Нет-нет!
— .. Тогда жду вас в кабинете.
Она зашла в свою комнату положить вещи и заодно взглянуть на
этот чемодан. Сабина представляла его большим коричневым сундуком со
старомодными замками, в котором лежат несколько дорогущих платьев из парчи и
шелка. Этакое приданое Наташи Ростовой. А увидела весьма современную вещь —
прямоугольную бежевую сумку из нубука с длинной ручкой и на колесиках. С такими
сумками молодые деловые женщины едут в аэропорт, чтобы вылететь на симпозиум в
Лондон или на переговоры в Пекин. В крайнем случае их ждет короткий отпуск в
Новой Зеландии. На то, чтобы проинспектировать содержимое сумки, не было
времени. Впрочем, Сабина полагала, что не испытает радости, заглянув внутрь.
Потому что там лежат вещи не ее размера.
Она прошла в кабинет, где не похожий на себя Тверитинов
сидел на диване и что-то писал карандашом, держа папку на коленях. Грифель
шелестел, летая по бумаге, и Сабина невольно затаила дыхание. Внезапно она
осознала, что судьба свела ее с очень талантливым мужчиной, а очень талантливые
мужчины заставляют замирать сердца женщин. Так было всегда и так всегда будет,
с этим ничего не поделаешь.
Сабина подсела к столу, ожидая, когда он обратит на нее
внимание. Интересно, где он раздобыл этот потрясающий свитер? И что сказал
парикмахеру, когда тот взял в руки ножницы и расческу? Неужели про Кэри Гранта?
Они работали рука об руку около двух часов, после чего
разошлись по своим комнатам, довольные друг другом. В тот момент Сабинадаже и
представить себе не могла, что через четверть часа она разругается с ним в дым.
И что он будет орать на нее, и брызгать слюной, и говорить всякие гадости.
Чемодан — верх элегантности — стоял возле трюмо.
Стопроцентно чужая вещь. Невозможно не обращать на это внимания. Она подошла,
осторожно опустила его на пол и потянула «молнию». Сверху лежал костюм цвета
топленого молока — юбка по колено и жакет, украшенный мелкими жемчужными
пуговицами. Это была стильная пара, и Сабина невольно приложила к себе сначала
низ, а потом верх. На вид костюм казался подходящим ей по размеру. Она быстро
вылезла из собственной одежды и нырнула в юбку. Юбка пахла особым образом — ни
с чем не сравнимый запах дорогих магазинов, где меряют вещи, не взглянув на ценники.
Впрочем, на них и не бывает ценников. Стоимость называет продавец — почти
интимным тоном, с легкой улыбкой на устах.
Сабина полагала, что юбка застрянет где-нибудь в районе
груди, но нет, удалось протащить ее гораздо ниже и спустить на бедра. Ткань некрасиво
натянулась, обрисовав живот. «Молния» не только не застегивалась, но и не
сходилась.
— Две недели? — вслух спросила сама себя
Сабина. — Невозможно.
Все-таки костюм был чертовски красивым. Хотелось прикинуть,
как она могла бы в нем выглядеть, если бы не любовь к пряникам и копченым
курам. Оставив юбку как есть, она влезла в жакет. Рукава слишком плотно
обтянули руки, которые из-за этого стали казаться особенно толстыми. А чтобы
застегнуть пуговицы, пришлось глубоко вдохнуть.
«Зря я купила столько колбасы, — в приступе раскаяния
подумала Сабина, мельком взглянув на пакет с ужином. — Не стану ее есть.
Сжую салат и попью кипяченой воды. И хватит с меня». Она давала обещание,
которому сама не верила. Если она не поест, то не только не заснет, но и не
сможет завтра работать — будет злиться из-за каждой мелочи.
Именно в тот момент, когда она застегивала последнюю
пуговицу на жакете, из-за двери раздался рев Тверитинова:
— Сабина-а-а!
Сердце ее подпрыгнуло до самого горла. Она подумала, что с
ним произошел несчастный случай: он вылил на себя кастрюльку кипящего масла или
его ударило электрическим током, он всадил себе в ногу отвертку по самую
рукоять или случилось что-нибудь не менее ужасное.
Не раздумывая ни секунды, она бросилась к двери, ударилась в
нее всем телом и влетела в гостиную, обмирая от страха.
Тверитинов стоял посреди комнаты. Глаза его сузились, губы
были поджаты, на щеках горели два злых алых пятна. В руке он сжимал телефонную
трубку с короткой антенной, которая дрожала в его руке, потому что ей
передавалась его ярость. С лету, конечно, невозможно было понять, какие чувства
его обуревают.
— Что случилось? — спросила Сабина помертвевшим
голосом. Страшные мысли проносились в ее голове: несчастье с Петькой… С мамой!
Или с отчимом? Возможно, отец, который уехал в Африку со своей медсестрой,
заболел страшной тропической болезнью? Сгорела ее квартира… — Что?!
— Это Макс, — едва не выворачиваясь наизнанку от
отвращения, ответил Тверитинов. — Он не смог вам дозвониться!
Сабина протянула руку и взяла трубку — пальцы едва
слушались.
— Алло?
— Привет, Сабина, это я, — услышала она приятный
голос Максима Колодника. — Хотел пожелать тебе спокойной ночи, но ты не
подходила к мобильному телефону. И знаешь, я заволновался. Пришлось
побеспокоить Сергея. У тебя все в порядке?
Она затруднялась с ответом. В груди стало так тесно, что там
не мог поместиться даже один глоток воздуха.
— Спасибо, Максим, все хорошо, — выговорила она,
не чувствуя ни губ, ни языка. — Я уже ложусь. Тебе тоже спокойной ночи.
Нажала на кнопку, и рука с трубкой упала вниз. Она медленно
повернулась и посмотрела на Тверитинова. Открыла рот, но не смогла ничего
выговорить.
— Какого черта он звонит на мой номер? — громыхнул
тот, раздув ноздри.
Сабина закрыла глаза, поклявшись, что не схватит вазу,
стоящую на журнальном столике, и не стукнет его по голове.
— Это же ваш директор, — ровным голосом ответила
она, не поднимая век.
— Он звонил вам! На мой номер! Я не желаю, чтобы вы
обтяпывали свои делишки, пользуясь моим каналом связи! — отрезал
Тверитинов.
— Я ничего не обтяпываю. — Сабина не могла понять,
с какой стати он так разошелся. Несколько минут назад они расстались лучшими
друзьями.
