— А давай прогуляемся? Я подъеду и…
— Извини, не получится, — с сожалением отказалась
она. — У Сергея завтра выступление на семинаре, мне нужно подготовить
документы. Именно мне, потому что Горьков окончательно разболелся. Сегодня его
даже оставили в больнице. Ты же знаешь, что он вчера головой стукнулся?
— Да, что-то такое слышал, — неопределенно ответил
Макс.
Он не хотел говорить ей, что вчерашнее происшествие — это
еще цветочки. И что сегодня Боря Чагин сломал Горькову ребро. И особенно не
хотел говорить, при каких обстоятельствах это произошло. Она и так считает, что
их знакомство состоялось при экстремальных обстоятельствах, и это как-то
повлияло на развитие их отношений. Зачем укреплять ее в этой мысли?
— Тогда, может быть, завтра? — спросил он. И сам
себе возразил:
— Нет, извини, завтра вечером у меня будут люди,
которыми придется заниматься. Может быть, послезавтра? В пятницу.
— В пятницу? Просто великолепно, — согласилась
Сабина. — Пятница — это уже почти выходной. Именины сердца. Обожаю
пятницы.
Интересно, а полагаются ли ей выходные дни? Что-то она пока
еще не слышала от Тверитинова такого слова — «выходной». И Петька ей ничего об
этом не сказал. Тоже мне, специалист по заключению контрактов! Игрок высшей
лиги… Продал ее в рабство Эмме Грушиной, поклявшись втиснуть родную и не
слишком тощую сестру в сорок четвертый размер!
Вдруг у Тверитинова нет выходных? Он работает с утра до ночи
и не помышляет об отдыхе? Тогда придется отпрашиваться у него на свидания, как
у строгого родителя. Достаточно сказать: я ухожу по личному делу, и он тотчас
обо всем догадается.
Она принялась перебирать в памяти события сегодняшнего дня.
Они мелькали калейдоскопом: белокурая фея, сбросившая туфли с усталых ног,
главбух с историческими бакенбардами, рабочий Семен рядом с чанами и сетками,
запертая дверь в кафельную комнату, лестница, ведущая из подвала вверх, к
солнечному свету, мачеха Ани Варламовой… И ее подозрения относительно
Тверитинова. Когда Сабина думала о нем, ей становилось не по себе. Косвенные
улики против женской интуиции. Интуиция подсказывала, что босс честен. Улик
между тем становилось все больше.
Сегодня консьерж, охраняющий дверь в доме ее босса, припас
на ужин бутерброд с сыром. Сыр, весь в слезах, лежал на куске бородинского
хлеба, который был пропитан маслом. Из-под него торчали перышки зеленого лука.
— Швейцарский, — уверенно сказала Сабина, поглубже
засунув руки в карманы плаща. Искушение схватить чужой бутерброд было таким
сильным, что она едва ему не поддалась.
— Откуда вы знаете? — удивился парень. —
Действительно швейцарский. Но на нем ведь не написано!
Она подарила ему улыбку старого мудрого индейца, умеющего
разговаривать с духами. Голод настолько обострил ее чувства, особенно вкус и
обоняние, что теперь она запросто могла бы дегустировать продукты.
А она ведь голодала! На бумаге эта диета выглядела совсем не
такой зверской, какой оказалась на самом деле. Получается, что леденцы и
жевательная резинка, чай на скорую руку и кусочки печенья — вовсе не такая
чепуха, как ей казалось раньше. А француженки — очень сильные женщины.
Ей хотелось жареную курицу. Ароматную, сочную, со сладким
мясом. Эта курица в лакированной коричневой корочке с прилепившимися к ней
кусочками чеснока и иголками тмина стала ее навязчивой идеей. Она думала о ней
днем и ночью. Ночью точно. Кажется, из-за этой воображаемой курицы она сегодня
не заснет. Хорошо, что Тверитинов не питается дома. Иначе ее мучения утроились
бы. Или удесятерились. В холодильнике у него негусто. Экономка не оставляет на
плите кастрюлек с луковым супом и мясными биточками. Вероятно, он питается в
ресторанах. Интересно, а когда он состоял в браке, жена готовила ему обеды?
Кажется, феи не умеют готовить — только колдовать.
Прежде чем открыть замки выданными ей ключами, Сабина нажала
на кнопку звонка. В последний раз Тверитинов связывался с ней несколько часов
назад, ничего толком не сказал, только заметил, что был в парикмахерской и
теперь так похож на Кэри Гранта, что женщины старше шестидесяти постоянно
просят у него автограф.
Сабина попыталась вспомнить, показывали ли фильмы с Кэри
Грантом в советские времена, и тут он сам открыл дверь. Не Кэри Грант,
разумеется, а ее босс. Он не был похож на кинозвезду. Но при этом так сильно
изменился, что Сабина его даже не сразу узнала. Короткая челка, сбитая на бок,
делала его моложе и вообще очень ему шла. В довершение всего одет он был в
ярко-желтый свитер, в каких обычно фотографируют горнолыжников. Эти снимки из
глянцевых журналов стоят перед глазами каждой мечтательной девушки.
— Вот это да, — сказала Сабина. Тотчас поняла, что
замечание прозвучало чудовищно фамильярно, и покраснела.
По крайней мере, ей показалось, что она покраснела, потому
что кровь бросилась к щекам. Однако Тверитинову ее изумление, кажется, пришлось
по душе. На его лице промелькнуло самодовольное выражение, которое тотчас
сменилось обычной равнодушной миной.
— Входите, — сказал он, отступая в сторону. Не
удержался и спросил:
— Вас Макс привез?
— Вы имеете в виду своего директора? — невинно
спросила Сабина, избавляясь от обуви.
— Директора, — подтвердил Тверитинов. — Вы с
ним на «ты». И вчера он возил вас ужинать.
Сабина понятия не имела, что ответить на этот выпад.
Сказать, что это не его дело? Какие-то у них не правильные отношения
получаются.
— Да уж, — улыбнулась она, решив не обращать
внимания на мелочи. — Это было настоящее приключение. Все складывалось на
редкость неудачно, и в результате мы не съели ни кусочка.
Тверитинов неопределенно хмыкнул и спросил:
— Кстати, вы не голодны?
— Нет-нет, — поспешно возразила Сабина,
испугавшись, что накаркала и экономка испекла какую-нибудь кулебяку с грибами,
которой он непременно желает ее угостить. — Я совсем не хочу есть.
О своем незамысловатом ужине она позаботилась, прикупив в
ближайшем магазине колбасу и зеленый салат. Салат продавали прямо в горшочке,
запакованном в целлофан, и Сабина взяла одну штуку. А вот с колбасой вышла
неувязка. Дело в том, что в диете, которую они с Петей так легкомысленно
выбрали, не указывалось количество продуктов, которые полагалось съесть.
Ветчина или вареная колбаса без жира, листовой салат. Сколько салата — два
листика или пучок размером со свадебный букет? А колбаса без жира? Что, если
захочется съесть целый килограмм? Может быть, количество не имеет значения, а
важна только последовательность потребления продуктов?
Сабина так долго маялась перед прилавком, что продавщица в
конце концов не выдержала и сообщила ей свистящим шепотом: надо взять лучше вон
ту колбасу, которая лежит в самом углу. Ее только сегодня привезли. Еще она
пыталась всучить Сабине лоточек с сырокопченым изыском — брауншвейгской
колбасой, нарезанной продолговатыми ломтиками. Колбаса была темной, плотной и
имела ни с чем не сравнимый запах, от которого Сабина испытала приступ острой
жалости к себе.
