— Не драматизируй. С чего ты так решила?
— Но Аня же пишет, что ее хотели убить.
— Слушай, это глупо: имен никаких нет, ты же сама говорила.
Вот если бы имена были, а она действительно пропала, тогда смело можно в
милицию идти. А так…
— Петя, может быть, правда обратиться в милицию?
Отдадим дневник, пусть разбираются. Но, с другой стороны, — они ведь
Тверитинова обвинят, а он, может, и не виноват.
— Опять «может — не может». Давай, как решили, так и
сделаем. Сначала узнай адрес, потом будем действовать по обстоятельствам.
* * *
Добыть анкетные данные Анны Варламовой оказалось не так
просто. Хотя Сабина на правах помощницы хозяина имела доступ почти ко всей
внутренней документации, ее интерес к личным делам сотрудников, в том числе
бывших, должен был быть мотивированным. В противном случае босс мог
поинтересоваться, по каким именно причинам ей понадобилось рыться в этих
бумагах. Тем более что на пути стояла преграда в лице Эммы Грушиной.
Немного поразмыслив, Сабина решила, что примитивная и грубая
ложь будет в данном случае лучшим подспорьем. Строевым шагом подойдя к столу,
за которым восседала дама-администратор, она ледяным тоном сообщила:
— Мне звонили из прокуратуры. Спрашивают, повестку для
Анны Варламовой выписывать на рабочий или домашний адрес. Что мне ответить?
Грушина аж позеленела вся, долго набирала в грудь воздух, а
потом разразилась тирадой, смысл которой сводился к тому, что всякие бывшие,
уже уволенные, тем более уехавшие к черту в другие страны, порочат светлое имя
фирмы…
— А что за повестка? — закончив бранный монолог и
немного успокоившись, спросила Эмма.
— Ее свидетельницей по делу вызывают. По какому — не
знаю, — отчеканила Сабина. — Так что сказать следователю?
— Пусть домой отсылают, мы-то здесь при чем? —
снова забурлила Грушина.
— А адрес какой? — напирала Сабина. — Они
адрес требуют.
— Вот ведь, прокуратура! Адреса у них нет, —
проворчала Эмма. — Погодите, сейчас продиктую.
И она полезла куда-то в глубины своего огромного зеленого
сейфа.
* * *
— Так, так. — Петя радостно тер ладони. —
Адресок имеется. Каширское шоссе, номер дома и так далее. Где же еще бедной
российской Золушке ожидать американского принца Патрика, как не на Каширском
шоссе? Все, трогаем.
Машина плавно выехала со стоянки и влилась в поток
автомобилей, двигавшихся на юг столицы.
— Петь, поехали быстрее, вечер уже, — поторопила
развеселившегося брата Сабина. Ей все же было как-то не по себе.
— Все правильно, вечер. Время, когда семьи собираются
вместе за большим круглым столом: старики вспоминают молодость, а молодые
почтительно их слушают, поглядывая украдкой в телевизор, где юные представители
отечественного шоу-бизнеса в рамках программы одебиливания населения…
— Петя, я убью тебя, и суд меня оправдает.
— Не советую. Я за рулем. И потом — ты же просила моей
помощи. Я и помогаю, как умею.
— Петя, я ценю твою помощь, но, пожалуйста, не ерничай.
Еще неизвестно, как все обернется и что мы вообще узнаем.
— Если вообще что-нибудь узнаем, — поставил точку
неугомонный брат.
— Как же я не люблю эти районы, где понапихано домов с
разными корпусами, — ворчал Петя, пробираясь по грязному, заросшему
кустарником двору.
Они с Сабиной уже минут сорок бродили по окрестностям,
пытаясь разыскать нужный им «корпус семь», который никак не желал находиться.
В итоге они вычислили нужную пятиэтажку, вошли в темный и
традиционно вонючий подъезд, поднялись на второй этаж. На звонки долго никто не
откликался, и они уже хотели уходить, когда дверь наконец приоткрылась и из
щели на них глянул мутный женский глаз:
— Вам кого?
— Простите, — заторопилась Сабина, — здесь
живет Аня Варламова? Я с работы, у меня к нейдело.
— А этот мужик тоже с работы? — Глаз подозрительно
таращился на них, но дверь шире не приоткрылась.
— Это наш водитель, — поторопилась заверить
странную собеседницу Сабина. — Он меня в подъезд проводил, а то темно тут
у вас, страшно.
— Шалят у нас, — подтвердила собеседница из-за
двери, — а что от Аньки-то надо? Уехала она с мужем. Передать что?
— Передайте, пожалуйста… А можно я ей записку напишу? У
вас ручка найдется?
Петя присвистнул: молодец сестра, находчивая. Но удастся ли
фокус?
— Ладно уж, заходите. — Дверь открылась, и на
пороге возникла приземистая фигура в засаленном красном халате.
— Вдвоем можно? — вежливо поинтересовался Петя.
— Давай, давай, проходи, — проворчала
тетка. — Сказала же…
Квартира была грязной и неухоженной. Мебель разномастная: сервант,
этажерка, огромный шкаф, стулья — все производства СССР годов примерно
семидесятых. В воздухе стоял устойчивый запах плесени и алкоголя.
— Простите, как вас зовут? — поинтересовалась
Сабина.
— А тебе зачем? — снова насторожилась хозяйка,
которая, судя по некоторым особенностям поведения и специфическому аромату, от
нее исходящему, была «навеселе».
— Да так, хотела по имени-отчеству вас назвать, как
принято, — терпеливо разъясняла Сабина.
— Ольга Сергеевна я. — Приосанилась дама в грязном
халате. — Так меня и зови. А что у вас до Аньки? Что хотели передать?
— Знаете, я, наверное, писать не буду. Вы передайте ей,
что ее хотела видеть помощница господина Тверитинова по важному делу.
Тетка почесала голову и сказала:
— Давай я дам тебе бумагу, сама напиши, а то я слово не
запомню.
— Какое слово?
— Ну вот.., трав…тривити… Напиши сама, а?
— А вы кем Ане приходитесь? — подал голос Петя,
который изо всех сил старался не рассмеяться.
— Я ей приемная мать. Мачеха в общем, — как-то
обреченно ответила хозяйка.
— А где Аня сейчас? — задала, наконец, самый
главный вопрос Сабина.
— Как где? С мужем своим уехала, с американцем этим. Вы
что же, не знаете?
Поняв, что ситуация может неожиданно осложниться, Петя
решительно произнес:
— Да вы что? Как это не знаем? Да разве мы бы сейчас
здесь были, если бы не знали? Еще как знаем! А то бы не приехали. Мы еще не то
знаем! Мы только не знаем, знаете ли вы, что мы все это давно знаем и хотим Ане
передать, чтобы и она знала то, что знаем мы, а вы пока еще не знаете!
Передайте ей это, а то мы еще завтра приедем.
Пока мачеха переваривала эту абракадабру, бессмысленно
тараща глаза, Сабина быстро и решительно прошлась по комнате, на минуту
задержавшись у комода, на котором были разбросаны какие-то бумаги. Потом
развернулась и стала корчить брату гримасы. Сначала Петя ничего не понимал.
Думал, Сабина подает ему знаки, чтобы он замолчал. Но потом до него стало
доходить, что она имеет в виду нечто иное.
