Он запретил себе думать о бедной мисс Хоукинс и решил перейти к более приятным размышлениям о том, что он в состоянии получить от Виолетты в качестве приданого к их совместному будущему. Ему очень нравилась ее гостиная, это он ясно почувствовал еще на первом их свидании. Он с легкостью представлял себя удобно устроившимся на мягкой кушетке с бокалом хереса в руке. Такие картинки возникали в его мозгу совершенно естественно и без долгих репетиций. За время их знакомства военная форма Джорджа выцвела и незаметно куда-то исчезла, его пожелтевшая фотография в серебряной рамке ждала достойной замены. Оранжерея, примыкавшая к гостиной, уже виделась ему студией, где бы он снова мог вспомнить свое благородное увлечение живописью… Несчастная мисс Хоукинс… Сегодня же надо поговорить с Виолеттой.
По такому торжественному случаю Брайан надел свой лучший костюм в тонкую полоску — он нравился Виолетте. Он предложит Виолетте свою свободную руку бесплатно и навсегда. По дороге к ней купил большой букет красных роз. Теперь он стоял у ее двери, держа перед собой красный щит беззащитных цветов. Позвонил. Она его не ждала, но была явно ему рада. Он понял, что застал ее врасплох: она была не причесана и без макияжа. В первые мгновения Брайан и сам смутился. Но обаяние уютной гостиной вскоре поставило все на свои места.
— Феликс?! Я не ждала вас.
За эти годы он успел привыкнуть к своему вымышленному имени. Все клиенты знали его под этим именем, и только мисс Хоукинс не уставала повторять каждый раз простецкое «Брайан». Его имя было единственной правдой, которую она знала о нем. Ему, конечно, было больше по душе звучное «Феликс» — оно соответствовало его теперешнему состоянию и положению. Но рано или поздно ему придется открыть прозаическую фамилию Воттс хотя бы для Виолетты — он с уважением относился к серьезным документам, и в брачном свидетельстве все должно соответствовать действительности.
Он протянул ей букет.
— Но день рождения у меня не сегодня!
— Все равно. Сегодня особенный день. Я должен что-то вам сказать.
Красные розы и костюм в полоску красноречиво говорили о том, что он собирался сказать ей. С некоторых пор она предполагала такое развитие их отношений, но все же это было неожиданно. Ей хотелось бы и выглядеть иначе в такой торжественный момент.
— Угощайтесь. Херес. — Она налила ему бокал. — Я буду через минуту. Только переоденусь.
У него появилась минутка повнимательнее приглядеться к новым владениям. Требовались кое-какие изменения. Застекленная веранда, вся заваленная какими-то старыми коробками и ящиками, нуждалась в тщательном ремонте и восстановлении. Виолетта должна найти новое место для склада. Оглянувшись по сторонам, заметил явную брешь в портретной галерее — Джордж в серебряной раме и другие фотографии ее прошлой жизни как будто растворились в воздухе. Неужели Виолетта ожидала от него предложения руки и сердца или это естественный ход неумолимого, разрушительного времени? Брайан надеялся, что Виолетта сохранила изысканные серебряные рамки — его портреты неплохо смотрелись бы в них. Послышались приближавшиеся шаги хозяйки — он вернулся к своему хересу.
Она была в платье, которого он прежде никогда не видел. Оно мягко облегало ее на удивление юную и стройную фигуру. Он ведь и не знал, какая она. Обычно во время их встреч на ней был надет свободный домашний халат, так называемая рабочая одежда, больше подходившая для их занятий. Теперешний ее вид ясно говорил о другом, совсем не деловом поводе свидания. Виолетта улыбалась, что внушило ему некоторую уверенность и смелость. Она опустилась на кушетку, но не рядом с ним, а на некотором расстоянии.
— Так что же вы хотели мне сказать?
— Я пришел предложить вам бесплатные услуги.
Она вопросительно подняла брови, сомневаясь, правильно ли поняла его.
— Почему мне? Вы можете себе это позволить?
— Вы знаете, что у меня есть и другие клиентки, — начал он. Он немного сник из-за отсутствия энтузиазма с ее стороны. — Нам вполне хватило бы на жизнь.
Теперь она была уверена, что поняла все верно.
— Нам?
— Я прошу вас стать моей супругой.
Она взяла его руку и положила ее на свою неприступную юбку.
— О, Феликс. Я не могу не признаться, что ждала этого. Я давно надеялась на это.
— Значит, вы согласны?
— Я с радостью и гордостью поменяю свою фамилию на Хоукинс.
Его бросило в пот.
— Что-то не так? Вы так неожиданно побледнели.
— Это из-за Хоукинс. У нас нет ни одной жестянки.
— Извините, чего?
Он вдруг осознал, что перед ним Виолетта, а значит, он невиновен и просит пощады не у того судьи.
— Нет-нет, ничего. Просто вспомнилась строчка из старой песни.
Хорошо, что вовремя взял себя в руки и не проговорился. Он рассказал ей о своем вынужденном псевдониме и предложил на будущее честную и чистую фамилию Воттс. Да, она поняла и приняла все — условия его бизнеса таковы. Конечно, она очень привыкла к благородному Феликсу: ей хотелось бы, чтобы он по-прежнему оставался для нее Феликсом — в этом имени столько экзотики. Он не смог противиться ей и разрушить красивый образ.
— Миссис Виолетта Воттс. — Она пыталась привыкнуть к новому имени.
— Вам это подойдет.
Она улыбнулась:
— Думаю, я привыкну. Еще есть один вопрос, касающийся нашей женитьбы.
— Все, что угодно, дорогая.
— Я хочу продолжать платить.
— Но почему? Зачем? Ведь я же буду вашим мужем на абсолютно законных основаниях.
— Я хочу платить, — повторила она упрямо. — Вам не кажется, что в этом есть что-то забавное?
Нет, он не видел в этом ровным счетом ничего. Но и не расстроился вовсе. Это означало лишь одно: женитьба никак не отразится на его доходах. Виолетта — женщина одна на миллион! Таких еще поискать!
— Конечно, если вы так хотите. Но я думаю, доходы пойдут в наш общий бюджет…
— Нет. Это по-прежнему будут ваши деньги. Ну, дорогой мой, поймите, мне надо платить…
Она произнесла это тихо и очень уверенно. Ну что ж, ее странные прихоти — вид весьма доходного и невинного сумасшествия. Он был абсолютно согласен с ее условиями.
Они назначили свадьбу на Пасхальную неделю. Виолетта так решила — это было выгодно и удобно. Она что-то говорила о льготных налогах в это время. Но Брайан, никогда не плативший ничего за свой нелегальный бизнес, не знал, как это может быть связано с ним. Теперь Виолетта раскрыла свои карты. Оказывается, у нее самой было небольшое дело. Ей принадлежало несколько квартирок по соседству. Она сдавала их внаем, и все это вместе с военной пенсией Джорджа составляло ее скромный, но достойный бюджет.
— Я совершенно не в курсе, — ответил Брайан, давая ей ясно понять, что не рассчитывает на ее деньги в их будущей семейной жизни. Но подспорье неплохое, и он теперь с легким сердцем может оставить свое занятие. Опять пришло в голову, что теперь мог бы легко отделаться от мисс Хоукинс и навсегда забыть о ней. Больше никогда не входить в ее мрачное жилище, больше никогда не глотать тягучий, приторно сладкий портвейн… Любопытно, что она сделала бы, если бы он никогда больше не появился у нее? Ну да, она, без сомнения, опять притащилась бы к нему домой, как это уже было однажды… Нет, нельзя бросать ее до женитьбы. А потом он просто переедет, не оставив ей нового адреса. И она никогда уже не сможет отыскать его… Через несколько недель бесплодного ожидания она придет в библиотеку и будет слоняться там в поисках его. Она будет мучиться от накапливающейся злости и обиды, совсем перестанет спать в своей холодной одинокой постели, размышляя о пустых жестянках. И однажды она очнется от своих безумных иллюзий и все поймет и пойдет в полицию. Брайан поежился. Все, что у нее было, — его имя, старый адрес и визитка. Этого вполне достаточно для начала расследования. Но она не посмеет. Она не посмеет, не решится рассказать в полиции о сути их обмена. Она умрет, прежде чем выдавит из себя хоть слово об этом. Он был уверен в ее наивности и непорочности. До Пасхи у него есть еще двенадцать рабочих недель. Двенадцать ненавистных визитов к мисс Хоукинс… И шестьдесят фунтов дохода — ведь впереди его ждет медовый месяц.
