Все содрогнулись от этих слов. К Хоукинс напутствия не относились, но всю свою последующую жизнь на сладкой фабрике, под скамейкой, под лавочкой или у кассы, ее ноги всегда были плотно сдвинуты и закрыты на замок.
Мисс Хоукинс посмотрела на свои колени и с испугом заметила, что они как будто завязаны рифовым узлом. Задрожала от страха и гнева. Кинулась к вязанию и вязала, снова прогоняя матрону прочь. Ей хватило сантиметров двенадцати желтовато-зеленой полосы, чтобы утопить злобный призрак. Брайан должен был вот-вот прийти. Отложила шарф и выпила большой глоток портвейна.
Раздался звонок. Расцепила ноги и поправила платье. Подождала, пока звонок не повторился. Щеки пылали, ее всю трясло — все выдавало ее волнение и нетерпение. Медленно встала и пошла в прихожую, стараясь представить себе, что она никого не ждет и искренне удивлена, кто бы это мог быть и зачем. Когда мисс Хоукинс открыла дверь, ее лицо выражало недоумение. Перед ней стоял Брайан, покручивая в руках шляпу.
— Здравствуйте, — сказал он, нисколько не смущаясь.
Его движения были порывисты и решительны, он был настроен по-деловому.
— Можно войти? — спросил он бодро, как будто не хотел терять драгоценное время. Или его ждала уже другая клиентка? И в самом деле, другая клиентка уже был найдена с легкой руки и по наилучшей рекомендации Виолетты Макинс. Его первый опыт с Виолеттой прошел как нельзя лучше. Она сосредоточилась на первых двух разделах списка, но Брайан был уверен, что нужно только немного терпения и времени и разбуженная жадность заставит ее попробовать и основные блюда меню. Аппетит, с которым добродетельная вдова поглощала пока только закуски, был поистине неуемным. Свидание так вдохновило ее, что она тут же дала Брайану имя своей подруги, которую сама посвятила в детали его бизнеса. Та выразила непременное желание видеть Брайана у себя дважды в неделю, как и сама Виолетта. Поэтому Брайан надеялся на успешное продвижение и при тактичном и быстром накоплении клиенток и хорошей репутации уже готов был перейти к партнерским отношениям с ними. Сейчас перед ним была мисс Хоукинс. Он понимал, что она не из той расточительной породы клиенток, что должна принести процветание его бизнесу, но, несмотря на это, чувствовал к ней странную и сильную привязанность. Брайан был в деле всего неделю, но уже легко мог разглядеть невинность — мисс Хоукинс трепетала непорочностью. Он прошел за ней в гостиную.
— Я поставлю чайник, — сказала она, убегая в кухню, чтобы не видеть его реакции на задернутые шторы, портвейн и кушетку в укромном уголке.
Брайан сел; обстановка его вполне устраивала. Сразу заметил полупустую бутылку портвейна и решил, что пару пунктов меню подарит мисс Хоукинс. Если бы она узнала о его внезапной щедрости, это нисколько не обрадовало бы ее. Сегодня ей было предписано сделать вклад ровно в четыре фунта. Таков был приказ, и он не обсуждался. Залила кипящей водой чай и, переминаясь с ноги на ногу, ждала, пока чайные листочки заварятся. Приближался момент, когда уже нельзя будет оттягивать свидания. С другой стороны, она стремилась побыстрее завершить сегодняшнюю встречу и отметить приказ дневника. Вернулась в гостиную с чайником.
— У вас очень уютный уголок, — сказал Брайан.
Ему, конечно, больше нравилась гостиная Виолетты. Вероятно, старинное серебро, семейные фото в рамках — все это делало дом живым и говорило о богатом прошлом, перетекавшем в настоящее. Гостиная мисс Хоукинс выглядела пустой и одинокой, а главное — абсолютно бесплодной. Здесь не могло быть никакой истории, никаких завещаний и никаких продолжений. Так было всегда: эту гостиную без лица всегда можно было переделать или забыть в одно мгновение без сожалений и лишних сантиментов.
— Здесь очень удобно для одного человека, — ответила мисс Хоукинс. Она вспомнила о Моурисе под кроватью и, к своему ужасу, почувствовала себя участницей адюльтера. — Возьмите сахар.
Он отрицательно качнул головой:
— Мне и так сладко.
— Но тогда, может, бисквит, — настаивала она, уже отрезая ему кусочек.
Эти церемонии и чай — отсрочка основного действия. Вся эта прелюдия была очень важна и нужна мисс Хоукинс, но не ее гостю. Брайан с пониманием относился ко всем этим неловким хитростям: по своему, пусть и короткому, опыту он уже знал, что предварительная подготовка — очень хорошая приправа для основных блюд его меню.
— Давайте присядем, — предложил он, похлопывая по плюшу.
Заметил аккуратные стопки мелочи на столе. Примерно оценил приготовленную сумму и был удивлен ее решимостью: его стареющей пояснице придется сегодня потрудиться. Наконец она устроилась рядом с ним. Колени автоматически сомкнулись.
— Вам очень идет ваш наряд, — подбодрил он ее.
Комплименты были бесплатным, но весьма действенным дополнением в его бизнесе.
— Благодарю вас.
Она в самом деле была признательна ему за то, что он все еще видел в ней прежде всего женщину, а не просто клиентку — потребителя услуг.
— Вы уже решили, с чего мы начнем? — спросил он и поставил чашку на стол. Он был на удивление решителен и готов приступить немедленно.
— Я не отказалась бы от глотка портвейна, — трусила она. Не разжимая сомкнутых коленей, дотянулась до бутылки. — Может быть, и вы?
— Спасибо. Думаю, достаточно чая.
— О, я тоже могу обойтись, — добавила она быстро: похоже, он был смелее и опытнее ее. — Вы ведь раньше не занимались этим? — спросила она, желая еще раз удостовериться в их обоюдной невинности и неопытности.
— Конечно нет, — ответил он, вспоминая полезные уроки Виолетты. — Я просто не очень люблю портвейн. Это дамский напиток. Так что он для вас.
Она послушалась и наполнила рот портвейном. Потом сделала большой глоток и съежилась на кушетке. Больше не было ни одного повода для отсрочки деловой части свидания.
— Я думаю, начнем с первого раздела. Я подсчитала, и это все составляет один фунт. И я предпочла бы заранее оплатить.
Она взяла маленькую кучку и передала деньги Брайану. Он не глядя, поскольку уже давно пересчитал монетки со своего места, положил первый гонорар в карман брюк.
— Может, погасим свет?
Виолетта тратила гораздо больше денег в темноте, да и чувствовала себя значительно раскованнее.
Мисс Хоукинс снова была благодарна ему за чуткость.
— Да, конечно, — сказала она, поднимаясь с кушетки. — Сейчас я все сделаю.
Она выключила все светильники, еще плотнее задернула шторы, не давая просочиться ни единому лучику. В полнейшей темноте ощупью вернулась к своему месту. Почти свалилась на кушетку рядом с ним, надеясь, что темнота поможет ей забыть о нарушении всяческих мыслимых приличий. Но в кромешной тьме она не видела раскрытого меню на каминной полке.
— Теперь я не вижу списка.
— Не переживайте. Я помню наизусть.
— Я тоже, наверное, — хихикнула она.
