Закончив это дело и наметив для себя то, что в ближайшее время мне хотелось бы посмотреть, я встала за спиной у Олега.
— Чем ты занимаешься? — спросила я.
— Курсовую делаю, — неохотно ответил молодой Соколов.
— Хороший у тебя компьютер, — сделала я комплимент машине.
— Бывают лучше, — невозмутимо ответил Олег.
— Наверное.
Он никак не хотел разговориться. Уж я и про это спрашивала, и про то, но юноша отвечал односложными фразами и почти не смотрел на меня.
— А ты знаешь, из-за чего весь сыр-бор у отца произошел? — спросила я напрямик и, чтобы он не отделался от моего вопроса, присела рядом на стул.
— Знаю.
— Ну?
— У отца деньги требуют.
— И все?
— Мне лишнего знать совершенно ни к чему. Меньше знаешь — лучше спишь.
— И дольше живешь, — невзначай бросила я.
Олег посмотрел на меня вопросительно.
— Что ты хочешь сказать?
— Я ничего не хочу. А вот твой отец думает, что тебе в сложившейся ситуации также может угрожать опасность. Ведь для чего-то он меня нанял.
Не продолжая разговора на заданную мной тему, Олег спросил:
— А ты на самом деле телохранитель? — В его глазах появился неподдельный интерес.
— А что, не похожа?
— Не очень.
— Да. Я телохранитель. Не последний в этом городе, — улыбнувшись, сказала я.
— Странно.
— А что тут странного? Это даже лучше, что я не мужчина. Ты ведь поэтому удивляешься. Ты считаешь, что такая работа только для лиц мужского пола?
— Так принято, — кивнул юноша.
— Но всегда есть исключения.
— И что? Любая девушка может стать телохранителем? — он отвел глаза.
— Наверное, не любая, — не задумываясь, ответила я. — Но только если она действительно захочет этого. Ведь надо много учиться и работать.
— Папина пластинка, — потеряв интерес к разговору, Соколов-младший отвернулся. — Он мне тоже постоянно дует в уши, что учение, дескать, свет, а неучение… сама знаешь что. Надоело.
— Но от этой истины никуда не деться, — добавила я. — Сейчас человеку, не получившему образования, очень тяжело в жизни приходится. Согласен?
— Меня это не касается. Я и так собираюсь учиться.
— А в армию не собираешься? — задала я коварный вопрос.
Олег удивленно и как-то странно посмотрел на меня, но потом, видимо, что-то сообразив, ответил:
— В армию меня не возьмут.
— Почему?
— Я не пригоден для военной службы… — Парень помолчал, а потом добавил: — Быть может — к сожалению.
— Понятно. А девушка у тебя есть?
— Нет, — нахмурился Олег.
— А куда ты поедешь учиться? Андрей Павлович говорил, что за границу куда-то?
— Какая тебе разница, — повернулся Олег ко мне. — Через несколько дней мы расстанемся и больше не увидим друг друга. Зачем в душу ко мне лезть?
Реакция младшего Соколова меня удивила. Он покраснел от волнения и, наверное, от возмущения. Но ведь я ничего особенного не спросила.
— Извини, если вопрос показался тебе таким откровенным. Я просто хотела узнать, куда ты едешь. Я не думала, что это очень личное. Обычно о таких вещах можно говорить даже с не очень знакомыми людьми.
— А я не хочу, — юноша отвернулся.
— Твое право, — не стала я настаивать.
— Вот именно — мое! Не спрашивай меня больше ни о чем. Идем на улицу.
Я встала и, не говоря ни слова, пошла одеваться. «Молодые люди в его возрасте, если собираются учиться в престижном учебном заведении, — размышляла я, — никогда не скрывают этого. Наоборот, хвалятся, ведь не каждый имеет возможность получить европейское образование. А Соколов, кажется, сказал, что сын поедет во Францию».
Одевшись просто и тепло, я заглянула в комнату к своему подопечному. Он тоже был готов.
Олег закрыл дверь, и мы спустились вниз.
На улице наступила оттепель. Совсем некстати. Я даже расстроилась. Не хватало еще Новый год при лужах встречать. Снег, который лежал на улице, стал нещадно таять. У дороги он уже почернел, с деревьев капали капельки воды.
— Да, — сказал Олег, — зима, кажется, кончается.
— Очень не хотелось бы, — вторила ему я. — Надо сводку послушать, может, все-таки морозы еще будут.
Мы решили пройтись пешком, до парка было не очень далеко. По дороге зашли в булочную и купили хлеба для лебедей. Большую часть дороги молчали. Только иногда я спрашивала о чем-то нейтральном, и Олег сухо мне отвечал. В общем, разговор не клеился.
В парке, несмотря на разгар рабочего дня, народу оказалось много. Мы дошли до пруда и остановились. Скамейки были мокрыми, поэтому посидеть на них, к сожалению, не представлялось возможным.
Олег стал кидать птицам хлеб, и тотчас около нас появились воробьи. Они возились под ногами, собирая из мокрого снега упавшие крошки хлеба.
— Значит, ты ничего не знаешь о делах отца? — посмотрев в глаза паренька, спросила я. — Я понимаю, что тебе, возможно, не хочется говорить об этом, но мне кажется, что стоит. Как ни крути, а тебя это коснулось, и очень даже серьезно, раз Андрей Павлович нанял тебе охрану. Он ведь не просто так это сделал. Возможно, ему угрожали и про тебя говорили. Ты не знаешь?
— Все в общих чертах, — ответил Олег.
Ну надо же, парень все-таки ответил. Неужели надумал со мной побеседовать? Я молчала, всем своим видом как бы обязывая его говорить дальше. И он продолжил:
— Скажи мне ты сначала: что рассказал тебе отец? Может, он скрывает что-либо, а я тут возьму и сейчас все его тайны тебе выложу.
— Ты должен понять, что сведения нужны мне не ради любопытства. — Я тоже принялась кидать хлеб в воду. — Полная информация поможет мне лучше охранять тебя. Если я буду знать, откуда можно ожидать опасность, мне будет легче как предугадать ее, так и предотвратить.
— Я понимаю. Я сам обеспокоен не меньше отца. Но все же, что он тебе говорил?
— Он сказал, что снял с чужого теперь счета свои деньги. А компаньоны хотят вернуть их обратно. И угрожают. Только и всего.
— Ну, добавить мне нечего. Большего и я не знаю.
— А тебе не известно, кто мог посодействовать Андрею Павловичу? Кто помог ему перевести деньги? — задала я вопрос.
— Наверное, есть у него знакомые, — Олег выронил буханку и наклонился, чтобы поднять ее. — Сейчас много специалистов.
— У тебя дома такой хороший компьютер. — Мне показалось, что парень смутился. — Ты, наверное, хорошо во всем этом разбираешься.
