Неду стало так смешно, что он, прикрывшись рукой, тихонько захихикал.
Седора обиженно посмотрела и остановила свой душещипательный рассказ – в нем ничего не было смешного, она как раз рассказывала о том случае, когда Бранк высек ее плеткой до крови.
Нед смущенно покачал головой:
– Извини. Это я своим мыслям смеюсь. Я сочувствую тебе. Только знаешь что, давай о чем-нибудь другом, а? Ну его к демонам, этого Бранка. Что-нибудь веселое в твоей жизни здесь было? И вообще – как тут село жило, когда меня не было?
– Веселое? – смешалась Седора, не зная, что сказать. – Не было ничего такого веселого, не помню. Молодежь ходила к мосту на гулянки, как обычно. Девчонка рыбака Сирда понесла – долго не сознавалась, потом сказала, что от сына Жарата. Дура – нет бы к знахарке сходить да снадобье взять от беременности. Купец пьяным нажрался – недавно приезжал. Лез девок щупать – хотели его побить, да не смогли. Парни на него, а он пьяный-пьяный, но как-то уворачивается и не дает себя стукнуть. Все обозлились, а потом смеялись. И он смеялся. Вроде пьяный – как не смогли его отлупить пятеро здоровенных парней? Их потом дразнили все. Мол, пьяного не смогли заломать!
– Ну-ка, ну-ка… отсюда поподробнее – что за купец? Откуда взялся? Чем торговал? И как не смогли его побить – он что, так ловко уворачивался? А он почему не побил их? Что он тут делал? О чем спрашивал?
– Хм… честно говоря, я в растерянности, – пролепетала Седора, теребя расписной ворот своего платья. – Купец как купец. Мужчина, лет тридцать – тридцать пять… интересный такой, не очень высокий, безусый, безбородый. Глазами так и стреляет, так и стреляет… всех девок… и не девок рассмотрел. – Женщина слегка порозовела, а глаза ее затуманились. – Торговал всякой всячиной – иголками, тазами, котлами, еще какой-то ерундой, нужной для дома. Но Бранк тут уже всем привез что нужно, в лавке все есть, так что он почти ничего и не продал. Напился и ходил шатаясь, в трактире сидел еще. О чем спрашивал? Не знаю… хм… про ардов спрашивал вроде, давно ли их тут видали. Ну ему и сказали, что последний ард, который тут был, – это ты, и то сбежал отсюда год назад. И что тебя давно тут не видали. Потом он ущипнул Несону, а ее парень собрал друзей и пошли бить купца. Из трактира вывели – ну и… я видала, да. Забавно было, – Седора зихихикала и, отсмеявшись, вытерла глаза чистым платком, стараясь не смазать «боевую раскраску». – Хестор купца в лицо бьет, и мимо, а тот спотыкается и рраз! – головой в живот парню. Хестор и падает – еле отдышался потом. Его брат пнуть купца хотел, а купец случайно как-то поймал его ногу, дернул – сам едва не упал! – а брат Хестора полетел, перевернулся в воздухе, об стену трактира и шибанулся. Тоже еле откачали. Ну а другие, не знаю как он это сделал, – гляжу – все лежат! А купец смотрит на них и качает головой – вроде говорит «и как получилось?»! А потом уехал. Да он был за день или два до вас. Ага – день-два, примерно так. Из Шусарда приехал. Как парни-то захотели его побить – он в этот же день и уехал. Забавный купец такой, приятный… смешно с парнями вышло. – Седора опять захихикала, и в этот раз все-таки слегка размазала раскраску глаз, тут же встала и пошла за зеркалом – исправлять огрехи в красоте.
Нед отхлебнул из высокой глиняной кружки и задумался:
«Вот так. Они уже здесь. Что это было? Ошибка? Случайно выдал себя? Как они могли так быстро узнать? Впрочем, почему и нет? Мы же нашумели сразу, после выхода из столицы. Когда банду разбойников вырезали. Информация дошла до Великого Атрока, ну и… сложилась мозаика. Узнать, откуда я родом, несложно. То есть откуда я пришел в Корпус. Возможно, что в Шусарде у них есть свои люди. Пустить почтового голубя – вот тебе и купец, сильно пьяный, разбрасывающий толпу парней.
Интересно, у Великого Атрока, значит, есть свои люди в других городах? По крайней мере крупных. А почему и нет? Почему им не иметь что-то вроде испаса в Шусарде. Некую такую группу. Полезное дело. Да, скорее всего, это знак мне: «Мы идем!» Вычислили, скоты… но этого и следовало ожидать. Она совсем не глупа, эта женщина, ставшая Великим Атроком, скорее даже – очень умна. В отца. Интересно, как поживает ее отец Имар? Я соскучился по нему – по деду Амелы. С ним было интересно поговорить. Мудрый старик. Но дочь его умна, но не мудра. Зачем эти жесты, демонстрации – мы идем, бла-бла-бла! Убили бы, да и все. Правильно Юрагор говорил – Ширдуан совсем выродились. Жалкое подобие настоящих Ширдуан».
– Конор, народ собрали! – Небольшая крепенькая женщина – для ардов низенькая, а по замарским меркам высокая – ввалилась в гостиную и шумно перевела дух, позванивая кольчугой и многочисленными фигурками зверей и рыб, вплетенными в волосы, спускавшиеся до плеч.
Вообще-то женщины ардов, в отличие от мужчин, стриглись довольно коротко, но находились любительницы длинных волос – в них удобно вплетать разные амулетики и просто украшения. Получалось похоже на то, как носят амулеты сородичи Васабы – чернокожее племя воинов. Он тоже щеголял такими украшениями, вырезанными из кости или отлитыми из серебра.
– Иду, – кивнул Нед и, взяв со скамьи два меча, Правый и Левый, засунул их за пояс. Одернул легкую, невесомую кольчугу из тамила, изделие древних мастеров, и зашагал к двери следом за воительницей ардов. Через секунду из спальни вылетела Седора и с криком: «Я с вами… с тобой!» – побежала следом.
На площади собралось несколько сотен селян. Они тихо переговаривались и поглядывали на ардов, стоящих рядом с Бордонаром и Васабой, которые забрались на высокое крыльцо трактира, украшенное веселенькой сине-красной росписью в виде морского простора и высовывающихся из него красных щупалец неведомого чудовища.
Этот рисунок, видимо, должен был олицетворять собой загребущие руки трактирщика – он, как чудовище, высасывал из карманов односельчан все заработанные ими деньги.
Похоже, трактир процветал – здание отделано новыми досками, выкрашено в бежевый цвет, а над входом – новая вывеска, явно водруженная туда совсем недавно. На ней был нарисован сам трактирщик – толстопузый мужчина лет сорока пяти, салютующий поднятой пивной кружкой. На рисунке он улыбался, но улыбку художник изобразил такой устрашающей, что казалось, будто этот бородач злобно щерится и целится пивной кружкой разбить голову случайному прохожему.
Сам трактирщик стоял внизу, впереди толпы, и, сложив руки на объемистом животе, угрюмо поглядывал на пришельцев, захвативших его тихую деревню. От него шла волна ненависти, раздражения и скрытого ожидания возмездия злым ардам. Нед в очередной раз пожалел, что его способность слышать мысли пока так и не вернулась, забрался на крыльцо и тихо спросил у Васабы и Бордонара:
– Как прошло? Убитые, раненые есть?
– Нет. После того как разошелся слух, что ты засадил демона в живот тому придурку, все отправились на площадь бегом, без сопротивления. Боятся магии. Впрочем, как и все, – негромко ответил Бордонар.
– Это хорошо. Боятся – это уже полдела, – хмыкнул Нед, набрал воздуха в грудь и громко начал:
– Селяне! Мое имя Нед Черный!
– Знаем уже, – прогудели деревенские, а кто-то из толпы ехидно добавил: – Это ты так Салли голову задурил, что она до сих пор опомниться не может? Гадит под себя от любви!
