Бедняга. Я не стала больше досаждать ему своим присутствием. Не знаю, станет ли ему легче в одиночестве, но мои разговоры о покушениях и о тех, кто их устраивает, точно не помогут ему.
На попутке я вернулась в особняк Александра Михайловича. Выпила кофе, подвела глазки у зеркала и как ни в чем не бывало в восемь часов вышла через парадный ход и заняла водительское место в своем «Фольксвагене». Если кто-то и наблюдает за мной, пусть думает, что все идет, как обычно.
В клинику «Вита-С» приехала раньше положенного. Вернее, раньше, чем приезжала вчера с Решетниковым. Но я знала, что Людмила появляется здесь именно в это время.
Регистраторша Галочка, а сегодня дежурила именно она, ни о чем даже меня не спросила. Видимо, слухи о том, что главврач взял моду приезжать на работу в обществе своей племянницы, докатились и до нее. Она лишь проводила меня заинтересованным взглядом и буравила мою спину до тех пор, пока я не скрылась на лестнице, ведущей на второй этаж.
Около двери с надписью «Главврач» я ненадолго задержалась. Дверь была открыта. Значит, многоуважаемая Людмила Борисовна уже на своем рабочем месте. И, ни о чем не догадываясь, ждет Александра Михайловича, чтобы встретить его радостной улыбкой, несмотря на то что вчера ее киллер с задачей не справился. Небось сидит сейчас и клянет меня на чем свет стоит за то, что я так не вовремя вернулась со свидания. Не случись этого, Людочка уже не ждала бы доктора на работе. Сходила бы с утра в церковь и заказала службу. Но не тут-то было, дорогая! На счастье Александра Михайловича, есть я. А я еще поборюсь за его жизнь.
С такой оптимистической мыслью я толкнула дверь и вошла в кабинет.
Так и есть. Людочка сидела в кресле с чашкой чая. Все, как обычно. Беленький халатик на ней, шапочка. Вся причесанная, намарафеченная. Ну просто заглядение.
— Привет, — бросила я с порога.
— Привет, — эхом откликнулась она и тут же спросила: — А Александр Михайлович не с тобой?
— Нет. Он дома. И сегодня не приедет.
— А что случилось? — заволновалась она.
Вроде как искренне заволновалась. Вот врунья!
— Приболел, — ответила я.
— Что с ним?
— Руку сломал.
— Руку? Как? Каким образом? — Венская буквально засыпала меня вопросами.
— Выпрыгнул вчера из окна второго этажа, неудачно приземлился и сломал руку.
— Я ничего не понимаю, — она подалась вперед. — Зачем выпрыгнул из окна?
— От киллера спасался, — я смотрела Люде прямо в глаза. — Испугался пули, вот и сиганул. Хорошо, не на голову упал.
Венская заморгала глазами.
— От какого еще киллера? Что ты говоришь, Женя?
Тут я не выдержала и взорвалась:
— Это что ты говоришь, Людочка? Кого ты пытаешься обмануть? Меня?
— Я не собираюсь никого обманывать, — она поднялась с кресла. — Мне…
Но я не дала ей договорить.
— Не знаешь, какой киллер, говоришь? Так вот, могу сказать тебе, что все ты прекрасно знаешь. Это тот самый киллер, которого ты послала убить Александра Михайловича, которого ты наняла. Его и Чифа. Ведь ты их обоих наняла?
— Господи, — она провела рукой по лбу. — Я ничего не понимаю.
— Еще раз объяснить? — я напирала на нее. — Ты решила убить Александра Михайловича и наняла для этого двух человек. Ты…
— Что ты несешь? — взвизгнула она. — С чего ты взяла, что я решила его убить?
— Он вчера позвонил тебе. На ночь глядя. Так?
— Да, — слегка запнувшись, сказала она. — Позвонил. И что?
— И он сказал тебе, что я уехала. Скорее всего до утра. Так или нет?
— Вроде сказал.
— Ах, вроде, — прищурилась я. — Не помнишь, значит? Так напомню. Он сказал тебе именно так. А спустя час к его особняку явился парень с обрезом. Не догадываешься зачем?
— Зачем?
— Чтобы убить его.
— А я-то здесь при чем? — она готова была разрыдаться.
Я была сбита с толку. Неужели какая-то ошибка? Ведь не может же она обладать такой силой воли? Да нет, ошибки быть не может. Тем не менее я взяла себя в руки и села в кресло.
— Сядь, — сказала Венской.
Она послушно опустилась в соседнее.
Собравшись с мыслями, я поведала Людмиле всю подноготную. И о том, что я телохранитель Решетникова, а никакая не племянница, и о том, что на его жизнь неоднократно покушались, и, наконец, о событиях сегодняшней ночи.
— Теперь тебе все ясно? — спросила напоследок.
— Да, — она была подавлена. — Это ужасно.
— Очень ужасно, — согласилась я. — А теперь объясни мне, зачем тебе это нужно?
— Что нужно?
— Чтобы Решетников умер.
— Почему ты решила, что это я наняла тех двоих?
Я вздохнула.
— Ты, видно, Люда, кое-что прослушала. Никому, кроме тебя, Александр Михайлович не сообщал о моем отъезде. Он поведал это только тебе одной. И убийца сразу же заявился.
— Это может быть простое совпадение, — подавленно изрекла она.
— Я тебе не верю.
— Но почему, Женя? Клянусь тебе, я не желаю Саше смерти. Это не я. Это кто-то другой.
По ее щекам заструились неподдельные слезы.
Нет, не может быть. Чертовщина какая-то. Если за Чифом и его дружком стоит не она, то кто? Получается, я снова в тупике. Убийца снова обратился в тень и исчез. А Александр Михайлович? Что ж ему, бедолаге, так и придется жить в той заброшенной конуре до скончания века?
— Ты правда не знаешь Чифа? — спросила я Людмилу.
— Нет, не знаю, — она достала платок и стала промокать им глаза.
Верить ей на сто процентов я, естественно, не собиралась. Но судя по тому, что видела сейчас перед собой, убийца не она. И дело даже не в слезах, которые она не в силах была удержать, а в ее взгляде, позе, подавленности.
Я ошиблась. Снова ошиблась. А пару часов назад похвалялась перед Решетниковым, что все проблемы решу за каких-нибудь два-три дня максимум. Вот и решила. Вот и нахожусь теперь там же, где была в самом начале. В точке отсчета.
— Ладно, не реви, — сказала Венской. — Успокойся. Лучше скажи мне, что ты сама-то думаешь обо всем этом, после того как я рассказала тебе всю историю.
— А что я должна думать? — она вновь посмотрела мне в глаза.
— У тебя тушь потекла.
Людмила встала и подошла к умывальнику у двери. Нагнулась, включила воду.
— Что ты делаешь?
— Умываюсь.
Прежде чем я успела сказать следующее слово, Венская набрала в ладони горсть воды и плеснула себе в лицо.
