– Думаешь, это ее сильно озаботит? Или она хлопоты о похоронах на себя возьмет?
– Не знаю, – сухо отозвался Кирьянов. – Может, и возьмет, а может, и нет. Это не мое дело. Вообще-то похоронами его родители начали заниматься, им уже сообщили.
Я взяла себе на заметку фамилию и имя бывшей жены Малинина и решила обязательно с ней встретиться, как только появится возможность. В принципе, она могла бы нанять кого-то, чтобы устранить мужа, с которым у нее происходили, оказывается, финансовые трения. Правда, поспешно делать какие-то серьезные выводы рано, нужно сначала познакомиться. Неизвестно, что она за человек, по какой причине они расстались, почему не было детей. На что живет сейчас и способна ли оплатить услуги киллера. Или она собиралась рассчитаться потом из средств убитого мужа? Кому, кстати, достанется его имущество?
Последний свой вопрос я адресовала Кире, но он пока что затруднялся на него ответить. Сказал только, что в квартире, из которой меня похитили люди Олега Антоновича, Роман был прописан один.
Вскоре в кабинете Кирьянова появился один из оперативников и сообщил, что Михалыч задержан и доставлен в отделение. Как выяснилось, он так и торчал в подземелье, скованный наручниками. Он уже охрип кричать и звать на помощь. Так что приезду оперативников даже обрадовался, поскольку почти смирился с участью умереть в сыром подвале без воды и пищи. По его словам, те бандиты могли не появляться несколько дней.
К сожалению, ничего особенно ценного Михалыч сообщить не смог. Когда он увидел меня – а я пожелала присутствовать при его допросе, – на его лице появилось непонятное выражение. С одной стороны, явная неприязнь, из-за меня мужику пришлось пережить много неприятных часов, наверняка одни из самых ужасных в его жизни. С другой – он явно испытывал радость от того, что вырвался на свет божий и голодная смерть ему не грозит. Так что показания давал довольно охотно.
По его словам, Михалыч знал только Серого с Игорем. Именно эти двое приезжали к нему в лес с различными поручениями, которые обычно заключались в разгрузке и припрятывании какого-нибудь «товара».
– А что за товар? – нахмурился Киря.
– Не знаю, не смотрел, – тоже хмуро ответил Михалыч. – Мое дело маленькое – принял, разгрузил, потом сдал в целости и сохранности. А больше я не интересовался. Меньше знаешь – крепче спишь.
Кто такой Олег Антонович и где обитает, Михалыч тоже знать не знал и не слышал. Такого имени Серый с Игорем никогда не упоминали, как, впрочем, и других имен или адресов. Михалыча они наняли на работу полгода назад, выцепив в магазине, где он подвизался грузчиком. Платили хорошо и регулярно, так что мысли о возвращении на прежнее место Михалычу в голову не приходили. Пару раз, признался он, привозили каких-то людей, мужчин. Держали в подвале пару-тройку дней под его присмотром, потом приезжали и забирали. Большего он сказать не мог, повторял только: «Мое дело маленькое».
В конце концов допрос был окончен, и Михалыча препроводили в соответствующее место. Я же, попрощавшись с Кирей, отправилась домой, оставив все дальнейшие расследования до завтрашнего дня. Проводить меня вызвался один из оперативников, что приезжал ко мне домой. Я нисколько не возражала…
…А вечером меня навестил менеджер среднего звена. Он был крайне удивлен тем, что, во-первых, никак не мог дозвониться до меня ни по одному из телефонов, а во-вторых, моим измученным видом. Он высказал пошлое предположение, что я еще не отошла от прошлой ночи. Но я его разочаровала, в самых общих чертах поведав о том, что произошло со мной.
– Приключения частного детектива переходят все мыслимые границы! – произнес он.
«Знал бы ты, что такое мыслимые границы», – насмешливо подумала я про себя, но решила лишний раз не выпячивать былые заслуги.
– В таком случае вы нуждаетесь, видимо, в каком-то супермегапоощрении со стороны погрязшего в рутине менеджмента, – выспренно произнес он, под последним словом явно имея в виду себя.
– Виталий, не умничай, а свари лучше кофе. Это действительно будет супермегаприз для меня.
Виталий сварил весьма приличный кофе, чуть хуже моего. Во всяком случае, я, находясь в лениво-созерцательном состоянии, осталась довольна. Исследовав происшедшие события со всех точек зрения, за философским их толкованием я обратилась к костям.
14+25+7 – «В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать».
Ну, собственно, моменты не такие уж трудные, а… Вот насчет правильного и умелого использования – самое то. А не пора ли применить это все к мальчику Виталию?
– Слушай, Виталий, ты продвинутый компьютерщик и вообще вертишься в современных молодежных кругах, – начала я осторожно, а потом жахнула: – Ты вообще в курсе порнобизнеса хоть каким-то боком?
Вопрос не застал Виталия врасплох.
– Начнем с того, что конкретно я такими делами не занимаюсь, – в качестве преамбулы сказал он.
– Это радует, – отреагировала я.
– А что касается индустрии в целом, то могу сказать, что она весьма прибыльна, только если все реализовывать за пределами страны. У нас слишком много продвинутых хакеров, которые вскрывают любые порносайты на раз. Это только там люди платят. В России же привыкли получать на халяву. Как, собственно, и многое остальное.
Я усмехнулась, признавая его правоту.
– Та студия, про которую ты рассказала, наверняка все эти фотки цифрует и выкладывает на сайт. Ну а там уже все рассчитано на западных потребителей. Хочешь смотреть – активизируй свою кредитную карточку и за, скажем, – Виталий воздел глаза к потолку, – один или два доллара получай доступ к ежедневным обновлениям. Все эти так называемые актрисы – порномодели, снимающиеся в разном антураже. Просто эротика, эротика с каким-нибудь подтекстом – например, как ты говорила, в восточном одеянии, – ну и, естественно, так называемые три великих «Х».
– Это что?
Виталий посмотрел на меня как на умственно отсталую:
– Три великих «Х» – это три «икса». Не знаю, что это означает, но на компьютерном сленге ХХХ – это порнуха. То есть жесткая эротика, как они ее стыдливо называют. Или по-английски «хардкор». Этот раздел даже есть во вполне безобидном западном поисковике. Так что Интернет-порно – весьма разветвленная сеть.
– Так ты, что же, постоянно ночуешь на таких сайтах? – ахнула я.
– Заходил пару раз, – пожал плечами Виталий. – Для прикола сравнил в Яндексе статистику запросов. Слово «эротика» встречается четырнадцать тысяч раз, а фамилия «Пушкин» – несколько сотен раз в месяц. А вот понадобилось мне найти недавно справку по композитору Шостаковичу – шеф задание дал – так вообще всего три запроса за месяц! Понятно, чем народ у нас интересуется?
И, довольный произведенным эффектом, он резюмировал:
– Вот так-то!
И откинулся на кровати.
