– Сэр, – сказал андроид, отстраняясь, – вы больны. Никто не замышляет против вас.
Хантер некоторое время молча разглядывал собеседника, а затем ухмыльнулся и одним движением вскочил на ноги. Подобрав резак, охотник направился к следующему дереву.
Оставить Колдуна с Сиби в лесу он больше не предлагал.
Тем вечером консервы закончились. Остались только сухари. Хантер подстрелил двух крупных черных белок, но Сиби, понюхав добычу, заявила, что лучше ее не есть. Ветер, ставший к закату еще более ледяным и порывистым, пригибал пламя костра к земле, и вода в котелке долго не хотела закипать. На берегу темнел почти готовый плот, в сумраке похожий на широкого и приземистого, выползшего из воды зверя. Андроид обрезал бревна до примерно четырехметровой длины. Вдвоем с Хантером они связали сосновые стволы в два ряда тонкой, но очень прочной карбопластовой веревкой. Осталось положить настил из более тонких веток и соорудить навес, натянув на колья ткань палатки. Колдун, почувствовавший себя к вечеру лучше, как раз подбирал ровные ветки для растяжки и ножом отстругивал лишние сучки. Сиби сортировала дневные находки – несколько грибов и красные ягоды, по форме напоминавшие шиповник. Грибы, обнюхав так и эдак, она выкинула, а ягоды забросила в котелок.
– Полезно, – бескомпромиссно заявила девчонка в ответ на вопросительный взгляд Колдуна.
Шкурки с белок она содрала и лишь после долгих уговоров повесила на просушку – до этого настаивала, что меха и так отлично будут смотреться у нее на шее. Хантер взирал на цверга с явным отвращением. Сиби некоторое время терпела, а затем, крутанувшись на месте, ощерила на охотника мелкие белые зубы:
– Не смотри.
– Ишь какая фифа.
– Оставьте ее в покое, – негромко сказал Колдун.
– А что, у вас, детишки, любовь?
– Ты глупый, – немедленно сообщила Сиби. – Колдун любит Мирру, только она умерла.
Колдун выронил нож и в свою очередь одарил Сиби мрачным взглядом.
– А с этого места поподробней, – хмыкнул Хантер. – Некрофилия – это по-нашему.
– Охотно верю, – процедил Колдун.
Роняя нож, он еще и порезался и теперь сокрушенно разглядывал царапину на пальце. Сиби легко перепрыгнула через костер, опустилась на корточки рядом с Колдуном и взяла его руку в свои худенькие лапки.
– Дай. Я полечу.
– Ну, лечи.
Сиби высунула язык и облизнула порез. Ранка тут же начала затягиваться.
– Цены ей нет, – сказал Хантер. – Хозяйственная, готовить мастерица, ходячий тестер, а еще и целая аптека в придачу. Ты на ней, Колдун, женись, а то ведь уведут девку.
– Хантер, отчего вы не можете убивать детей? – мягко спросил Колдун.
Охотник поперхнулся и угрюмо уставился в огонь. Андроид поднял голову от карты, которую он до этого изучал, и сказал:
– Давайте не будем ссориться. Нам осталось не больше двух дней пути.
– И что в конце? – пробормотал Хантер.
– В конце – Центр.
– А в центре паутины – паук.
– Что?
По узкому лицу Хантера пробегали рыжие отблески.
– Вы хоть знаете, ребятишки, что такое «Центр»?
Ответил, как ни странно, Колдун:
– Центр – это недоказанная теория. Рой говорил просто о центре активности химер.
– Никакая это не теория! – рявкнул Хантер. – Самая что ни на есть жизненная дрянь, и мы как раз туда и премся. Весь лес затянут паутиной. Вы хоть вверх глядели? Везде чертова липкая сетка.
– В Центре нет пауков, – спокойно сказал Колдун.
– А что есть?
– Водитель ритма.
Охотник свирепо выпучился на Колдуна:
– Ты что, потешаешься? Любой дурак знает – есть такие места. Называются Центром, потому что там всюду растянута паутина и каждая тварь прилеплена к своей нитке, а в самой середке сидит огромный паучина и за ниточки эти дергает. Вот железный говорит, что у нас впереди центр активности химер. И это правда, потому что они все прилипли и ими управляет паук. А если мы туда попремся, тоже залипнем.
– Как занимательно, – невозмутимо протянул Колдун. – А зачем все это пауку?
– Зачем? Затем, что паук жрет мозги. Через ниточку свою высасывает, как пойло через соломинку.
Колдун негромко рассмеялся.
– Чего ты ржешь, малахольный? – вызверился Хантер.
– Поражаюсь тому, во что фольклор может превратить обыкновенную научную спекуляцию.
В костре треснула шишка, выстрелив снопом рдеющих искр. Искры разлетелись, как багровые мошки, и пламя вновь прилегло к дровам. Батти подкинул в костер еще веток и обернулся к Колдуну:
– О какой спекуляции вы говорите, сэр?
– Несколько лет назад в британском издании «Этология химерных сообществ» вышла статья. Ее автор утверждал, что со временем в популяциях химер, как и во всех популяциях живых существ, появится определенная структура. Как правило, динамика популяций описывается системой логарифмических уравнений. Если говорить проще, численность вида и территория, им занимаемая, определяются несколькими факторами. Например, наличием пищи, конкурентов, хищников. Могут образовываться так называемые фокусы – нечто вроде оптимального состояния, к которым стремится популяция. Так вот, этот ученый утверждал, что для химер таким состоянием будет система с одним или несколькими центрами. Центр – существо или группа существ с особенно сильными телепатическими способностями, и остальные химеры будут как бы подстраиваться под задаваемый этим центром биологический ритм. Автор статьи говорил, что в этом химеры похожи не на отдельных живых существ, а скорее на нейроны в мозгу или водители ритма в гладких мышцах. Там тоже есть одна или несколько клеток, задающих ритм сокращений…
Хантер, до этого слушавший в каменном молчании, замотал головой:
– Кончай парить мозг. Я ни черта не понял из того, что ты тут проповедовал, но одно скажу точно: Центр есть. И в нем сидит паук. Я до этого сомневался, но как увидел всю эту паутину в лесу, понял, что к чему. И ты, если прочистишь башку от своей научной дребедени, тоже поймешь. Железяку-то паук жрать не станет и на девку вряд ли позарится, потому что у нее в черепушке ветер свищет, нечего там жрать. А вот нами только так подзакусит.
Колдун прищурился:
– Хорошо, если вы правы.
– Почему хорошо?
– Потому что, если прав тот парень из «Этологии», все намного хуже.
Охотник и Батти с удивлением посмотрели на Колдуна, но тот не снизошел до объяснений. Зато Сиби торжествующе ухмыльнулась и заявила:
– Я же говорила: глупые. Очень вы оба глупые. Представьте, если бы Старый пел нам, мне и всем сестренкам: «Убивай, убивай, всех убивай», – что бы было тогда?
