– Очень не то, – вслух проговорила Саманта.
– Что «не то»? Послушай, Сэмми, если ты думаешь про тех двух жертв, то ты не виновата.
Месяц. Ди сказала – «двух женщин за последний месяц». Месяц прошел с той ссоры в гостинице. Совпадение? Нет?
– Я думаю не про них, – глухо проговорила Саманта. – Ты мне все рассказала?
– Не совсем. У нас уже был похожий случай полтора года назад. Последней жертвой оказался Агиос Найтингейл…
– Писатель?
– Да. Тогда никто не подумал, что дело в его книжонке. Очередное разоблачение тайных махинаций ЦРУ, сколько их было? Вообще-то он был журналистом и всегда расследовал какую-то скандальную и дешевую хрень вроде высадки инопланетян или всемирного масонского заговора. Эта книжка была из той же серии. Он писал про детдом в Кентукки, куда якобы собирали детишек с отставанием в развитии и превращали их в машины-убийцы. А потом Найтингейла нашли с перерезанным горлом, причем из разреза торчал его собственный язык. И до этого было еще три похожих трупа, все в окрестностях Бостона. На сей раз виновный сам заявился к нам с признанием, и опять та же песня: Божий глас, шрамы на виске. После убийства Найтингейла Божий глас, видите ли, повелел ему сдаться полиции. А вот на шрамы я обратила внимание уже позже, когда со мной связался тот шустрый парнишка из Нью-Йорка. Он собирал все похожие дела, и у него накопилось к тому времени немало, чтобы сообразить – что-то тут нечисто. Мы начали копать вместе и нарыли двенадцать случаев за последние восемнадцать лет.
И знаешь, что самое веселое?
– Что?
– Оказывается, соловей наш напел правду или почти правду. Был детдом в Кентукки. Туда действительно собирали всяких ретардов, а выпускали на свет божий уже вполне адекватными личностями.
В основном их отдавали на усыновление. А теперь гвоздь программы – все наши одержимые были усыновлены из этого заведения в разные годы, начиная с двухтысячного и до две тысячи двенадцатого, когда его закрыли. Понятно, что Найтингейлу повязали на шею галстук – хотя не представляю, где он нарыл информацию…
– А вы?
– Мы? – Ди хмыкнула и лихо качнула скамью. Цепи жалобно заскрипели. – Мы нашли одного из бывших сотрудников. Заведение было такое хорошее, что вся верхушка администрации и тамошние врачи лежат в гробу. А это бухгалтер, и он вовремя унес ноги. Скрывался в самой Варшаве. Парень оказался весьма неглуп и быстро понял, в какого рода переделку вляпался. Потихоньку в течение всего срока работы детдома он собирал компромат. Фотографии, имена… Похоже, только благодаря своему архиву он и остался жив. Сумел с кем-то договориться – «я молчу, и вы меня не трогаете». Когда мы на него вышли, он очень долго отнекивался, но наконец согласился дать показания. Мой коллега из Нью-Йорка умеет быть настойчивым… Короче, если верить нашему бухгалтеру, это были первые эксперименты по разработке андроидов, но использовали они совершенно другую технологию. В мозги детям вживляли чипы. Он передал нам часть своего архива…
– Погоди-ка… – Сэмми резко остановила качели, зарывшись ногами в мягкую почву. – Ты хочешь, чтобы я посмотрела снимки?
– Ты все-таки умная, подруга. Да, хочу. Понимаешь, чтобы ущучить гадов, нам надо знать мотив. Это из римского права. Нет мотива – нет преступления. Все предыдущие жертвы мертвы. Понятно, что их смерть важна была какой-то очень большой шишке или организации – просто по масштабу всего дела. Найтингейл писал о ЦРУ, но это может быть кто угодно. Кто-то наглый, высоко сидящий и обладающий очень извращенной фантазией, потому что я бы, например, до такого никогда не додумалась. Изначально-то их цель была наверняка другая. Но лавочку прикрыли в тот год, когда отменили запрет на клонирование людей. Все сразу ломанулись делать андроидов из человеческой ДНК, а прошлую работу очень тщательно закопали. И вот восемнадцать лет назад кто-то из участвовавших в проекте о нем вспомнил и начал использовать в своих целях. Похоже, у него в руках остались рычаги управления и он очень неплохо развернулся…
– А ты думаешь, что я этого кого-то знаю?
– Этому кому-то ты перебежала дорожку, подруга. Возможно, вы встречались. Я покажу тебе снимки и список имен, но учти – если дело раскрутится, тебя могут привлечь к процессу как свидетеля. Мы обеспечим защиту, но работать, пока будут идти слушания, тебе удастся вряд ли. И вероятно, придется поменять адрес. Не хочу силком тебя тащить…
– Ди, ты говоришь со мной, суперумной Сэмми Морган. В этот раз твой манипулятор промазал, но он ведь не остановится. Думаешь, я не понимаю? Вытащить эту сволочь на свет – единственный мой шанс.
– Боюсь, что так… – Ди замолчала.
Подул ветер, и паутинку сорвало с навеса. Сэмми потянулась, пытаясь схватить ускользающую нить, но ту уже утащило в темноту.
– Одно мне непонятно, – пробормотала Ди.
– Что?
– Почему твой ковбой все-таки не довел дело до конца? Раньше их никогда не использовали для запугивания.
– Все когда-нибудь случается в первый раз, – сказала Саманта, пытаясь придать голосу максимальную беззаботность. – Что-то у него в чипе переклинило. Или мне просто повезло. А ты бы хотела, чтобы он меня прирезал?
– Не болтай глупости! – зло рявкнула Диана. – И не вздумай одна шариться по темным переулкам. Я бы выделила тебе кого-то из своих ребят для охраны, но не хочу до срока привлекать внимание гада. А вот в частное агентство стоило бы обратиться – тебе и по статусу положен телохранитель.
– Спасибо, уже предлагали, – невесело хмыкнула Саманта.
– Кто? – немедленно насторожилась подруга.
– Так. Один поклонник. Чепуха. – Вглядевшись в толстое сердитое лицо Ди, она добавила: – Вы все же попробуйте найти эту жертву вивисекции. Мне кажется, он совсем не рад тому, что его заставляют делать.
– На стоянке должны быть установлены стрит-камы. Я проверю записи. Если твой ковбой не догадался отключить камеры, мы его довольно быстро найдем.
Следующие два дня Саманта ждала звонка от Ди, тщательно избегала темных переулков, наконец-то включила в доме охранную сигнализацию и одновременно размышляла над своим гардеробом. Уже сейчас, глядя по утрам в зеркало, она замечала небольшую округлость. Допустим, еще несколько недель это можно будет списывать на увеличившийся аппетит и скрывать толстыми свитерами, а что потом? Если плод будет развиваться с той же скоростью, что и у подопытных животных, через месяц ее разнесет, как корову. И что самое ужасное – Алекс заметит.
А заметив, все поймет.
С того разговора в подвале Морган и Вечерский, как могли, избегали друг друга. Встречались только на собраниях, общих для двух лабораторий, но и там обсуждали лишь текущие рабочие моменты. Саманта украдкой приглядывалась, точнее, принюхивалась, пытаясь уловить сапозиновый душок. Но Алекс то ли воздерживался, то ли тщательнее очищал препарат. Глаза у него были не наркотически блестящие, а тусклые и совершенно больные – в остальном же он казался таким, как всегда, и вел себя подчеркнуто ровно. Это и настораживало. После знакомства с Гморком Саманта ожидала других диких выходок или хотя бы объяснения, но Вечерский молчал. Месяц назад ковбой-убийца вышел на тропу войны. Месяц назад Вечерский предлагал своего волка для охраны. Месяц назад они с Алексом поссорились… Три совпавших результата в науке – уже не случайность. А в жизни?
