На месте преступления арестовали человека, который в настоящее время находится под стражей.
В доме погибшего 30-летнего певца не обнаружили следов взлома, полиция предполагает, что инцидент произошел ночью. Мистер Картер собирался посетить премьеру фильма, и фирма по прокату лимузинов подтвердила, что водитель доставил машину к дому звезды, но был вынужден уехать после того, как ему сказали, что Феликс болен.
[4]
— Ему уже предъявили обвинение? — наперебой осведомлялись газетчики, выискивая подробности происшествия. — Этому Кристоферу Сьюэллу уже предъявили обвинение?
А офицер полиции, отвечавший за связь с прессой, весьма довольный тем, что может командовать, простирал над толпой журналистов руки.
— Послушайте, пока я могу сказать только одно: Кристофер Сьюэлл находится под стражей. Когда мне станет что-нибудь известно, я сразу же вам сообщу. Хорошо?
Глава 6
Крис, вы хотите прекратить беседу?
Нет, спасибо, все нормально.
Наверное, вам тяжело рассказывать о смерти матери?
И да, и нет. Хорошо, когда есть с кем поговорить. Извините, мы отклонились от темы. Мне продолжать?
Конечно, продолжайте.
На чем я остановился?
На том, как ушла Сэм.
Точно. Итак, она уходит, захлопнув за собой дверь. Враждебность, как дурной запах, висит в воздухе.
А я лежу на диване и прислушиваюсь к звукам успокаивающейся квартиры: вот бойлер изо всех сил старается оправдать надежды термостата, вот щелкают внутренности электрического чайника, гудит холодильник, стены и полы приходят в себя после утренних сборов Сэм — ванны, чая, макияжа, одевания и упреков в мой адрес. Я еще раз тяжело вздыхаю, произношу в пустоту комнаты: «Прости, Сэм!» и пытаюсь понять, что она чувствует. К примеру, вернулся я домой с работы и увидел, как она смотрит фильм с Джорджем Клуни, скажем, «Миротворца», и ласкает сама себя? Ну, я был бы в восторге. Но женщины не такие. Женщинам не нравится, если их партнеры мастурбируют, мужчины же относятся к этой привычке с явным одобрением. Как бы то ни было, весь эпизод с «Сэнди и студентами» всего лишь верхушка айсберга. Может, если бы я вскочил с виноватым видом и стал извиняться, Сэм взяла бы себя в руки, решив стойко перенести неожиданный удар судьбы. Во всем виноваты крики и ругань, пьяная дурь. Из-за них все произошло. Из-за них моя жена ушла на работу, жалея, что ей не достался мужчина получше, а я лежу здесь и страдаю, что страшно далек от идеала.
Сэм сейчас смотрит на меня с нашей свадебной фотографии на камине, такая красивая и веселая в один из самых счастливых дней своей жизни. На каминной полке рядом с фотографией стоят фарфоровые бюсты Дарта Вейдера и Дарта Маула — Красавица и два Чудовища. Сильно сказано, «бюсты». На самом деле это копилки; когда-то они были наполнены шоколадными монетками, а сейчас битком набиты мелочью. Их подарила Сэм, которая всегда думает обо мне, даже если я ни в грош не ставлю ее заботу, напиваюсь и дрочу прямо под нашей свадебной фотографией.
Когда мне надоедает стенать и жалеть самого себя и жену, я наконец сползаю с дивана и иду на работу, доктор Вина сейчас мой закадычный друг, поэтому я необычайно дружелюбен с персоналом магазинчика, в который захожу по пути к метро. Что-то вроде компенсации за плохое начало дня.
Как ни странно, чувствую я себя неплохо. Конечно, не морально, а физически — выпитое вчера еще действует, иными словами, похмелье еще не наступило. Поэтому, расплачиваясь за энергетический напиток, я здороваюсь и прощаюсь как можно вежливее, а алкоголь, мой веселый телохранитель, мне подыгрывает. Увы, меня совершенно игнорируют. Бог свидетель, абсолютно ничего в ответ — ни здрасьте, ни до свидания. Даже когда я говорю: «Сдачи не надо». В последнее время я произношу эти слова довольно часто в тщетных попытках растопить лед и установить дружеские отношения, которые обычно связывают местный магазин и ценного покупателя. Над кассой я вижу надпись. Возможно, она появилась совсем недавно, а возможно, я просто не замечал ее раньше. Она гласит: «В кредит не отпускаем», даже без обычного добавления: «Извините, пожалуйста», чтобы подсластить пилюлю. Здесь этого не дождешься.
Однажды я, размахивая для усиления эффекта банкой пива, заявил Сэм, что сумею добиться их расположения.
— Я буду атаковать их такой убийственной вежливостью, что когда-нибудь им придется капитулировать. И я войду туда, а они со мной поздороваются и спросят, как у меня дела, дадут второй пакет, не дожидаясь моей просьбы, а может, даже придержат дверь, когда я буду выходить.
— Бог в помощь, — сказала Сэм, на самом деле не слушая. — Попробуй.
— Можешь смеяться сколько угодно. Но день, когда я подружусь с персоналом этой лавчонки, не за горами.
Наверное, мне так и не удастся их победить, мрачно думаю я, пока бреду к станции метро «Мэнор-Хаус», отхлебывая по пути свое пойло. Может, они меня сломают, Может, в этом-то весь смысл. И вообще у меня хватает более серьезных поводов для беспокойства, например, Сэм, и, что еще важнее, — мое похмелье, которое уже появилось на горизонте и устремляется ко мне, совсем как Омар Шариф в фильме «Лоренс Аравийский».
Вот полезный совет для выпивох — любите похмелье. Лично я считаю, что у каждого похмелья своя жизнь и свой характер. И то, как ты с ним управляешься, определяет, насколько успешна твоя борьба. Конечно, наступление похмелья можно отсрочить, если чуток поддать с самого утра, но это не всегда практично и к тому же быстро переведет вас из разряда любителей выпить в разряд алкоголиков. Еще можно попытаться уменьшить его тяжесть, выпив накануне пинту-другую воды, правда, еще бы не забыть об этом в нужное время. А где вы видели пьяницу с хорошей памятью?
Поэтому, если хотите выжить, придется встречать похмелье как заклятого друга. И правда, оно часто бывает этаким двуличным гадом. Иногда развалится, задрав ноги, насвистывая песенку «Симпатия к дьяволу» из репертуара «Роллинг Стоунз» и всячески отравляя тебе жизнь. А иногда оно старается. Дарит хорошие идеи, побуждает взглянуть на мир под другим углом или в качестве компенсации за жуткое самочувствие помогает блефовать. Похмелье вынуждает тебя стать целеустремленнее, сузив день до простого теста на выживание.
Начни с ним сражаться — наверняка проиграешь. Оно поглощает воду, и бананы, и обильные жареные завтраки, и бодрящий напиток «Лукозейд», и энергетические коктейли, и витамины, и маленькие флакончики-дозаторы со «Спасительным эликсиром», а потом извергает все назад с удвоенной силой.
Нельзя бороться с похмельем, с ним надо дружить, каким бы тяжелым оно ни было; может, даже получать от него удовольствие.
Я все это прекрасно знаю в глубине души. Но как же с ним подружиться, когда оно вызывает таких демонов?
Триша сует мне микрофон, а я никак не могу решить, что делать — то ли обратить все в шутку и прикинуться дурачком вроде одного из персонажей юмористической телепередачи Дениса Нордена «Все будет хорошо», то ли, наоборот, тщательно обдумывать каждое слово.
