Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут заметила в глазах Молли неподдельное восхищение. Вспомнились наши разговоры за эти полтора года, как она задавала мне вопросы по тем делам, над которыми я работала, с каким почтением она ко мне всегда относилась и как неловко мне было от этого. И я впервые посмотрела на себя глазами Молли, а не глазами всех тех мужчин, которые от меня сбегали. Не скажу, чтобы картина резко изменилась, ведь горечь и боль от неудач в личной жизни никуда не делись, но это было уже кое-что. Я настолько привыкла относиться к себе так же, как относились ко мне Питер и остальные, что совсем забыла, как это — оценивать себя по своим собственным критериям. Ведь было же время, когда я могла гордиться собой, как сейчас мной гордилась Молли.
— Спасибо, — наконец произнесла я.
Поразительно, как все сразу встало на свои места.
Молли застенчиво улыбнулась.
— Не за что. Пожалуй, мне пора приниматься за дела.
Открыв рот, я смотрела, как она уходит к себе.
— Меня произвели в кумиры, — повторила я с удивлением. И улыбнулась — впервые за прошедшие сутки настоящей, искренней улыбкой. — Кто бы мог подумать?
Без пятнадцати семь, когда я уже собиралась домой, в кабинет вошла Молли, сжимая в руке какой-то листок.
— Вы еще не ушли? — удивилась я.
Молли работала с девяти до пяти, но обычно она исчезала где-то без пятнадцати шесть или ровно в шесть — а потом, наверное, отправлялась на свои вечерние занятия в институте. При мысли об этом мне снова стало стыдно — как же я до сегодняшнего дня ничего вокруг не замечала и даже не интересовалась, чем живет моя секретарша. В кого я превращаюсь?
— Нет еще. Хотела убедиться, что у вас все в порядке.
Я чуть не прослезилась от такого участия.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Со мной все будет хорошо. Правда. Не стоит беспокоиться.
Мне стало ужасно неудобно, что я взваливаю на нее свои дурацкие проблемы.
Молли помотала головой.
— Нет, стоит. — Она посмотрела на меня озабоченно. — Если честно, я тут думала, думала… И решила попросить вас об одолжении.
Я помолчала, вглядываясь в ее порозовевшее от смущения лицо. За все то время, что я с ней работаю, она ни разу меня ни о чем не попросила. А сегодня она меня практически спасла — по крайней мере, от позора, — когда пришла разбудить, и никто не увидел, как я в отключке валяюсь на клавиатуре. Я перед ней в долгу. В неоплатном долгу, если уж честно. И хотя не в моих привычках соглашаться на просьбы, не узнав, в чем дело, Молли я отказать не могла.
— Хорошо, — кивнула я. — Все, что угодно.
— Пообещайте! — не отставала Молли.
Я внимательно посмотрела на нее. Ну что ей может быть нужно? Самое страшное, попросит меня выполнить за нее какое-нибудь институтское задание.
Подумав, я снова кивнула.
— Обещаю. Нужна помощь с контрольной?
Молли замотала головой, потом посмотрела на зажатый в руке клочок бумаги. И снова перевела озабоченный взгляд на меня.
— Я хочу, чтобы вы сходили на свидание.
— Что? — с упавшим сердцем прохрипела я. За последние две недели пришлось побывать на стольких свиданиях, что мне до конца жизни хватит. Снова на те же грабли — ни за что. Да и в собственном облике мне на свидании удачи не видать. — Не могу, — покачала я головой.
У Молли вытянулось лицо.
— Вы обещали, — обиженно распахнув глаза, протянула она.
Я молча вздохнула.
— Ну да, обещала. Но я же не знала, о чем вы меня попросите.
— У меня на примете есть человек, который идеально вам подойдет, — медленно произнесла она. — Получится у вас что-то или нет, вашей работы он точно не испугается.
— А вы откуда знаете? — не поверила я.
Однако у меня проснулось любопытство, что это за парень такой. Не настолько, конечно, чтобы с настойчивостью самоубийцы стремиться на очередное свидание вслепую.
— Знаю, и все, — твердо заявила она. — Это самый лучший, самый замечательный парень, которого я когда-либо встречала.
— Тогда почему вы сами не с ним? — подозрительно спросила я.
Да если бы мне давали десять центов за каждого «идеального» парня, которого подруги почему-то норовили спихнуть с рук, я бы уже миллионами ворочала!
— Потому что я предпочитаю девушек, — недоуменно пояснила Молли.
У меня глаза на лоб полезли.
— А вы и этого не знали? — недоверчиво спросила она.
— Н-нет.
Я опять почувствовала себя последней дурой. Полтора года работаю с человеком, а до сих пор ничего не знаю ни про ее институтские занятия, ни про нетрадиционную ориентацию.
— Ох… — Молли снова залилась краской. — Надеюсь, вы ничего не имеете против? Я… я думала, вы знаете.
— Нет-нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто ругаю себя за то, что не интересовалась.
Молли пожала плечами.
— Ну, я не афиширую. Кое-кто из старших компаньонов, наверное, не одобрил бы. Тайны не делаю, но и на каждом углу не кричу.
— Вот как? А подружка у вас есть?
— Есть, — кивнула Молли. — Да вы ее видели. Франческа. Приходит ко мне сюда на ланч пару раз в неделю. Работает в «Ньюйоркере».
— Так она ваша девушка? — недоверчиво спросила я. Да, Франческу я видела — темноволосый чертенок с усыпанным веснушками носиком. Сейчас я действительно припоминаю, как нежно Франческа и Молли к друг другу относились — эти объятия при каждом удобном случае, общие шутки, нежные прикосновения… Надо же, и как у меня картина не сложилась? — Ну да, разумеется, она ваша девушка.
Молли улыбнулась.
— Она прелесть. Буду просто счастлива, если вы с ней познакомитесь. Если, конечно, захотите.
— Конечно, — сказала я, снова чувствуя угрызения совести. — И сколько вы уже вместе?
— Два года. Она замечательная.
— Повезло вам, — тихо сказала я.
Они и впрямь созданы друг для друга. Хм, может, вся беда в мужчинах? Почему я не лесбиянка? Хорошо бы отбросить стереотипы, касающиеся отношений между мужчиной и женщиной, где женщине отведена вторая роль, а мужчине надлежит быть добытчиком и хозяином в доме!
— Мне повезло, что я ее встретила, — согласилась Молли. — Хотя и у нас трудностей достаточно. Я готова прожить с ней всю жизнь, но в Нью-Йорке мы пожениться не можем. А родители от меня фактически отказались, когда я выложила им правду.
— Извините, — пробормотала я.
Я задумалась. Последние две недели — да что там, пожалуй, последние три года — я настолько погрязла в собственных неудачах, что наличие у других людей проблем еще похлеще моих перестала осознавать. И как я могла ныть и жаловаться, тем более перед Молли?
