— Значит, вы ни черта не смыслите в пиве.
Я закатила глаза.
— Конечно, сейчас вы начнете петь хвалу «Гиннесу»!
Он с озорной улыбкой помотал головой.
— Не-а, «Гиннес» тоже отстой. Лучше всего «Мерфи». Если вы не пробовали «Мерфи», считайте, пива не пили.
— Никогда не слышала, — протянула я.
— Тогда я прав, вы не знаете, что такое пиво, — тут же отозвался молодой человек. — Лучше «Мерфи» не бывает. В жизни на другое не променяю. Ну что, вы меня впустите? Или мне так и стоять на пороге с горой полотенец?
— Ой! — Я отступила на шаг, чувствуя, что щеки опять заливает непрошеный румянец. — Извините, пожалуйста. Спасибо за полотенца.
— Не за что, — улыбнулся он. Я закрыла дверь, и мы двинулись в спальню. — Правда, мой приятель вряд ли обрадуется, когда узнает, что ими вытирали пол, но если их постирать и высушить, он нипочем не догадается.
Я согласно кивнула, и Шон передал мне половину стопки. Мы молча приступили к работе — я собирала воду в спальне, он — в ванной. Мне было неловко от того, что приходится просить его о помощи, и я лихорадочно подыскивала тему для беседы.
— А как вы очутились в Штатах? — наконец спросила я.
Мастер посмотрел на меня с улыбкой, высокие скулы обозначились четче, а в уголках глаз лучиками разбежались морщинки.
— Хотите узнать, каким ветром меня сюда занесло? Что ж, слушайте. — Раскладывая полотенца, он повернулся ко мне спиной. — Я сам из Корка, это на юго-западе Ирландии, второй по величине город в нашей замечательной стране, а если считать Белфаст (по мне, так надо), то третий. После школы я остался в городе, не мог бросить мать одну. У нее, кроме меня, никого не было.
Рассказывая, он ни на секунду не отрывался от работы. Я стала вытирать медленнее, внимательно слушая.
— На жизнь мы не жаловались. Сидели с приятелями по ночам в пабе, общались… Но для полного счастья мне всегда чего-то не хватало. Я редко куда ездил, лишних денег у нас с матерью не было.
— Вот как, — сказала я, не придумав ничего получше.
Шон, пожав плечами, продолжил, по-прежнему стоя ко мне спиной:
— А в прошлом году мамуля серьезно заболела. — Его плечи вдруг поникли. — Рак, понимаете. Дом пришлось продать, чтобы платить сиделкам. Весной ее не стало, и я понял, что жить там не смогу. Слишком много воспоминаний, а семьи нет, нет ничего, что связывало бы меня с Ирландией. Решил посмотреть мир. Два месяца назад купил билет в Штаты, в один конец. Вот так и вышло.
— Соболезную. Мне очень жаль, что вашей мамы не стало, — выпрямившись, проговорила я.
— Ничего не поделаешь. Такова жизнь. Хотя мне ее очень не хватает, главное, что ее боль ушла. Пока я жив, она в моем сердце. Знаете, в Корке я все равно не нашел бы себя. Я это понял только недавно. Но как бы я оттуда уехал, бросив маму? А она всегда желала мне счастья, вот я его и ищу.
— Работая сантехником? — не удержалась я и тут же хлопнула рукой по губам.
Опять сморозила глупость. Однако Шон только добродушно рассмеялся:
— Как сказать. Пока приходится.
Я пристыженно кивнула. Продолжать расспросы я боялась — как бы еще чего не ляпнуть. Что со мной сегодня такое? Где меня воспитывали? Хватит, а то неизвестно, каких дров я еще наломаю.
— Еще раз соболезную по поводу вашей мамы, — тихо сказала я.
— Спасибо. — Шон вновь занялся полотенцами и ванной, которая теперь выглядела почти сухой. — Расскажите тогда о себе. Вы живете одна в этой квартирище?
Я ответила не сразу. Здравый смысл предостерегал: одинокой женщине не стоит выкладывать случайному знакомому, что она живет одна. Но Шону почему-то врать не хотелось.
— Да. Вот здесь я живу.
— Ух ты, здорово! Рад за вас. А где это столько платят, что хватает на роскошные хоромы?
Я вздохнула. Ну вот, начинается. Если уж биржевые маклеры и доктора бегут от меня так, что пятки сверкают, сантехник, услышав про юридическую фирму, установит в спринте олимпийский рекорд. Хотя мы же не на свидании — какое свидание ранним утром рядом со сломанным унитазом? Да и с чего бы мне встречаться с мастером по вызову, который чинит бачки? Даже если человек он замечательный?
— Я юрист, — наконец призналась я, отмахнувшись от дурацких мыслей и внутренне напрягшись в ожидании реакции Шона.
— Здорово! — воскликнул тот. Я в изумлении уставилась на него. — Молодцом! Законы, право — это, наверное, очень интересно.
Невероятно, Шон совсем не испугался. И, кажется, не заметил моей отвисшей челюсти и настороженного взгляда.
— Ну вот, с ванной управились. — Положив полотенца в корзину, молодой человек вышел в спальню. — Все сухо. А как у вас дела со спальней?
— Н-ничего, — выдавила я.
Шон помог насухо вытереть паркет, потом лег на пол и внимательно осмотрел деревянную поверхность.
— Все в порядке, — объявил он, поднимаясь на ноги. — Похоже, покоробиться не успело. Пусть денек-другой посохнет, а там покроете воском, и будет как новенький.
— Спасибо.
— Не за что. Хотя пол надо будет хорошенько вымыть. Водичка-то как-никак из туалета, помните? Кто ее знает, что в ней плавало.
Я, рассмеявшись, кивнула.
— Обязательно сегодня вымою.
— Ладно, мне пора. Теперь вы точно сами закончите.
Я взглянула на ванную.
— Тогда я постираю ваши полотенца и высушу.
Надо было как-то отблагодарить его.
Шон начал отказываться:
— Да нет, не стоит. Я сам постираю, дома.
— Давайте уж я. Это меньшее, что я могу сделать. И потом, свои я все равно буду стирать. Оставьте, завтра возьмете чистыми. Могу даже занести их вам домой.
Шон рассмеялся.
— Теперь и вы ходите по квартирам? Ладно, раз вы настаиваете, спасибо. Но заберу я их сам, если вы не против. Часиков в шесть пойдет? Зачем вам ходить туда-сюда?
Я согласно кивнула, думая, что он действительно вряд ли захочет приглашать случайного человека в квартиру приятеля.
— Еще раз спасибо.
Шон нырнул в ванную, вымыл руки с мылом. Потом потянулся было за полотенцем, но, вспомнив, что полотенца кончились, просто вытер руки о джинсы.
— Ничего страшного. Приятно было познакомиться, мисс Харпер Робертс. Если еще что случится, звоните, мы всегда к вашим услугам.
— Обязательно, — пообещала я, втайне надеясь, что впредь буду умнее и разберусь с домашними приборами сама.
Глупо по каждому пустяку вызывать мастера за несколько сотен. Хотя, в общем и целом, сегодняшнее утро оказалось не самым ужасным.
