Это не город, а мечта. Мечты всегда пленительны. Возможно, если долго прожить в таком совершенном городе, совершенной станет и твоя жизнь.
Накануне отъезда в Лондон я задержалась на работе и возвращалась домой одна, предвкушая вечер, который посвящу только себе. Поппи уехала на день раньше, чтобы навестить лондонских друзей и закончить кое-какие дела. Повернув на свою улицу, я залюбовалась Эйфелевой башней и в сотый раз подумала, какая это удача что я живу именно здесь. Разве можно всерьез думать о возвращении домой, когда рядом такая невероятная красота?
Поглощенная этими мыслями, я не заметила, как передо мной распахнулись двери Американской библиотеки и из них вышел мужчина с огромной шаткой стопкой книг в руках. Он не смотрел в моем направлении, а я не видела ничего, кроме Эйфелевой башни, поэтому с размаху налетела на него. Книги рассыпались по тротуару.
— О! — в ужасе крикнула я. — Простите ради бога! Э-э… je suis dйsolйe! Давайте я вам…
Я умолкла на полуслове, когда человек выпрямился, и я увидела его улыбчивое лицо.
— Здравствуй, Эмма! Надо же, вот и столкнулись. В прямом смысле слова.
Я изумленно открыла рот и выдавила:
— Гейб… Это ты.
— Собственной персоной! — весело сказал он и поглядел на разбросанные вокруг книги, похожие на груду мусора. — Решила отомстить мне за рассыпанные ручки, да?
— Что? Нет! Я случайно! Я тебя даже не видела! — Ну-ну, — хмыкнул Гейб, приподняв брови.
На секунду я опешила, потом сообразила, что он шутит, и натянуто улыбнулась.
— Кстати, ты тоже не смотрел, куда идешь.
— Верно подметила, — кивнул Гейб с шутливой торжественностью. — Мож ет, все-таки уберем это безобразие?
Я помогла Гейбу собрать книжки.
— На выходные запасся? — спросила я, передав ему последнюю книгу — роман Джеймса Паттерсона.
— Не знаю, как ты, я в выходные еду на лондонскую презентацию, — с улыбкой ответил Гейб — А это так, легкое чтиво в дорогу.
Я тоже улыбнулась.
— Рада за тебя. Слушай, я хотела сказать спасибо за прекрасную статью…
— Ерунда, не стоит благодарности, — отмахнулся Гейб.
— Да, но… — Я умолкла. — Интервью вышло немного странное. Гийом вел себя не слишком… учтиво. Ты мог его разгромить. Я очень ценю твою доброту.
Гейб вздохнул.
— Слушай, мне нелегко это говорить… Парень-то псих. Но он очень талантлив, Эмма, пусть и бывает порядочной свиньей. Я написал о нем чистую правду.
Я не нашлась, что ответить. Помолчав, Гейб закатил глаза и рассмеялся.
— Хорошо, хорошо! Редакторы тоже просили меня не злобствовать.
— А… — проронила я.
И с чего это я как воды в рот набрала? До меня вдруг дошло, что я впервые вижу Гейба в обычной одежде, а не в деловой. На нем были простые темные джинсы, серая футболка и бордовые кроссовки. Пришлось признать, что он вовсе не выглядел назойливым и ушлым журналистом, каким я его воспринимала.
— Вообще-то, Эмма, я очень рад, что мы встретились — сказал Гейб, — У меня к тебе одна просьба.
— Понятно… — Я мысленно застонала. Везет же мне! Столкнулась на улице с самым упертым журналистом на свете! — Какая?
Я морально приготовилась к вопросу о психическом здоровье Гийома. Или о его предполагаемом алкоголизме. Или еще о чем-нибудь ужасном.
— Ты катаешься на роликах?
Я удивленно заморгала. Это что, какой-то жаргон? Так во Франции спрашивают о чем-нибудь неприличном?
— Что? — переспросила я.
— На роликах катаешься? — повторил Гейб.
— В смысле… Просто на роликах? — осторожно уточнила я.
Он покивал.
Я замешкалась. Сверкающие глаза, широкая улыбка… Гейб выглядел таким же ненормальным, как Гийом.
— Э-э, ну да, — не сразу ответила я. — Во Флориде каталась. А… что?
— Отлично! — воскликнул Гейб, просияв, — Тогда ты просто обязана покататься сегодня со мной!
Я наморщила лоб.
— То есть?
— Сегодня же «Pari Roller»! — возбужденно проговорил Гейб, как будто я должна была знать, что это такое.
Разумеется, я понятия не имела.
— Что-что?
— «Pari Roller»! Каждую пятницу двадцать тысяч человек встречаются в четырнадцатом округе и катаются по всему Парижу!
Я не поверила своим ушам.
— Двадцать тысяч? Это же безумие!
— Ага, — восторженно сказал Гейб — Безумнее не бывает! Самое масштабное катание на свете. Дороги блокируют десятки полицейских патрулей. Лучшего способа увидеть Париж не придумаешь, Эмма! Давай пойдем.
Я недоверчиво на него покосилась.
— А ты меня не разыгрываешь?
— Да нет же! Вот, смотри — Гейб вытащил из кармана распечатку. — Это сегодняшний маршрут. Его каждый четверг составляют.
Он передал мне смятый листок бумаги. На нем была карта Парижа, вдоль и поперек разрисованная цветными линиями.
— Это маршрут, — повторил Гейб, указывая на сумасшедшие каракули. — Длиной девятнадцать миль. Фантастика! Мы раньше с младшей сестренкой катались, но потом она уехала к отцу в Бретань. Теперь я катаюсь один, но с тобой тоже будет здорово! Только подумай, когда ты еще так увидишь Париж?
— Ну да… — Я не понимала, какого ответа он ждет. — То есть… ты меня приглашаешь?
Затея была безумная, но, должна признать, чем дольше я смотрела на карту, тем любопытнее мне становилось. Никогда бы не подумала, что можно гулять по Парижу на роликах.
— Да, да, тебе понравится!
Гейб улыбался как ненормальный.
Я подозрительно прищурилась.
— А может, ты хочешь выпытать у меня что-нибудь про Гийома? Или уговорить на очередное интервью?
Гейб опешил.
— Нет, Эмма, я бы никогда так не поступил…
Улыбка сползла с его лица.
Я поморщилась.
— И глазом бы не моргнул!
Он нахмурился.
— Эмма, обещаю, сегодня ты ни слова не услышишь о работе.
— Правда?
— Обещаю, — серьезно сказал Гейб.
Я помедлила.
— Это не очень-то профессионально…
— В каком смысле? — удивился Гейб.
Я покраснела.
— Ну, не знаю… Ты журналист, я агент по рекламе. Профессиональная этика и все такое…
— Эмма, я же не секреты Гийома у тебя выпытываю! И не прошу предоставить мне какие-то особые сведения. Я зову тебя кататься.
