Ее хихикающие помощницы бросились следом, прижимая к груди свернутые пополам листочки.
Наконец Коул дал последний автограф и остался один, если это возможно в разделенной прозрачными перегородками редакции, сотрудницы которой не отрываясь на него смотрели.
Наши взгляды встретились. Ну почему мои щеки так горят? Почему желудок сжимается, а в горле застыл ком?
Внезапно я поняла, как отвратительно это выглядит со стороны: для Мейт, для Маргарет, если выйдет из кабинета, для всех остальных… Знаменитый актер пришел ко мне? Зачем? Неужели с Кайли Дейн скучно стало? Меня мутило: в ушах эхом раздавались слова австралийки: «Остальное додумайте сами», – насмехался призрачный голос. Отлично, это я всегда умела.
Он уже на пороге моего кабинета, стоит, прислонившись к двери, такой же великолепный, как в воскресенье утром: каштановые кудри задорно взъерошены, на щеках румянец, а джинсы «Дизель» и черная рубашка сидят как влитые.
Но я старалась на этом не зацикливаться. Разве важно, что он, самый красивый парень на свете, с каждым разом выглядит все обольстительнее и обольстительнее? Совсем нет!
– Привет! – тихо сказал он, вкладывая во взгляд не меньше чувств и энергии, чем в те, что дарил своим партнершам на экране.
Я зарделась, напоминая себе: он вовсе не сексуальный. Обманщики не могут быть сексуальными!
– Привет, – эхом отозвалась я.
Нужно злиться, злиться на него за ложь. За то, что помогал Кайли обманывать мужа. За то, что спал с Иваной Донателли. За то, что пусть на мгновение, но позволил поверить, что я ничуть не хуже других женщин. Что я не ничтожество…
Вот так-то лучше, чувствую праведный гнев, а не возбуждение.
Быстрый взгляд на редакцию: все глаза устремлены на нас. В кабинетах надрываются телефоны, но трубку никто не поднимает. Я тревожно ерзала на стуле: нетрудно догадаться, что на уме у коллег: вот тебе и принципиальная – роман со звездой закрутила. Подруга и та выразительно подняла брови.
– Может, стоило бейсболку надеть? – лукаво подмигнул Коул, а мне пришлось нахмуриться. – Ну, чтобы не узнали, – пояснил он, очевидно, подумав, что я не поняла.
– Может…
Я разглядывала клавиатуру, всеми фибрами души желая стать невидимкой или чтобы этот парень не казался таким неотразимым, соблазнительным и, черт побери, милым. Потому что он вовсе не милый. Потому что это обман, а правда совсем другая.
– Клэр! – прошипела из-за перегородки подруга и, поймав мой беспомощный взгляд, принялась строить выразительные гримасы.
– Ах да! – воскликнула я. – Коул, познакомься, это моя подруга Уэнди!
Веснушчатое лицо насупилось. Перевод ясен: она вовсе не это имела в виду! Ей хотелось, чтобы я была доброй и кокетливой, но, думаю, в качестве утешительного приза знакомство с актером вполне подойдет.
– Значит, ты Уэнди! – обрадовался он. – Наконец-то мы с тобой познакомились!
Шагнув к перегородке, он протянул руку. Та пожала ее, встав на цыпочки, и густо покраснела.
Вжавшись в стул, я зажмурилась, вдруг на этот раз получится: «Уйди! Уйди!» Сейчас открою глаза, и он исчезнет?
– Прости, что побеспокоил тебя на работе, – прервал мою медитацию никуда не исчезнувший Коул.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, и, могу поклясться, его красивое лицо помрачнело.
Наклонившись вперед, Коул заговорил тихо, чтобы не слышала Уэнди. Вся редакция навострила уши, а я была страшно благодарна, что он хотя бы пытается вести себя разумно.
– Телефон ты не оставила, я несколько раз заходил к тебе домой, но никто не открывал… Хотелось убедиться, что с тобой все в порядке… ну, сама знаешь, после… всего.
Щеки полыхали: я не решалась поверить собственным ушам. Коул Браннон ходил мимо моего дома? Так сильно беспокоился, что решил зайти ко мне на работу?
– И ты пришел сюда? – прошептала я.
– У меня была фотосессия в этом же здании, – пожал плечами актер, явно чувствуя себя неловко. – Вот и подумал: зайду, Клэр проведаю.
Очень лестно, но я тотчас спохватилась: за нами следят сотни глаз. На смену благодарности пришла злость, потому что память, вопреки всякой логике, воскресила фотографии из «Будуара».
– Спасибо за заботу, – выдавила я, чувствуя, как сухо и холодно звучит мой ответ, – но со мной все в порядке.
Только бы сердце перестало так бешено стучать! Откуда в груди появился такой мощный звук, будто из хороших колонок?
– Ясно, – проговорил Коул, прислонился к стене и внимательно вгляделся в мое лицо.
Интересно, мне показалось, или его правда расстроил не слишком теплый прием?
– Очень рад. Просто я беспокоился – послал букет, а ты даже не позвонила… Вот и подумал, может, что-то случилось…
– Спасибо за цветы, – чопорно поблагодарила я.
В синих глазах мелькнула обида, но уже через секунду красивые черты просветлели, несмотря на все мои старания. Ладно, Браннон хоть и лгун, но букет мне отправил, может, стоит вести себя поприветливее?
Глубокий вдох, медленный выдох.
– Прости… Они были просто чудесные. Следовало позвонить, прости… Только… в последнее время столько проблем…
«Например, как не возненавидеть тебя за то, что соврал мне о Кайли Дейн? – проговорил внутренний голос. – Или что делать с собственной глупостью и наивными мечтами? Или как смириться с тем, что меня больше никто не полюбит? Что, легко?»
– Да, я знаю, – отозвался Коул, который никак не мог знать, что за мысли роятся в моем воспаленном мозгу. – То есть представляю. Просто хочу сказать: если понадобится помощь… – он запнулся и, готова поклясться, покраснел еще сильнее, – если понадобится помощь, звони в любой момент. Вдруг просто поговорить захочешь, ну, или что-нибудь…
– Спасибо.
Я украдкой взглянула на Уэнди: похоже, подруга сейчас лишится чувств от волнения. Остальные коллеги вытянули шеи, стараясь уловить хоть слово. Внезапно я почувствовала себя такой уязвимой и беззащитной…
– Слушай, ты точно в порядке? – с тревогой спросил актер.
– Да, – резковато ответила я.
Взгляды из соседних кабинетов становились все более напряженными и, как мне показалось, менее дружелюбными.
Совсем неплохо, если коллегам кажется: Коул Браннон в меня влюблен. Только бы чего-то непрофессионального не заподозрили! Такого и близко нет, и я бы никогда не допустила…
Они ведь не знают, что на самом деле я полнейшее ничтожество и такой парень даже смотреть на меня не будет. Раз уж Том отказался со мной спать, то первый красавец Голливуда и подавно не захочет!
– Здесь разговаривать нельзя, – внезапно выпалила я, чувствуя, как на глазах рассыпается моя репутация.
