Но по быстрому топоту по лестнице он уже понял, что это дочь сумасшедшей.
Нахмурившись, он отложил перо.
Прошло четыре дня с тех пор, как она впервые пришла сюда по скользкой крыше, теперь он уже почти смирился с ее привычкой разглядывать его, когда он об этом не подозревает. С первого взгляда он нашел ее красивой, но теперь его интересовали лишь опасные последствия ее слежки за ним. Она болтлива, любит сплетни. Она и «мисс Молли» Констебл все время о чем-то шепчутся и удивленно вскидывают брови.
Сейчас она вошла так быстро, как героиня на сцену. Она была без туфель и чепца. Ее темные кудри рассыпались по плечам.
— Мистер Мэггс, — сказала она, — ваш секрет известен.
Это было для него ударом, хотя он с виду остался спокойным. Он снова окунул перо в чернила и начал писать следующую строку. Его гостью ничуть не обескуражила его холодность; когда она подошла к нему и стала за его плечом, он сразу понял, что она пытается прочесть то, что он написал. Он поймал ее на этом, но у нее, как у кошки, слизывающей крошки со стола, аппетита больше, чем стыда. Она читала, пока последние строки письма из фиолетовых не превратились в белые.
— Очень умно, — сказала она.
Тогда Джек Мэггс заговорил тем тихим голосом, которым говорил, когда бывал сильно рассержен.
— Я рад, что вам нравится, мадам.
— Если это для того, чтобы скрыть свой секрет, то теперь не стоит волноваться.
— Кто-то уже говорил с мистером Фиппсом? Где его видели?
— Кто заставил вас подумать такое? — Она разговаривала с ним, как с ребенком. — Разве я сказала что-либо, что заставило вас думать о мистере Фиппсе? Я просто сказала: ваш секрет известен.
Джек Мэггс не знал, что нужно этой девушке, но встал и стал собирать бумаги. Письмо он свернул в трубку и сунул во внутренний карман. Короче говоря, он готовился к бегству.
— Вы храбрая девушка, — сказал он сурово. — Вы красивы, и вы сами это знаете, но позволю себе сказать вам следующее: молодые щеголи, когда вы их дразните, наверное, умеют вас прощать, но я уже вышел из этого возраста. Компрене ву?
[12]
Подобные беседы с лакеем говорят о ваших плохих манерах.
— Плохие манеры? — гневно воскликнула Мерси. — Я страшно рисковала, решив сообщить вам эти новости!
— Так сообщайте же.
— Моему хозяину, мистеру Отсу и его жене, всем им уже все известно.
— Что я бываю в этом доме?
— Не это.
Он протянул к ней руку, а она, не поняв его, сунула ему свою ладонь. Он сжал ее так сильно, что это было почти жестоко.
— Вы уже слышали, что они говорят, будто в моей душе полно привидений и домовых?
— Да.
Он хмыкнул и отпустил ее руку.
— Пусть потешат свое любопытство еще дней шесть.
— Они говорят, — пробормотала она, зябко кутаясь в шаль, — что вы заключенный из тюрьмы штата Новый Южный Уэльс.
— Черт знает что!
— Они говорят, что вы сами им это сказали.
— Когда?
— Я услышала об этом только сейчас, а когда он об этом узнал, я не могу сказать.
— Он?
— Хозяин. Он читает мне книги. Хотел почитать и сегодня вечером, но я сказала, что заболела и должна лечь в постель. Мне несдобровать, если он узнает, что меня нет в доме.
Джек Мэггс взял свои башмаки, стоявшие у камина. Это были не туфли покойника, а его собственные ботфорты, высокие, со шнуровкой, из мешочной ткани, сшитые старым сапожником-горбуном из Параматы.
— Вы собираетесь бежать?
Проницательная малышка. Он покрепче, двойным узлом завязал зеленые кожаные шнурки. Затем, отвернувшись, незаметно спрятал кинжал в его обычное место, у правой лодыжки.
— Не убегайте, — попросила она. — Здесь, с нами, вам будет безопаснее.
Джек Мэггс взял эту девчонку за подбородок и сжал его так крепко, что его большой и указательный пальцы обхватили всю ее скулу.
— Вас послали сюда, чтобы задержать меня, а тем временем послать за полицией?
Теперь Мерси видела, что он за человек. Он больно сжал ей подбородок, и в ее глазах была мольба и тревога.
— Подумайте хорошенько, сэр. Зачем мне задерживать вас, когда я знаю, что вы сами задерживаетесь здесь каждую ночь и дремлете в кресле.
Он отпустил ее подбородок, но легче ему не стало. Закрыв пузырек с чернилами, он сунул его в карман, взял перо, но тут же бросил его на стол. Он явно не знал, что ему делать дальше.
— У мистера Бакла была сестра, — сказала Мерси, — он очень любил ее. Его сестра была сослана в Ботани-Бэй
[13]
.
Услышав это, Мэггс вдруг переменился, он словно стал прислушиваться к ее словам, и Мерси это заметила.
— Он плакал, увидев ужасные следы от ваших ран. И плакал, когда рассказывал мне об этом. После он не смог прочесть для меня ни строчки из «Айвенго». Он ужасно был расстроен тем, что вы так страдали.
Джек Мэггс снова сел за свой стол. Мерси Ларкин почти одновременно с ним опустилась на ближайший позолоченный стул, на сиденье которого была вышита сцена охоты.
— Мы плакали вместе, — продолжала Мерси.
— И вы тоже, детка?
— Ваш секрет в безопасности.
— Его знают всего лишь хозяин и вся его прислуга, — с горечью промолвил он.
— Я не прислуга. Они называют меня горничной, но это не моя настоящая должность в этом доме. Я знала мистера Бакла с детства. Он читал мне книги на ночь много лет.
— Вы дрожите.
— Нехорошо так пугать меня.
— Я не причиню вам зла. — Он протянул ей одеяло, то самое серое одеяло, которым укрывался сам, когда засыпал здесь. — Но вы должны сказать мне всю правду. Что говорил обо мне этот джентльмен?
— Мистер Отс гипнотизировал вас, — ответила она. — У него были такие маленькие магниты, величиной с пенни.
— Я это знаю.
— Магниты действовали на вашу душу. Они прикладываются, как припарки…
— Я знаю.
— И этими магнитами он вытягивал все из вашей души и переносил вас на другой конец Земли, убеждая, что сейчас лето и вы должны снять рубаху в присутствии леди, и заставлял кричать, когда вы видели, как бьют плетью человека. Вы описали ему заморскую птицу. Вы становились злым и проклинали Господа. Вы сами выдали себя и теперь они знают, что вы беглый каторжник из Нового Южного Уэльса.
— Ублюдок!
— Вы ошибаетесь. Он честный человек и мастер своего дела, каких не сыскать.
