Дженна снова взглянула на Хью, и на миг на лице ее промелькнула презрительная гримаса. Вот застукали бы его на месте преступления — мало бы ему не показалось.
— Идите сюда! — позвала Дженна и махнула Аманде рукой. — Я тут любуюсь пейзажем. Вам непременно стоит на это взглянуть.
Мгновение поколебавшись, Аманда вошла в маленькую комнату, тщательно отводя глаза от вещей Дженны.
— На редкость замечательный вид, — подбадривающе произнесла Дженна.
— Да, — согласилась Аманда, остановившись в балконных дверях и глядя на далекие горные вершины. — Действительно, очень мило.
— Если подойдете к перилам, вам будет хорошо видна лимонная роща, — невинно произнесла Дженна.
Она быстро взглянула на рощу и на Хью, стоящего на переднем плане.
Но тут Хью медленно побрел прочь. И в тот самый момент, когда Аманда подошла к Дженне, скрылся из виду.
— Ну как обычно! — сказала Дженна, возведя глаза к небу. — Никогда они не могут постоять!
— Кто не может постоять? — нахмурившись, переспросила Аманда. Она озадаченно посмотрела на лимонную рощу.
— Да так, ничего особенного. — Дженна улыбнулась Аманде, потом заметила у нее в руках большой коричневый пакет. — Собираетесь на почту?
— Нет. Вообще-то этот пакет прибыл сегодня утром из Англии, — ответила Аманда.
— В самом деле? — удивленно переспросила Дженна. — Это какие-то рабочие материалы для Хью?
— Нет, — сказала Аманда. — Это полный комплект образцов тканей и материалов для дома. Я велела переслать их экспресс-почтой, а до тех пор приостановить все работы — чтобы я, по крайней мере, знала, о чем идет речь! Я обнаружила уже три несоответствия в цвете — можете себе представить?
— Безобразие! — сочувственно откликнулась Дженна.
— И ведь даже еще не добралась до комнат второго этажа! — пожаловалась Аманда. — Потому мне нужно сегодня спокойно посидеть у бассейна и без помех изучить образцы.
— Никаких проблем, — сказала Дженна. — Я возьму девочек, и мы пойдем погуляем.
— Только, пожалуйста, без излишне энергичных игр, — попросила Аманда. — Сегодня еще жарче, чем раньше. Просто невыносимо!
Она потерла лоб, подошла к ограждению балкона и посмотрела вниз.
— У вас тут и вправду чудный вид. Думаю, это благодаря высоте.
— Да, замечательное место, чтобы шпионить за всеми, — сказала Дженна и с лучезарной улыбкой добавила: — Шутка!
Хью медленно шел обратно к вилле, полный решимости и оптимизма. Да, Хлоя отвергла его — на словах. Но все прочие признаки — румянец на щеках, блеск глаз, дрожь в голосе — подтвердили, что она его хочет. Конечно же, она его хочет! Они всегда хотели друг друга.
Когда он пробудился утром и увидел перед собой лицо Хлои, это был знак. Хью ощутил прилив возбуждения и почти благоговейной радости. Перед ним был его ангел. Его спаситель. Решение всех проблем. Перед ним предстало восхитительное видение, как они будут каждое утро встречать вместе. Как вместе проведут всю оставшуюся жизнь, с Сэмом и Натом, и может, у них будет еще и общий малыш… Настоящее семейное счастье — впервые за всю его жизнь. Хью не был религиозен, равно как и не верил во всякие кристаллы от «Новой эры»
[11]
и весь этот астрологический хлам, о котором при каждом визите разглагольствовала сестра Аманды. Но будущее свое считал предопределенным. Хью был уверен в этом, как никогда и ни в чем в жизни. Они с Хлоей предназначены друг для друга.
Он сам видел вчера на ее лице неприкрытые чувства. Ощущал ее дрожь, слышал ее вскрик… Он знал это все. Сегодня Хлоя отрицала все эти чувства и отступила в укрытие своих долго длящихся отношений. Но вечно отрицать очевидное ей не удастся. Она просто не сможет постоянно сдерживаться.
Хью с трудом поднялся по ступеням в сад, щурясь от яркого солнца, и увидел Ната. Мальчик сидел на траве и рисовал. Нат поднял голову, улыбнулся невинной улыбкой восьмилетнего малыша и снова склонился над рисунком. Хью посмотрел на него, на темные глаза, на шелковистые волосы, падающие на лоб, и ощутил внезапное любопытство — ему вдруг очень захотелось поговорить с этим ребенком.
Хью зашагал к Нату не без задней мысли — он осознал, что еще и неким неясным образом испытывает себя. Если ему удастся поговорить с мальчиком, если он наладит какой-то контакт с ним, это определенно будет что-то значить. Ведь это же и вправду будет что-то значить, да?
— Привет, — сказал Хью и присел на корточки рядом с Натом. — Как дела?
— Хорошо, — отозвался Нат. Он отложил синий карандаш и потянулся за желтым. — Я рисую вон то лимонное дерево.
Хью взглянул на лист бумаги, а потом просто машинально проследил за взглядом Ната. И обнаружил, к собственному удивлению, что мальчик очень точно изобразил растущее перед ним дерево.
— Вот это да! — вырвалось у Хью. — Здорово! — Он еще раз посмотрел на бумагу, а потом снова на дерево. — Так ты, оказывается, умеешь рисовать?
— Ну да, — ответил Нат, слегка пожав плечами, и продолжил рисовать.
Хью молча глядел на него, и в душе у него зашевелилось странное чувство — какое-то смутное воспоминание.
— Твоя мама ведь тоже умеет рисовать, верно? — спросил он вдруг.
— Еще бы! Мама классно рисует, — подтвердил Нат. — У нее была выставка в церкви, так три человека купили ее рисунки — не наши друзья, а так, незнакомые.
— Она когда-то нарисовала меня, — сказал Хью. Он взглянул в темные глаза Ната, и его охватило радостное возбуждение от того, что он рисковал, делясь столь тайным воспоминанием с этим ребенком. — Сделала карандашный набросок. Это заняло всего несколько секунд — но это получился я. Мои глаза, мои плечи…
Хью не договорил, погрузившись в воспоминания. Его спальня; шторы задернуты, защищая комнату от послеполуденного света. Дрожь предвкушаемого удовольствия в глазах Хлои отзывается дрожью в его теле. Шуршание карандаша по бумаге…
— Знаешь, я совершенно об этом позабыл и вспомнил вот только сейчас, — сказал Хью, изобразив непринужденный смешок. — Я даже и не знаю, где этот рисунок теперь.
— Мама нас всех рисовала, — сказал Нат вежливо, но без малейшего интереса. — Она сделала кучу моих портретов, когда я был маленьким. Вместо фотографий.
Некоторое время они молчали, и слышно было лишь поскрипывание карандаша Ната.
— А твоего папу она рисует? — спросил неожиданно для самого себя Хью.
И тут же пожалел об этом. Он презирал себя за этот вопрос — и все же ждал ответа, затаив дыхание.
— Иногда, — небрежно отозвался Нат и взял черный карандаш. — Она нарисовала нас троих на прошлое Рождество. — Он оторвался от рисунка, поднял голову и улыбнулся. — Папа тогда здорово пошутил: подождал, пока мама отвернется, и нацепил фальшивые усы. А потом мама повернулась и почувствовала, что что-то неправильно, но не могла сообразить, что именно. — Нат хихикнул, и Хью выдавил из себя улыбку. — А потом мама заметила эти усы, но ничего не сказала, а стала рисовать дальше. А потом она закончила картинку и показала нам — и у папы были эти здоровенные усы и еще большущие уши…
