— Сейчас придет твоя мама и с удовольствием вытрет об тебя ноги, — сказала ама в отчаянии. — Она отправит нас обеих в Куньмин.
И тут я не на шутку перепугалась, так как слыхала, что Куньмин находится страшно далеко и туда никто никогда не ездит и что это совершенно дикое место, окруженное каменным лесом, в котором хозяйничают обезьяны. Ама оставила меня на корме, залитую слезами, в одном только хлопчатобумажном белом белье и тигровых шлепанцах.
Я и вправду ждала, что мама вот-вот появится. Я пыталась себе представить, как она посмотрит на мой испорченный костюм, на цветочки, в которые было вложено столько ее труда. Мне казалось, она придет на корму и, по своему обыкновению, мягко пожурит меня. Но мама не приходила. В какой-то момент я услышала шаги, но увидела только лица своих сестер, прижатые к стеклу в двери. Они смотрели на меня во все глаза и тыкали пальцами, а потом засмеялись и убежали.
Вода из темно-золотистой сделалась красной, потом пурпурной и наконец совсем черной. Небо потемнело, и по всему озеру загорелись красные фонарики. Мне было слышно, как кто-то смеялся и разговаривал, какие-то голоса долетали с носа нашей лодки, какие-то — с соседних лодок. Потом я услышала, как распахнулась и захлопнулась деревянная дверь кухни, и воздух наполнился восхитительными ароматами. Из павильона доносились голоса, восклицавшие с притворным недоумением: «Ах, не может быть! Взгляните сюда! А сюда!» Мне очень хотелось туда, к ним.
Бродя по корме, я прислушивалась к шуму застолья. Хотя уже наступила ночь, было очень светло. Я видела свое отражение в воде: ноги, руки, скользящие по перилам, лицо. И вдруг поняла, почему было так светло: в темной воде у меня над головой плыла полная луна, настолько большая и теплая, что ее можно было принять за солнце. Я обернулась, чтобы разыскать Госпожу Луну и сказать ей свое заветное желание. Но в этот самый момент все остальные тоже, должно быть, ее увидели, потому что раздались взрывы хлопушек. И вдруг я свалилась в воду, даже не услыхав никакого всплеска.
Меня настолько удивила приятная прохлада воды, что в первый момент я даже не испугалась. Мое тело было невесомым, словно во сне. И казалось, что ама немедленно придет и вытащит меня. Но вскоре я начала захлебываться и поняла, что она не придет. Я заболтала под водой руками и ногами. Вода резала мне глаза, попадала в нос и горло, отчего я бултыхалась еще сильнее.
— Ама! — Я попыталась кричать, ужасно рассердившись на нее за то, что она меня бросила и заставляет ждать и страдать понапрасну.
А потом что-то темное надвинулось на меня, и я догадалась, что это одно из Пяти Зол — плывущая змея.
Она обвилась вокруг меня, сжала мое тело, как губку, и выкинула на воздух — я угодила в веревочный невод, кишмя кишащий рыбой. Вода хлынула у меня из горла, я раскашлялась и завыла.
Повернув голову, я увидела четыре тени и позади них луну. В лодку забиралась какая-то фигура, с которой ручьями лилась вода.
— А не маловата ли будет? Может, выбросить ее обратно? Или за нее можно что-нибудь получить? — переведя дух, произнес мокрый человек. Остальные рассмеялись.
Я притихла. Я поняла, что это за люди. Когда мы с амой встречали таких людей на улице, она всегда закрывала ладонями мои глаза и уши.
— Прекратите! — прикрикнула на них женщина в лодке. — Вы ее напугали. Она думает, что мы разбойники и собираемся продать ее в рабство. — И добавила мягко: — Откуда ты, маленькая сестричка?
Мокрый человек наклонился и посмотрел на меня.
— О, да это девочка, а вовсе не рыба!
— Вовсе не рыба! Совсем не рыба! — захихикали остальные.
Я задрожала, слишком напуганная, чтобы плакать. В воздухе стоял запах опасности, едкий запах пороха и рыбы.
— Не обращай на них внимания, — сказала женщина. — Ты, наверное, с другой рыбачьей лодки? С какой? Не бойся. Покажи.
Я оглядела гребные и педальные лодки, парусные и рыбачьи, похожие на ту, куда я попала, — с длинным носом и маленьким домиком посередине. С бешено бьющимся сердцем я всматривалась в них изо всех сил.
— Оттуда! — сказала я и показала на увешанный фонариками плавучий павильон со смеющимися людьми. — Оттуда! Оттуда! — И я заплакала, отчаявшись увидеть свою семью, где меня пожалеют и приласкают.
Наша лодка быстро заскользила по направлению к вкусным запахам.
— Эй! — крикнула женщина наверх. — Не вы ли потеряли маленькую девочку? Девочку, которая свалилась в воду?
С павильона раздались крики, и я напрягла зрение, чтобы увидеть лица амы, папы и мамы. Люди столпились на борту, перегнувшись через перила, показывая на нашу лодку и заглядывая в нее. Все незнакомые: смеющиеся красные лица, громкие голоса. Где ама? Почему нет моей мамы? Маленькая девочка протолкалась между ногами взрослых.
— Это не я! — закричала она. — Я здесь! Я не падала в воду! — Люди на борту разразились хохотом и отвернулись от нас.
Наша лодка заскользила прочь, и женщина сказала мне:
— Маленькая сестричка, ты ошиблась.
Я ничего не ответила и снова задрожала. Никто меня не хватился. Я посмотрела на озеро, на сотни танцующих огоньков. Повсюду взрывались хлопушки и слышался веселый смех. Чем дальше мы уплывали, тем больше становился мир. И тут я почувствовала, что потерялась навсегда.
Женщина продолжала меня рассматривать. Коса у меня расплелась, белье испачкалось и промокло, ноги были босые, потому что туфельки утонули.
— Что будем делать? — спокойно спросил один из мужчин. — Никто ее не разыскивает.
— Наверное, она нищенка, — сказал другой. — Взгляните на ее одежду. Она из тех детей, которые плавают по озеру на хлипких плотиках и побираются.
Я ужаснулась. Возможно, они были правы. Потеряв своих родных, я превратилась в нищенку.
— Ах! Где ваши глаза? — возразила женщина. — Посмотрите, какая белая у нее кожа. И какие нежные пятки.
— Тогда везите ее на берег, — сказал мужчина. — Если у нее в самом деле есть родные, они будут искать ее на берегу.
— Вечная история! — вздохнул другой мужчина. — В праздничные ночи обязательно кто-нибудь падает в воду. Пьяные поэты и маленькие дети. Еще повезло, что она не утонула.
Так, болтая о том о сем, они потихоньку продвигались к берегу. Один из них оттолкнулся длинным бамбуковым шестом, и мы проскользнули между другими лодками. Когда мы причалили, тот мужчина, который выловил меня из воды, своими пропахшими рыбой руками вытащил меня из лодки и поставил на мостки.
— В следующий раз будь осторожнее, сестричка, — сказала женщина, когда их лодка отплывала.
На причале, когда яркая луна оказалась позади меня, я снова увидела свою тень. В этот раз она была меньше, съеженная и диковатая на вид. Мы с ней добежали до растущих вдоль дорожки кустов и спрятались за ними. В этом укромном местечке мне были слышны голоса проходивших мимо людей. Еще я слышала трели лягушек и сверчков. А потом раздались звуки гонга и флейты, звон цимбал и барабанная дробь.
