Сэди рассматривала перекрученные металлические трубы двигателя с таким видом, будто это корабль пришельцев.
– Звучит угрожающе. Это так и есть?
– Необходимо его заменить. Если бы мы были в Сиднее, я бы в ближайшем же квартале нашел с десяток мастерских, где есть необходимые детали. Не уверен, что здесь меня поджидает столь же разнообразный выбор.
– Ох. – Сэди прикусила губу.
Несмотря на то что его руки были в грязи и машинном масле, Кент не мог избавиться от витавшего в воздухе соблазнительно-страстного аромата. Ее аромата. В сочетании с вытянувшимся, испуганным лицом Сэди Блисс он действовал на Кента раздражающе.
– Все хорошо, Сэди. Ты не останешься навсегда посреди дикой австралийской глубинки. Уверен, в Борролуле найдется подходящий гараж.
Заглянув в машину, он достал с переднего сиденья трубку спутникового телефона. Спустя десять минут дозвонился до ближайшего сервисного центра и заказал к девяти утра завтрашнего дня эвакуатор.
– Давай устраиваться. Мы проведем здесь ночь.
Сэди окинула его встревоженным взглядом: – Да?
– Все будет хорошо, у меня в багажнике есть необходимое туристическое снаряжение, а спать мы сможем на крыше, как в прошлый раз.
– Ага, – неуверенно кивнула Сэди.
Только в прошлый раз между ними не было поцелуя.
Кент установил для нее в тени дерева раскладной стул, вручил ноутбук и занялся устройством импровизированного лагеря. Уже через час весело потрескивал костерок, и Сэди была почти готова к тому, что Кент Нельсон вытащит из мешка парочку кроликов и примется их разделывать.
– Как дела продвигаются? Удалось собрать информацию для статьи про Лео?
Сэди виновато моргнула, смутившись его вопросом, поскольку печатала в данный момент материал вовсе не о Лео, а о самом Кенте Нельсоне, сильном, молчаливом и мужественном, загадка которого одновременно сбивала с толку и привлекала ее.
– О да, все в порядке, – ответила она, захлопывая крышку ноутбука. – А ты? Доволен фотографиями, которые отснял вчера ночью?
Кент кивнул и склонился над костром, подкидывая веток:
– Ага.
– Можно посмотреть?
– Конечно. Камера в машине, – удивленно ответил он.
Сэди достала камеру и после некоторого дополнительного обучения, предпринятого Кентом, принялась перелистывать фотографии.
– И как мы жили до изобретения цифровой камеры с кнопкой «delete»? – прошептала она, рассматривая фотографии звездной ночи и залитого лунным светом гигантского термитника, возвышавшегося из густой травы.
– Хотелось бы посмотреть их на большом экране, – протянула Сэди.
– В чем проблема? Юэсби-шнур в сумке, подключи камеру к ноутбуку.
– О, они восхитительны! – справившись с техникой, воскликнула Сэди. – Фотографии станут изюминкой репортажа.
Кент кивнул, и сам более чем довольный результатом.
– И как тебе? Быть там, делать эти фото?
Он замолчал, удивленный вопросом.
– Я почувствовал себя… хорошо. – Будто какая-то часть его, умершая или серьезно раненная, наконец возродилась к жизни. – Все было так… знакомо.
Он уже не был мистером Молчальником, и удовлетворенная Сэди принялась перелистывать фотографии по второму разу. Внезапно вздрогнула, сумерки сгустились, температура резко упала.
– Вот, держи, – шепнул он, протягивая ей свою рубашку.
Она благодарно погрузилась в ее окутывающее тепло.
– Что ты скажешь о макаронах быстрого приготовления и обжаренных на костре маршмеллоу?
[12]
– поинтересовался Кент, усаживаясь на покрывало.
Сэди улыбнулась:
– И будем распевать дикарские песенки?
Он поставил на костер котелок и проворчал:
– Я не пою.
Сэди выразительно хмыкнула:
– Не поешь, не летаешь, не разговариваешь. И как же ты развлекаешься, Кент Нельсон?
Кент постарался сдержаться, не думать о том, как бы они могли развлечься вместе.
– Поджариваю на огне маршмеллоу.
Завязался разговор. Сэди задала ему несколько технических вопросов о фотографиях, и они плавно перешли к поеданию макарон. Сгустившееся напряжение рассеялось, однако, когда Сэди призналась в том, что ни разу в жизни не поджаривала маршмеллоу, и присела подле Кента, чтобы пройти краткий инструктаж, обоих обуяло неясное беспокойство.
Кент улыбался, наблюдая за неуклюжими попытками Сэди приготовить маршмеллоу на углях. Невозможно поверить, что она дожила до двадцати с лишком лет, ни разу не занимаясь столь простым и чертовски приятным делом.
– Ты делаешь неправильно. – Он издал неодобрительное восклицание, когда Сэди схватила не до конца приготовленное лакомство и засунула его в рот, облизнув губы. Липкие и влажные губы.
Зрелище, опасное для рассудка.
Щеки ее раскраснелись, Сэди выглядела как тинейджер.
– Смотри, как надо. – Кент вытащил из огня свой кусочек маршмеллоу, сияющий, словно метеор в звездном небе. Он сдул пламя, соскоблил сладкую, напоминающую леденец массу с палочки и положил себе в рот.
Сэди наблюдала за ним, восхищаясь. Кто бы подумал, что его совершенные, словно у классической скульптуры, губы будут столь притягательны, выпачканные липкими сладостями? Прошлой ночью она даже не успела подумать, каков он на вкус. Теперь она не могла думать ни о чем другом.
– А они не кажутся подгоревшими? – спросила она, отворачиваясь.
Кент мотнул головой, нанизывая на палочку еще один маршмеллоу.
– Они хрустят и раскрываются во рту, горячие и вязкие.
У Сэди выступили слюнки. И она была абсолютно уверена, что не лакомство тому причиной.
Кент предложил ей успевший поджариться кусочек:
– Держи, попробуй сама.
Она покачала головой:
– А пальцы я не обожгу?
Он закатил глаза, подул на лакомство и снял его с палки.
– Ты такая городская девчонка. Открой рот.
Ей не следовало бы этого делать. Но его пальцы уже приблизились к ее губам, взгляд его тигровых глаз был прикован к ее рту, а расплавленный маршмеллоу распространял вокруг соблазнительный аромат. И она открыла рот. Большая ошибка. Лакомство хрустнуло у нее во рту, и все ощущения всколыхнул сладостный вкус. Вкус маршмеллоу и Кента Нельсона. Язычки пламени плясали на его покрытых щетиной щеках. Сэди слизала каждую липкую сладкую каплю с его теплых пальцев. Увидела, как расширились его зрачки.
