— Иди спать, Селина. У тебя был трудный день. Наутро все прояснится.
Она не смогла ответить. Ей было стыдно, что се тело так жаждет его поцелуев. Сокрушительная сила его ласк противоречила тому, что он был к ней совершенно равнодушен. Селина не понимала ни себя, ни его. Не понимала, что же происходит в ее жизни. И что еще хуже, она не думала, что когда-либо сможет понять это…
Когда она послушно шла к двери, то чувствовала, как его глаза буквально жгут ей спину. Все, что сейчас происходит, — нереально, проснувшись утром, она должна обнаружить, что все это было кошмарным сном.
7
Чемодан раскрылся, и все вещи вывалились на крыльцо дома Адама.
— Черт! — раздраженно процедила Селина.
Случившееся не способствовало улучшению настроения, которое за последние десять дней превратилось из плохого в очень плохое. Она не могла сказать, что в ее раздражительности повинен Адам. С тех пор, как она переехала к нему, они виделись редко. Раза три, когда он возвращался до полуночи, они вместе ужинали, каждое утро они вместе завтракали. Во всех случаях Адам вел себя безукоризненно, спрашивал, как она провела день, иногда рассказывал о своем дне, интересовался, звонила ли она Мартину и ни разу не заговорил о замужестве, нависшем над ней свинцовой тучей. Ни разу не попытался дотронуться до нее, поцеловать…
А Селине хотелось как раз этого! Если их совместная жизнь будет проходить в таких прохладных вежливых рамках, то она, пожалуй, будет благодарна ему и за случайно брошенный ласковый взгляд.
Проклиная плохие замки на чемодане, мелкий дождь, накрапывающий с черного вечернего неба, она кинула в сумку ключи и наклонилась, чтобы собрать рассыпавшуюся одежду в чемодан.
Дома ли Адам? Наверное, нет. Его машина, за которой она и припарковала свой «вольво», была здесь, на булыжной площадке перед домом, но это ни о чем не говорит. Когда он уходил куда-нибудь вечером, то обычно брал такси, особенно когда ехал на какой-нибудь званый обед. А сегодня суббота, так что вполне возможно, что он где-нибудь развлекается.
Лучше бы ей привыкнуть жить в неведении относительно того, где он бывает. Ведь Адам не изменит своих привычек даже после того, как она принесет ему себя в жертву, выйдя за него замуж! Наклонившись, чтобы извлечь атласную косынку из вазона с пальмой, Селина почувствовала, как у нее начинает болеть голова. День был чертовски тяжелым.
В течение последних полутора недель Селина была просто завалена работой, часто оставалась допоздна в офисе, и у нее не было времени, чтобы съездить домой за машиной и кое-какими вещами. Она попросила секретаршу, чтобы та купила ей самое необходимое — белье, пару недорогих юбок и блузок, — а потом засела за работу, чтобы побыстрее разделаться с неожиданно нахлынувшим на нее потоком дел, выкраивая время только для того, чтобы каждый день звонить Мартину.
Прошла неделя, как он вернулся в Лоуер Холл. Мартин сообщил ей, что рассказал своим о ее предстоящей свадьбе с Адамом. Ванесса ничего не сказала — ни плохого, ни хорошего.
Зато сегодня она сказала достаточно!.. Селина наконец-то закончила дела, взяла такси и поехала в Лоуер Холл, предвкушая возможность отдохнуть денек от пребывания в доме Адама, но встретила там Ванессу с холодным, будто мраморным, лицом.
— Удивительно, что ты сумела расстаться с женихом, чтобы приехать навестить своего дядю, — начала она разговор. Селина не могла сказать ей, что не испытывает большой радости от того, что живет в доме Адама, с гораздо большим удовольствием она бы вернулась сюда, в свой дом. Но сказать это — значит разоблачить свою ложь об их любви.
Селина покорно последовала за ней в гостиную, где Ванесса холодно сказала:
— Я хочу поговорить с тобой, прежде чем ты встретишься с Мартином.
Однако она молчала в течение нескольких напряженных минут, стоя у камина и держа свои худые руки над огнем. Чувствовалось, как напряжена ее спина под облегающим платьем из тонкой шерсти фиолетового цвета.
— Итак, — наконец спокойно начала Селина, не выдержав дольше напряжения и бледнея, потому что, когда Ванесса повернулась, она ощутила исходящую от нее враждебность.
Да, ее тетя все еще была красивой женщиной. Имея такую форму лица, она будет выглядеть привлекательной в любом возрасте, но сейчас ее черты были искажены неприязнью к Селине, которую она еле сдерживала.
— Я надеюсь, ты понимаешь, на что идешь? Я всегда делала для тебя все, что могла, воспитывала тебя, как родную дочь. А ты отплатила мне ударом в спину!
— Почему? — нежным голосом спросила Селина, вовремя вспомнив, что она должна вести себя, как влюбленная женщина, и поэтому видеть мир как бы сквозь розовые очки. — Я никого не хотела обидеть, ты ведь знаешь, тем более вас с Мартином.
— Не надо разыгрывать передо мной этот сентиментальный спектакль! — нанесла ответный удар Ванесса, недовольно поведя головой. — Ты знаешь, кто этот человек и что он из себя представляет, и все же, ты собралась за него замуж. — Она неуверенными шагами прошла к бару и налила себе бренди.
Селина широко раскрыла глаза. За исключением каких-то особых случаев Ванесса не притрагивалась к алкоголю до обеда — вечером же это могла быть рюмка шерри или бокал вина во время еды.
— Мы любим друг друга, — Селина была вынуждена защищаться этой ложью. Мартин не должен узнать правды! Но эта постыдная ложь застряла у нее в горле, и она произнесла ее сдавленным голосом, а Ванесса саркастически засмеялась.
— Любовь? Да он не знает, что это слово значит!
Признав в душе, что тетя абсолютно права, Селина почувствовала необъяснимую душевную боль. Адам ведь и сам признавал это. По крайней мере в этом он был с ней честен.
Ванесса сделала большой глоток бренди и бросила на Селину обвиняющий взгляд, как будто та была виновата в ее несвоевременном употреблении алкоголя. Ее речь стала менее внятной: на нее подействовало выпитое.
— Этот дьявол красив, я согласна. Но, ради бога, Селина, если ты его хочешь, переспи с ним, но не выходи за этого негодяя замуж! Думай головой, а не гормонами — его мать была интриганкой, хладнокровной и расчетливой, и он унаследовал это от нее с лихвой.
Она жадно втянула в себя воздух, как бы желая успокоиться, но ее голос по-прежнему звучал гневно.
— Мартин наконец сказал, сколько мы задолжали этому мерзавцу. Если бы я только была в курсе дел, то никогда не позволила бы этому случиться. А в данной ситуации он может, и обязательно разорит всех нас. И ты хочешь в этом участвовать?!
Нет, только став его женой, она сможет предотвратить предсказываемое Ванессой разорение, но не могла же она ей сейчас в этом признаться. Ее тетя неохотно, но может согласиться на подобную жертву, а вот Мартин нет.
Селина ни с кем не могла поделиться мрачными мыслями о своем будущем, и хотя знала, что Ванесса не будет на седьмом небе от их свадебных планов, но не ожидала таких ядовитых упреков со стороны родной тетки. Она не знала из-за чего — из-за ядовитого упоминания о ее гормонах, несправедливого очернения Адама, или еще от чего, — но она чувствовала, как в ней закипает гнев. Селине пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы спокойно пояснить:
