– Думайте!
– Мы с женой и думаем. Девочка умная, красивая, я специально фото принес, взгляните! Не хочется ее в глуши оставлять. В Москву бы ей!
– В Москву-у?! – насмешливо спрашивает Барский, бросая взгляд на фото и признавая, что девочка хотя и явная дура и далеко не красавица, но мила, свежа, ничего не скажешь. – И куда же вы собираетесь ее поступать в Москву?
– Поступать? Хи-хи! Об этом, собственно, я и хотел поговорить. Желательно в МГИМО или в МГУ. Еще я слышал, есть такой… Институт стран Азии и Африки.
– Она Африкой увлекается?
– Хи-хи! Да не так чтобы очень. Но время еще есть – увлечется!
– В ИСАА не советую, – коротко отрезал Лев Сергеевич.
– Как скажете.
– В МГИМО – не советую.
– Значит, в МГУ?
– С этим могу поспособствовать. Привозите вашу дочь в Москву в конце сентября. Поговорю с ней, протестирую… И так далее. Но учтите, милейший, даром я консультаций не даю!
– Девочка умная, сообразительная, – гаденько шепчет Ягодкин.
«Экая ты скотина! – думает Барский. – Уже по своим понятиям меня провел».
– Я хотел сказать, что мои консультации будут стоить немалых денег. За частные занятия я беру двадцать долларов в час.
Земляника хлопает глазами.
А ты как думал, папочка? Просто подложить дочку в постель пожилому профессору?
– И сколько потребуется занятий?
– Столько, сколько потребуется, – отрезает Барский, – и не только со мной. Принимать вступительные экзамены будут четыре человека. Это не считая меня.
Земляника вытирает платком вспотевшую лысину. Думай, папочка, думай!
– А какие… гарантии?
– Что?! – делает строгое лицо Барский. – Вы имеете дело с доктором наук, какие вам еще нужны гарантии? Остальное будет зависеть от способностей вашей дочери.
Земляника отползает от костра обескураженный. Это что же такое? Это сразу и деньги, и дочь им подавай?
Барский про себя хохочет… Ничего, попечитель! Деньжонки у тебя имеются! Позвонишь как миленький! И деньги заплатишь. И дочку привезешь. Кстати, девочка недурна…
Вот еще персонажи: Бобчинский и Добчинский. Бывший секретарь горкома комсомола и его заместитель. Сделали сумасшедший бизнес на видеоподвалах, где крутили порнуху вроде «Греческой смоковницы» круглые сутки. Самые богатые люди в городе. Понимают, однако, что без союза с новой властью их деньги ничего не стоят.
Провожавший его на перроне Ягодкин-Земляника протянул конверт.
– Это что? – лениво спросил Барский.
– Гонорар за ваши выступления.
Барский заглянул в конверт и присвистнул от изумления.
– Да вы платите как в Америке, господа!
– Подумаешь, Америка! – угодливо хохотнул Ягодкин.
– Тронут!
– Вот если бы сам Дмитрий Леонидыч согласился приехать, – со значением продолжал Земляника.
Барский помрачнел. Ему напоминали о его месте.
Перед отходом поезда нарисовался Бобчинский.
– Лев Сергеевич, не откажите в просьбе! Вы ведь близко знакомы с Палисадовым?
– Допустим, – поджав губы, отвечал Барский.
– Не могли бы вы рассказать ему обо мне? Мол, живет в таком-то городе человечек по фамилии… Вот моя визитка!
– Смысл?
– Глупость, конечно… Но вы все-таки напомните ему при случае, что, мол, живет в таком-то городе такой-то.
– Вы издеваетесь? – пытается возмутиться Барский. – Зачем вы цитируете Гоголя?
– При чем тут Гоголь? – натурально удивился Бобчинский. – Впрочем, вам видней, вы человек ученый…
– Вы серьезно?
– Да так, знаете ли… Скоро ведь будут собственность делить. Ну, мы с Петюней кой-что присмотрели. Комбинатик мясоперерабатывающий, фабричка кондитерская, заводик ликеро-водочный. Здесь-то у нас конкурентов нет, а вот в Москве… Так вы уж передайте Дмитрию Леонидычу мою визитку.
– Передам, – пообещал Барский и представил, как рассмешит генерала Диму.
– Только вы серьезно передайте, – прибавил Бобчинский.
В его голосе вдруг прозвучала угроза. Барский заглянул в его глаза и испугался. Это были крохотные глаза акулы.
– Кстати, – легко выдержав взгляд Барского, продолжал Бобчинский. – Буквально вчера наша фирма учредила премию за… м-м… как это? Просветительство! Премия-то невелика, всего тысяча долларов. Но лиха беда начало!
– Вы хотите сказать, что ее присудили мне? – тихо спросил Барский, понимая, что попал в нехорошее положение. Конечно, можно отказаться. Но тысяча долларов сразу решала все его долговые проблемы, в которых он изрядно запутался. – Ведь вы именно это хотите сказать?
– Какой вы догадливый, это что-то! – засмеялся Бобчинский, передавая свой конверт.
– А диплом? – продолжая смотреть в акульи глазки, спросил Барский, еще веря в себя, в то, что хватит мужества отказаться.
– А! – Бобчинский хлопнул себя по лбу. – Диплом забыл захватить! Ну ничего! Привезем вам в Москву с первой же оказией.
– Благодарю за честь, – сказал Барский, забирая конверт.
Он уже хотел пойти в вагон, но Бобчинский мягко тронул его за плечо.
– Вспомнил! – воскликнул он. – Вспомнил «Ревизора»! Там один столичный проходимец кидает крутых мужиков из райцентра. Разводит как последних лохов.
– Ну, в общем…
– Поучительная история! Но в наше время она закончилась бы по-другому.
– Любопытно!
– Этого кидалу из-под земли бы достали и грохнули.
– Прощайте, – буркнул Барский.
– До свидания, Лев Сергеевич…
Поезд остановился в Малютове.
– «Джек Дэниэлз», я не ошибаюсь? – раздался в купе приятный баритон.
Барский поднял голову… В купе стоял высокий мужчина, пожилой, спортивного телосложения, в светлом дорогом плаще, со старомодным, но тоже явно дорогим кожаным саквояжем в руке. На голове у него был берет, надетый по-художнически, со спуском на затылок.
«Наш человек!» – с удовольствием подумал Барский.
– Мне кажется, мы найдем с вами общий язык. – Мужчина угадал его мысли.
– Прошу к столу! – пригласил Барский. – Извините, кроме виски и лимона, ничего нет.
– Ну, это мы поправим, – возразил попутчик.
Он вышел на перрон и что-то пошептал на ухо проводнику. Через несколько минут после отправления поезда на столе стояла кастрюлька с горячей картошкой в сливочном масле и миска с пупырчатыми малосольными огурцами и аппетитно нарезанными дольками моченого яблока.
