— Точно, тирольскую! Какую же еще!.. Мы катались на американских горках, на карусели и на таких машинках, которые вертятся вокруг своей оси и поднимаются над землей.
— Бывают и такие?
— Бывают. В Германии они на каждом шагу! Мы лакомились сахарной ватой, пили ситро. Играла музыка, как ты думаешь, какая?
— Понятия не имею.
— Аккордеонист Ришар Галлиано! Композиция «Всякий раз, когда я смотрю на тебя», здорово, да?
— Опять ты со своим Галлиано! Но сахарная вата — это неплохо. Вкусно. Еще можно добавить мороженое на развес, в вафельных стаканчиках.
— Яволь, блюмхен! Добавим мороженое.
— И бутерброды с сырокопченой колбасой.
— Приплюсуем и их.
— Нет, бутерброды с сахарном ватой не монтируются.
— Тогда бутерброды долой, а все остальное оставляем.
— Превосходно, только ты не учел, что зимой парки аттракционов не работают.
— Не работают? — Карлуша приуныл было, но тут же воспрял духом. — Другие не работают, а этот работает! Этот — не такой, как все. Этот — сплошное веселье и радость круглый год! Мы наткнулись на него случайно, изумились и поразились, но решили остаться. И провели там прекраснейший вечер — вот он и врезался нам в память навсегда! Как тебе такая версия событий?
— Я согласна.
…Что бы ни плел Карлуша, работающий зимой парк аттракционов — это явный перебор. Природная аномалия. Но придется поверить в нее, потому что больше верить не во что. Раз многократно воспетая всеми мыслимыми поэтами и прозаиками материнская любовь аннигилировалась и перестала существовать, то и парк аттракционов сгодится. Сгодится все, что угодно, лишь бы заполнить внезапно образовавшуюся пустоту в душе. При этом пустота имеет тенденцию захватывать все новые — иногда самые отдаленные — участки: к примеру, там, где раньше располагалась редко встречающаяся способность множить в уме двузначные числа; или еще одна способность — запоминать имена эпизодических персонажей в блокбастерах и романах-эпопеях; или никогда ранее не афишировавшаяся страсть к кошкам породы петерболд и золотистым ретриверам. Елизавета больше не множит в уме и не в силах запомнить не то что персонажей — названия самых немудреных фильмов и книг. Ее перестали умилять петерболды, а увидев на экране телевизора золотистого ретривера, она попросту переключает канал. Женщина-Цунами время от времени тоже возникает на экране: в ток-шоу (в качестве эксперта), в интервью (в качестве интервьюируемой), в музыкальных и светских новостях (в качестве героини сюжета). Частота ее появлений гораздо выше частоты появлений ретривера: здесь Женщина-Цунами идет вровень с главным санитарным врачом и министром путей сообщения, а также — с чемпионкой по прыжкам с шестом Еленой Исинбаевой. Наверное, Женщина-Цунами мелькала в телевизоре и раньше, как мелькают в нем все остальные, богатые и знаменитые (недаром ее лицо показалось Елизавете знакомым), но теперь ее слишком много.
Чересчур.
И одним переключением канала тут не обойдешься.
Ушли в прошлое времена, когда Елизавета просиживала перед телевизором часами, отчего периодически возникали стычки с принципиальным противником ящика Карлушей. После всего произошедшего о ежевечерних телебдениях не может быть и речи. Телевизор для Елизаветы — мина замедленного действия, тротиловая шашка, граната с вырванной чекой. Неизвестно, когда, где и с какой силой рванет и каковы будут последствия взрыва. Вдруг Женщине-Цунами придет в голову рекламировать крем от морщин, или стать приглашенной звездой в сериале, или сыграть главную роль в телефильме, или выступить ведущей экопрограммы «Росомахи в опасности»? Но больше всего Елизавета боится ничего незначащих интервью, где сам собой всплывает вопрос о личной жизни, О семье и детях. Толстая жаба в семейный vip-список не попадает по определению, как не прошедшая фейс и дресс-контроль.
Есть от чего рыдать в подушку.
Чем Елизавета и занимается едва ли не каждый вечер. Сами рыдания длятся не более пяти минут, после этого следует наиболее интересная и содержательная часть программы —
мечты.
Елизавета мечтает о кардинальной смене имиджа и своем внезапном возвышении. О том, что — неизвестно с каких пирогов — заделается актрисой, топ-моделью и законодательницей мод. И ее обязательно пригласят в Москву, а затем в Париж, Лондон и Нью-Йорк, а также в Куршавель и Давос, где мировые знаменитости будут выстраиваться в очередь, чтобы только угостить ее шампанским и приложиться к ручке. И она еще подумает, от кого принять бокал, а кому отказать. Елизавета видит себя женой правящего князя Монако. Близкой подругой голливудских звезд, венесуэльского президента Уго Чавеса и японского императора Акихито. Музой культового режиссера Квентина Тарантино (куда при этом денется Ума Турман, Елизавете совершенно наплевать). Она обязательно получит «Оскар» и станет лицом косметической фирмы «LʼOreal» (так ли хороша фирма «LʼOreal» или имеет смысл остановиться на «Ив-Сент-Лоране»?). Да, вот еще что: группа «Роллинг Стоунз» посвятит солнцеподобной Элизабет свое мировое турне, супермегакосмический писатель Харуки Мураками — свой новый роман, а первая ракетка мира (надо бы навести справки, кто именно обладает сейчас этим титулом) — победу на Уимблдоне. Фигура Елизаветы украсит музей восковых фигур мадам Тюссо и с ней без передыху будут фотографироваться школьники и туристы из азиатских стран.
И это всё?
Как бы не так!
Кроме прочего, Елизавета прославится как Посол Доброй Воли ООН, как борец с бедностью, противопехотными минами, лейкемией и наркоторговлей; как заядлая яхтсменка, гонщица и охотник на крокодилов. Как политический деятель, остановивший гражданскую войну в Сомали и примиривший северных ирландцев с англичанами, а басков — с остальной Испанией. Она войдет в сотню самых влиятельных женщин мира, ха! Какая там сотня — в десятку!.. Причем место, которое сама себе скромно отводит Елизавета, — никак не ниже четвертого. А первые… Первые три, так и быть, навечно закрепляются за принцессой Дианой, Матерью Терезой и Девой Марией. Но, поскольку эти властительницы умов и душ уже покинули мир живых, то Елизавету можно считать первой.
Nummer ein, как сказал бы Карлуша. Нехило. Офигительно. Умереть не встать. Просто дух захватывает!
Сверхидиотизм подобных мечтаний нисколько не смущает Елизавету. Тем более что за первым актом (возвышение) сразу же следует второй — наисладчайший (встреча). Встреча ее величества Елизаветы Гейнзе-Гримальди, княгини монакской и самой влиятельной из ныне живущих представительниц прекрасного пола, с матерью, Женщиной-Цунами.
За те годы, что они не виделись, в судьбе Женщины-Цунами произошли катастрофические изменения. Она лишилась работы и средств к существованию, потеряла квартиру, и друзья — все до единого — отвернулись от нее. Женщина-Цунами уже не так красива, как прежде (не на что делать круговую подтяжку лица, да и годы берут свое). Канули в вечность времена, когда она рассекала пространство на машине: теперь ее удел — переполненное метро, где ни одна собака не уступит ей место. Чтобы не умереть с голоду, Женщина-Цунами вынуждена стоять на паперти и просить милостыню.
