Я прочел текст: «СЕНЬОРА НИККИ СМИТ ЖЕЛАЕТ СРОЧНО СВЯЗАТЬСЯ СО СВОИМ МУЖЕМ СЕНЬОРОМ ХОСЕ ГАРСИА, КОТОРЫЙ РАНЕЕ ЖИЛ В МАСАТЛАНЕ. ПО НЕКОТОРЫМ СВЕДЕНИЯМ, ОН СЕЙЧАС В ВЕРАКРУСЕ. ВСЕХ, КТО УЗНАЕТ ЕГО НА ЭТОЙ ФОТОГРАФИИ, ПРОСЯТ НЕМЕДЛЕННО ОБРАТИТЬСЯ…» Ниже подробно рассказывалось, как найти Никки. Были указаны три телефонных номера.
— Уже кто-нибудь звонил? — спросил я.
— Нет, — ответила она и убрала газету в сумочку. — Его сегодня напечатали в первый раз. Я заплатила за всю неделю.
— Наверно, это недешево.
— Денег у меня хватает, — сказала она. — Он очень-очень болен. Туберкулез в последней стадии. Он говорил, что хочет повидать мать. Я посадила его на самолет в Масатлане, а сама там задержалась на несколько дней. Дала ему телефон гостиницы. Но он так и не позвонил. Я забеспокоилась и приехала сюда. Его мать живет здесь — он к ней ехал. Но что-то никак не могу его найти.
— А через мать вы не пытались?
— Я и ее не могу отыскать. Понимаете, ее адреса он не знает. Помнил только, что живет она рядом с автовокзалом. Он нарисовал мне ее дом. Я нашла похожий, но его там никто не знает. Он хотел сойти с самолета в Мехико и пересесть на автобус — так ему было бы сподручнее искать дом матери. Сложная ситуация.
«Скорее скользкая», — подумал я, но ничего вставлять не стал, а лишь сочувственно хмыкнул.
— Все очень серьезно. Он болен. Исхудал: весит фунтов сто, если не меньше. В Халапе есть больница. Там его могут вылечить. Я заплачу, — она оглянулась на оркестр, который теперь наигрывал попурри из музыки к «Моей прекрасной леди».
— Между прочим, сегодня я ходила в бюро регистрации смертей узнавать, не умер ли он, — продолжала Никки. — По крайней мере он не умер.
— В Веракрусе.
— Не понимаю.
— Он мог умереть в Мехико.
— В Мехико он никого не знает. Зачем ему там оставаться? Он сразу поехал бы сюда.
Но он сел в самолет и испарился. И за девять дней розысков Никки так и не напала на его след. Возможно, на меня подействовал только что прочитанный роман Дэшиэла Хэммета, но я поймал себя на том, что анализирую ее беду со скептицизмом сыщика. Нельзя было придумать ничего более мелодраматичного, более похожего на кинокартину с Богартом в главной роли: полуночный Веракрус, оркестр наигрывает ироничные любовные баллады, целая площадь приветливых шлюх и женщина в белом костюме, повествующая об исчезновении своего мужа-мексиканца. Может быть, такие вот воплощенные фантазии — когда одинокому путешественнику вдруг мерещится, что из реальности он попал в какой-то фильм — один из главных резонов для странствий. Никки выбрала себе роль главной героини в драме о поисках утраченного, да и я тоже охотно вошел в образ своего персонажа. Вдали от дома, от родины мы могли быть кем пожелаем. Для актера-любителя путешествие — шанс блеснуть во всей красе.
Если бы я не увидел себя в образе Богарта, то сказал бы ей что-нибудь утешительное — мол, какая жалость, что поиски пока пока не клеятся. Но я держался отстраненно. Мне хотелось докопаться до всей подноготной.
— Он знает, что вы его ищете? — спросил я.
— Нет, он вообще не знает, что я здесь. Думает, я дома, и Денвере. Предполагалось, что он просто съездит к матери. Он восемь лет ее не навещал. Понимаете, в том-то и загвоздка. Он все это время жил в Масатлане. Он нищий рыбак, почти безграмотный.
— Интересно. Вы живете в Денвере, а он в Масатлане.
— Ну да.
— И вы его жена?
— Нет… с чего вы взяли? Мы с ним не женаты. Он просто мой друг.
— В газете написано, что муж.
Я этого не писала. Я не знаю испанского.
— Там так написано. По-испански. Что он ваш муж.
Я был уже не Богарт, а Монтгомери Клифт в роли психиатра в фильме «Внезапно, прошлым летом». Кэтрин Хепберн протягивает ему свидетельство о смерти Себастьяна Венебла, который был съеден заживо маленькими детьми. Его изуродованный труп подробно описан в документе. «Это на испанском», — говорит она, полагая, что ужасная тайна останется секретом. Монтгомери Клифт холодно отвечает: «Я читаю по-испански».
— Это ошибка, — сказала Никки. — Он мне не муж. Он просто замечательный человек.
Она помедлила, дожидаясь, пока я приму к сведению ее слова. Оркестр исполнял вальс.
Никки проговорила:
— Я познакомилась с ним в прошлом году, когда приехала в Масатлан. Я была на грани нервного срыва — меня муж бросил. Сама не сознавала, куда иду, что делаю. Когда я брела по пляжу, Хосе заметил меня, выскочил из своей лодки. Просто поднял руку… и прикоснулся к моей щеке. Улыбнулся… — ее голос срывался. Она начала рассказ сызнова: — Он был ко мне очень добр. Дал мне то, в чем я нуждалась. Я была на грани срыва. Он меня спас.
— А какая у него лодка?
— Лодка как лодка, небольшая… Он же бедный рыбак, — сказала она, щурясь. — Он просто протянул руку и прикоснулся к моей щеке. Потом мы познакомились поближе. Пошли обедать в ресторан. У него никогда в жизни ничего не было — ни жены, ни гроша в кармане. У него никогда не было приличной одежды, он никогда не ел в хорошем ресторане, совершенно растерялся, когда мы туда вошли. Все это ему было в новинку. «Вы меня спасли», — сказала я, а он только улыбнулся. Я дала ему денег, и мы провели вместе несколько чудесных недель. А потом он сказал мне, что болен туберкулезом.
— Но он же не говорил по-английски, верно?
— Несколько слов он тогда знал.
— И вы ему поверили, когда он сказал про туберкулез?
— Он не лгал, если вы на это намекаете. Я говорила с его врачом. Врач сказал, что необходимо лечение. Я поклялась ему помочь. Для этого я и приехала в Масатлан месяц назад. Просто хотела помочь. Он заметно исхудал. Ловить рыбу больше не в силах. Я страшно забеспокоилась, стала расспрашивать, чего ему хочется. Он сказал, что хочет повидаться с матерью. Я дала ему денег, одежду, посадила на самолет, а когда он не подал вестей, сама сюда приехала.
— Очень великодушно с вашей стороны. Вы могли бы развлекаться, но рыщете по Веракрусу в поисках этого бедняги.
— Так велит мне Бог, — прошептала она.
— Бог?
— И я его найду, если на то будет Божья воля.
— Вы так просто не отступитесь, а?
— Мы, Стрельцы, — ужасно упертые. Настоящие искатели приключений. А вы кто по Зодиаку?
— Овен.
— Человек с амбициями.
— Что верно, то верно.
Она сказала:
— Если честно, мне кажется, что Бог меня испытывает.
— Каким образом?
— Эта история с Хосе — еще пустяк. Я только что развелась. Тяжба была кошмарная. И в других областях жизни тоже не все гладко.
— Кстати, о Хосе. Если он неграмотный, то и его мать наверняка тоже. А значит, она не увидит вашего объявления в газете. Может, вам лучше заказать что-то наподобие плаката — с фотографией и какими-то данными — и расклеить у автовокзала и неподалеку от дома его матери?
