— Прошу, оставь меня в покое.
— Ты приехала со мной…
— А уеду одна. Пожалуйста, — обратилась она к служащему, — вызовите мне такси.
Но Коул жестом остановил его:
— Я довезу тебя до станции или до дома. Как скажешь.
— Я этого не хочу.
— А я хочу.
— Чтобы ты довел меня до чего-то еще, о чем я буду позже сожалеть?
Он подошел к ней вплотную и скользнул взглядом по аппетитным губам:
— Чего именно ты опасаешься?
Ей показалось или он только что попытался ее соблазнить? Тэрин следовало разозлиться. Отвесить ему пощечину. Но ей внезапно стало жарко, дыхание перехватило, и то, что она испытала, совсем нельзя было назвать злостью.
— Я не просила тебя брать меня с собой.
— Нет. Ты просто прыгала вокруг меня, как нетерпеливый щенок, желая познакомить со своей идеей.
— Ты сам сказал, что этого хочешь.
— Когда она будет доведена до ума.
— Признайся, ты и не собирался дать мне шанс.
— Ого! Теперь ты перекладываешь все на меня.
— А по-твоему, я должна прыгать от радости, что ты заставляешь меня плясать под твою дудку после того, как я уже получила эту работу?
— Я собираюсь поговорить с отцом о том, что ему не следовало подписывать контракт, не согласовав его со мной.
— Может, тебе стоило сделать это до разговора со мной?
— Прости, что сделал тебе одолжение.
— Прости, что не рассыпаюсь в благодарностях.
— Мне жаль, что ты не способна выслушать честное мнение о своей идее.
— Твое мнение.
— Нравится тебе это или нет, это — единственное, что имеет значение.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты слишком самоуверен?
— И еще легко выхожу из себя. Особенно когда мне мокро и я пахну как барная стойка.
Она окинула его взглядом с ног до головы. И хотя ей ужасно этого не хотелось, она сказала то, что ее тетушка посчитала бы пристойным в данной ситуации:
— Я оплачу химчистку.
— Рубашку, брюки и галстук. Ты ничего не пропустила.
— У меня точный удар. Я была капитаном женской бейсбольной команды в старших классах. Но не беспокойся, я послежу, чтобы никто из моих близких больше не трогал твои куличики.
Коул посмотрел на нее долгим проницательным взглядом, и на мгновение ей показалось, что за поверхностной надменностью скользнуло что-то более человечное. Возможно, она заставила его уважать себя? Тэрин скрестила руки на груди.
Наконец он повел плечами и потер подбородок:
— Возможно, я переборщил насчет песочницы.
Она приложила руку к уху:
— Я не ослышалась? Это было извинение Коула Хантера?
— Скорее замечание.
Коул приподнял брови, ожидая ответного хода. Но она не отступит ни на дюйм.
Она может быть неправой, но она не глупа.
— Ну, возможно, — выдавила Тэрин, — мне не стоило опрокидывать второй бокал.
— Ну что? Едешь со мной до станции?
— Только если я буду выбирать тему для разговора.
— Так мы будем разговаривать?
— Только не о личном. И я предпочту больше не обсуждать с тобой мой проект. Пока.
— Уверен, это мудрое решение. — Коул завел машину и подождал, пока Тэрин сядет рядом с ним.
— Давай поговорим о вегетарианской кухне, — сказала она.
Он застонал:
— Может, о спорте?
— Я выбираю, забыл?
Захлопывая дверь, Тэрин услышала, как Коул пробурчал себе под нос:
— Наслаждайся, пока есть такая возможность.
* * *
Коул ехал до станции, слушая о том, как можно приготовить тыкву с кедровыми орехами. Занимательно.
Но, сделав третью остановку за вечер — на этот раз возле особняка отца, он был вынужден признаться, что заключительная часть встречи с настырной дамочкой прошла на удивление приятно. Коул с мечтательной улыбкой вспоминал звенящий тембр ее голоса и изящный изгиб длинных ног.
Тэрин была загадкой. В один момент превращалась в огненную фурию из Снежной королевы. И Коул не знал, какая роль привлекает его больше. С самого первого момента, когда он заметил ее в приемной отца, он не мог прогнать из головы образ ее губ, ее волос, забыть исходящую от нее ауру сексуальности.
К моменту, когда Коул припарковал машину у гранитного замка отца, перед его глазами плыли картины одна смелее другой. Тэрин обвивает руками его шею и целует его. Но ему следовало сосредоточиться. Не из-за отца — с Гатри всегда было просто. Из-за его жены, с которой Коул не хотел иметь никаких дел.
Он позвонил в дверь. Ему открыла незнакомая женщина. Наверное, на его лице отразилось то же недоумение, что и на ее. Грузная, непривлекательная дама. Неужели это усы? Отпрянув, Коул засунул руки в карманы.
— Какого черта вы здесь делаете?
— Работаю на Хантеров.
Коул окинул взглядом ее нелепую серую униформу.
— А что случилось с Сильвией? — С ее цветастыми нарядами и добродушной улыбкой.
Женщина повела округлыми плечами:
— По-моему, мадам сказала, что она прослужила здесь слишком долго.
Коул заскрежетал зубами. Конечно, Сильвия раздражала драгоценную Элоизу. Он видел оценивающий взгляд мачехи каждый раз, когда любимая домохозяйка семейства заходила в комнату и смеялась с Гатри.
Сильвия знала дом, историю семьи и видела их всех насквозь. И как все сыновья, не одобряла новую хозяйку дома. Элоизе потребовалось пять лет, чтобы, наконец, разлучить старых друзей. Интересно, кто следующий в ее списке на выбывание?
Новая помощница вытерла мокрую руку о фартук и спросила:
— Как вас представить?
— Меня зовут Коул.
Тусклые карие глаза округлились.
— Старший сын мистера Хантера?
Он обогнул ее и прошел в холл.
— Где мой отец?
До него донесся знакомый голос:
— Коул, милый, проходи сюда.
Одетая в длинный шелковый халат цвета перезрелой клубники, из арки, ведущей в главную гостиную, появилась Элоиза. Интересно, спит она тоже накрашенная? Она так не похожа на их прекрасную мать, предпочитавшую природную красоту. Отсутствие породы видно сразу. Пытаясь проигнорировать подступившую к горлу тошноту, Коул прошел вперед:
— Я пришел проведать отца.
— Из-за того ужасного инцидента утром, я полагаю?
