— Что случилось? Где случилось? Говорите тол ком!
— Кристина-то Владимировна!.. С мужем-то… ой-ей-ей!!
Несмотря на мое требование говорить толком, тетя Маша, кроме рыданий, ничего принципиально нового выдавать не собиралась. Всхлипывая и приседая от ужаса, она тащила меня куда-то за собой.
— Там они, там!! — кричала она уже в полный голос. — Ну, чего ты, парень?! Там они, там!!
Что-то неясное, какая-то тревога шевельнулась во мне, но надолго задумываться не было времени — где-то вдалеке, в том направлении, куда тащила меня старуха, раздался еще один выстрел.
Послышался полузадушенный крик. Я побежала за старухой, которая с неожиданно приличной скоростью семенила впереди меня, показывая дорогу.
«Со страху, наверное, бабка резвость проявляет», — успела подумать я.
Сначала мы бежали по уже знакомым мне залам, где должны были работать супруги Кошкины.
Потом бабка свернула куда-то в боковой проход, который я в темноте едва заметила.
Теперь мы двигались по совсем темным узким коридорам. Как в преисподней, честное слово.
Будто в третьесортном фильме ужасов. Не хватало еще, чтобы из-за угла выскочило какое-нибудь страшилище.
Впереди, уже более громко, прогремел еще один выстрел. Крик тоже повторился. Это уже почище всяких страшилищ.
Только вот со странной периодичностью повторялись выстрел и крик.
Впрочем, раздумывать сейчас некогда — впереди замаячил свет. Я услышала еще два выстрела.
На ходу открыла свою сумочку и нащупала в ней первое, что более или менее подходило к сложившейся ситуации — сейчас ведь, если я не ошибаюсь, мне предстоит рукопашная схватка.
Браслет. Я натянула его на руку и застегнула сумочку. Вот так.
— Здеся! — обернулась ко мне бабулька. — Здеся!
Комната впереди с неплотно прикрытой дверью, откуда пробивается свет.
Тетя Маша остановилась, всем своим видом показывая, что входить в комнату не собирается. Уступает это право мне.
Ну что ж, мне так мне. Не останавливаясь, я подпрыгнула и ногой сшибла дверь с петель. Хилая деревянная дверь отлетела в сторону, и я прочно утвердилась на середине комнаты. Встала, опустив руки, как говорится, по швам.
А мне больше ничего и не оставалось — где-то метрах в двух от меня, у обшарпанной кирпичной стены стоял бритоголовый амбал в традиционном спортивном костюме и целился из пистолета мне в голову.
Попалась. Как ребенок, надо сказать, попалась.
Впрочем, о том, что впереди меня ожидает ловушка, я догадалась еще до того, как очутилась в этой комнате. Я подпрыгнула и, пролетая мимо тети Маши, заметила, что старушка после довольно интенсивного бега совсем не запыхалась. И еще я успела перехватить ее взгляд — не испуганный, а жесткий, наблюдающий за мной и даже какой-то оценивающий.
Надо ли говорить, что обыкновенные старушки в экстремальных ситуациях так себя не ведут?
* * *
Комнатка была небольшая. Даже не комнатка — отсек в подвале, каменный мешок — голые сырые облезлые стены, покрытые плесенью, лампочка на перекрученном шнуре.
И все.
Стандартные застенки — декорация для того же третьесортного фильма ужасов.
— Та-ак, — грубым мужским голосом произнесла тетя Маша, входя в комнату, — здравствуй, Женя Охотникова.
Стараясь двигаться как можно медленнее, чтобы дуболом, который держал меня на мушке, не вздумал разрядить пистолет мне в голову, я повернулась к ней. Точнее — к нему.
Вот интересно: я — женщина, а переодета мужчиной; он — мужчина, переодетый женщиной.
Дурдом.
А кстати, кто это — он?
Хотя, впрочем.., какой-то уже вполне осязаемый образ крутился у меня в голове. Не хватало…
Как в мозаике — не хватает одной небольшой детальки для того, чтобы картина стала совсем ясной.
— Давай, Санек, — произнесла «тетя Маша», вынимая откуда-то из-под длинной неопрятной юбки небольшой пистолет, — можешь быть свободен, ты свое дело сделал. А я с этим пареньком… то есть девушкой.., поговорю.
Санек, так и не поняв, по всей видимости, к какому полу я принадлежу, глупо гыгыкнул и опустил пистолет. Шагнул вперед.
Это был момент, когда у меня появился реальный шанс на освобождение — краем глаза я держала в поле зрения «тетю Машу», до Санька я могла дотянуться ногой, поднять ствол он бы не успел.
Санек вышел.
А я почему-то была уверена, что псевдосторож успеет застрелить меня, прежде чем я нейтрализую его сообщника. Ведь человек, который так легко поймал меня в ловушку, ведь именно этот Санек стоял тут, стрелял в стены и кричал полузадушенным голосом, человек, который так искусно может сменить обличье, что даже я не сразу заметила…
Стоп!
Вот она — недостающая деталь мозаики! Меняет внешность, знает меня… Облик женщины… Тетя Маша вылитая, один в один…
— Привет, Виктор, — просто сказала я.
— Узнала? — несколько удивленно спросил Виктор, он же — Алкаш, он же — не знаю, кто еще. — А я думал, так изменился, что ты меня не узнаешь.
— Ребят из «Сигмы» я везде узнаю, — несмотря на мое, надо сказать, довольно невеселое положение, я усмехнулась. И тут же выругала себя за это.
Получается, что я в завуалированной форме прошу не убивать меня — мол, коллеги все-таки. Хоть и бывшие.
— Убивать тебя я не собираюсь, — словно угадав мои мысли, произнес Алкаш-Виктор, — было бы глупо…
Уже хорошо. Правда, пистолет он не опустил.
Я встала поудобнее — переступила с ноги на ногу. Виктор настороженно следил за моими движениями.
— Ты, Женя, поосторожнее, — предупредил он, выразительно указав взглядом на пистолет в своих руках, — если что, я… А то рука у тебя больно уж тяжелая, — усмехнувшись, добавил он, — как мне тогда в этом самом Доме творчества врезала… Хорошо, я человек тренированный. Другого кого и убила бы запросто…
«Запросто, — подумала я, рассматривая браслет на своей руке, — да ты и сейчас, мой милый, совсем не в безопасности находишься…»
— У меня к тебе предложение, — продолжал он, присев на корточки. — Ты сама прекрасно понимаешь, что, кроме меня, у тебя в этом городишке конкурентов нет. По части подготовленности и профессионализма.
— Верно излагаешь, — снова усмехнулась я.
— Так вот, о сути моего предложения ты, я думаю, уже догадалась.
— Догадалась, — подтвердила я, — убрать конкурентов, которые нам вовсе и не конкуренты, и стать.., настоящими хозяевами ситуации, так?
