Глава X
Призраки старой усадьбы
От глубоких раздумий Ромку отвлек телефонный звонок. На линии была Машка Ведерникова.
– Мы идем встречать Лизу, – объявила она таким звонким и торжественным голосом, будто в мире не было событий главнее этого. – Придете вечером в кафе? Повеселимся, как в прошлый раз.
– Что-то мне не климатит туда идти, – сморщил нос Ромка и повернулся к друзьям. – А вам в кафе хочется?
Лешка взглянула на Артема и, собрав в кулак всю свою волю, спокойно сказала:
– Мне нисколько, а ты можешь сходить.
– Мы же договорились по одному больше никуда не ходить! – воскликнул Венечка, а Артем абсолютно равнодушно ответил:
– А я никуда и не иду.
– Мы не хотим, – заявил в трубку Ромка. – Мы были в Москве и устали.
Машка еще долго его уговаривала, но Ромка остался непреклонным и весь оставшийся день и вечер думал над тайной, окружающей разрушенную усадьбу, а Лешка еще и над тем, хотел Артем пойти в кафе и отказался лишь из-за солидарности с ними или ему и в самом деле нет никакого дела до этой Лизы?
Когда окончательно стемнело, все пошли провожать Венечку.
Ромка поднялся к нему в мансарду, чтобы взять книгу, как вдруг обычно свежий воздух сменился неприятным, гнилостным. Ромка выглянул в окно и понял причину запаха – ветер дул со стороны свалки. Правда, свалку из окна мансарды он не увидел, зато заметил развалины злосчастной усадьбы, а вернее, один уголок разрушенного дома.
Но когда он лег животом на подоконник, высунулся из окна чуть ли не по пояс, то жутко обрадовался.
– Венька, да из твоей мансарды, оказывается, вся усадьба видна!
– И что?
– А то. – Ромка оперся обеими руками о подоконник, выпрямился и заблестел глазами. – То, что можно отсюда за ней последить. Ночью! Пусть Лешка с Темкой уходят домой, а я у тебя останусь ночевать. Маргарита Павловна, надеюсь, разрешит?
Маргарита Павловна, разумеется, не возражала и выдала Ромке раскладушку. Он отнес ее наверх и пошел провожать Лешку с Артемом.
– Идите сразу домой, а как придете, сразу нам звоните, – предостерег он друзей, остановившись у калитки.
– Мы-то не пропадем, а вот ты пообещай нам из дома не выходить, – потребовал Артем.
– Железно обещаю в усадьбу не ходить.
Лешка погрозила брату пальцем:
– Смотри!
Прикрыв калитку, Ромка вернулся в гостиную. Там Жан-Жак увлеченно смотрел телевизор, и как раз наступила рекламная пауза.
– А как идут съемки вашего фильма? Нащупали тему? – доброжелательно спросил француз.
– Ох, нам сейчас не до кино, – вздохнул Ромка.
– А что так?
– Ну, просто нам некогда. Сегодня вот с Темкой опять в Москву ездили. Анатолий, который воду около усадьбы искал, под машину попал, и мы его в больнице навещали.
– Я в курсе, – кивнул Жан-Жак, а Маргарита Павловна не преминула подметить: – Странные все какие-то случаи, ты не находишь?
Ее муж задумчиво поскреб подбородок:
– Пожалуй. Но вполне возможно, что это всего лишь цепь случайных совпадений.
– Ну да, случайных, – усмехнулся Ромка и прикусил язык. Про свалившийся на Лешку с Венечкой камень говорить было нельзя ни в коем случае, чтобы не напугать до смерти Маргариту Павловну, и он лишь покивал в ответ: «Возможно, возможно», – и переключил разговор на другие темы.
Маргарита Павловна с Жан-Жаком укладывались не очень поздно, если не сказать, рано, и вскоре все разошлись по своим комнатам.
Ромка поднялся в мансарду, влез с биноклем на подоконник и приступил к слежке за развалинами.
Лежать на подоконнике было крайне неудобно. Чтобы усадьба целиком попала в поле его зрения, Ромке приходилось до предела высовываться из окна, да еще вытягиваться и выгибаться. Такая поза требовала немалых усилий, и вскоре у него затекли руки, стали деревянными плечи и жутко заболела шея.
– Я так долго не вытерплю, – признался он и, поглазев на развалины еще некоторое время, сполз с подоконника.
– Давай я попробую, – сказал Венечка и взял у друга бинокль. Но по причине маленького роста ему требовалось вылезать из окна еще дальше, чем Ромке. И он тоже признал свое поражение. – Ничего не выйдет, отсюда очень неудобно смотреть. К тому же усадьба далеко, в темноте даже в бинокль не разглядеть, что там происходит, так что дохлая эта затея. Давай спать, а завтра придумаем что-нибудь другое.
– Еще чего! – возмутился Ромка. – Я к тебе не спать пришел, это я и дома могу делать.
Оглядевшись вокруг, юный сыщик схватил видеокамеру, проговорил: «Камера – это тебе не бинокль, она дает не шестнадцати-, а трехсоткратное увеличение», и снова улегся на подоконник. Но и через телеобъектив мало что было видно, разве что крону высокого дуба, который стоял к их дому ближе, чем усадьба.
Ромка снова отлип от окна, расправил плечи и вдохнул свежий воздух – к счастью, ветер сменил направление.
– И от камеры толку мало. А кстати, где Анри?
– Где-то гуляет, приходит, когда я уже сплю, – ответил Венечка. – А зачем он тебе?
– Да ни за чем. Просто я вспомнил, как мы все вместе, с ним и Анатолием, стояли под дубом. Венька, там же дупло, в том дубе, ты понимаешь?
– Ну и что, что дупло?
– А то, что в дупло можно поставить твою камеру, вот что! Лучшей слежки за усадьбой и не придумаешь.
– Но мы же обещали не ходить на развалины!
– А мы к ним и не пойдем. Сам подумай, где дуб, а где усадьба.
Дождавшись, пока Маргарита Павловна с Жан-Жаком крепко уснут – Анри так и не появился, – Ромка с Венечкой выждали еще какое-то время, потом тихо спустились по лестнице и вышли из дома. По улицам они шли крадучись, прячась от случайных прохожих, поэтому ни одна живая душа не видела, как они добрались до старого дуба. Венечка занял пост недалеко от дерева, а Ромка подошел к стволу и тихо и медленно, стараясь поменьше шуршать ветками, полез вверх.
Старое дупло будто специально было предназначено для Венечкиной видеокамеры. Ромка установил ее там без всякого труда и с легкостью, бесшумно спустился вниз.
С теми же предосторожностями два друга вернулись домой, легли в свои постели и вмиг заснули, поставив будильник на полпятого утра.
Проснулся Ромка на рассвете от пронзительного звонка, когда за окном еще только светало. Прихлопнув ладонью будильник, он растолкал спящего без задних ног Венечку, и они, взяв с собой Дожика, со всех ног, теперь уже в открытую, кинулись к старому дубу.
– Если нас кто и увидит, теперь не страшно – мы собаку выгуливаем, имеем право, – подпрыгивая на бегу, говорил Венечка.
