– Имей в виду, – захлебывалась Крыса, – если я еще раз увижу, как ты с директором заигрываешь…
– Да кому он нужен-то? – не выдержала Лола. – Слизень капустный!
– Что-о?
Лола поглядела на Крысу и всерьез испугалась. Она тихонько обошла письменный стол, чтобы отодвинуться подальше. В крайнем случае, можно плеснуть заразе в лицо остатками кофе из кофеварки.
– Я ничего плохого не сделала! – закричала она, надеясь, что директор услышит и выйдет в приемную. – За что вы ругаетесь?
– Тише! – прошипела Крыса. – Садись, работай пока, и помни – в следующий раз уволю!
Она развернулась и пошла к себе в кабинет. Лола едва подавила желание запустить Крысе вслед дыроколом.
На четвертый день своей трудовой деятельности недовольная Лола привычным движением включила компьютер и, пока загружалась система, просмотрела сложенную на столе стопку корреспонденции. Несколько конвертов со счетами, приглашение от контрагента на презентацию нового проекта, рекламные буклеты и проспекты, которые она сразу отправила в корзину, конверт от какой-то благотворительной организации – наверняка просьба о пожертвовании, пусть шеф сам решает…
В самом низу стопки лежал конверт без обратного адреса.
Лола взяла его в руку, и ее сердце громко забилось.
На узкий голубоватый конверт были наклеены четыре марки: две – с портретом изобретателя радио Алексея Попова, одна – с каким-то невзрачным обелиском и еще одна – с красивой белой птицей, похожей на чайку. Подпись под ней гласила, что это – полярная крачка.
Итак, Лола дождалась того самого важного письма, из-за которого она устроилась в фирму «Интертрейд», из-за которого она просыпалась каждое утро ни свет ни заря, одевалась в ужасные, унижающие ее человеческое достоинство тряпки, разыгрывала ограниченную дурочку…
Лола распрямилась и облегченно вздохнула. Она хотела, как Винни-Пух, пропеть: «Конец моим страданиям и разочарованиям!»
Но тут же она вспомнила Ленины инструкции. Расслабляться рано. Сегодня нужно доиграть свою роль до конца дня, а пока, не теряя времени, передать компаньону судьбоносное письмо.
Она достала из сумочки свой мобильник и набрала номер, который Леня дал ей для этого единственного звонка. Как только в трубке раздался знакомый голос, она с неподражаемой интонацией проговорила:
– Люся? У меня на сегодня есть билеты! Как это – не Люся? Ах, я ошиблась номером! Ну, извините!
Убрав мобильник обратно в сумочку, она торопливо спрятала письмо с полярной крачкой в приготовленную заранее пачку бумаги для ксерокса. Эту пачку она положила в верхний ящик стола, после чего занялась своими обычными текущими делами.
Через полчаса в ее комнату заглянул охранник Витя.
– Там разносчик канцелярии пришел. Тебе что-нибудь нужно?
– Ой, очень нужно! – подскочила Лола. – У меня как раз бумага для факса закончилась!
Витя кивнул и скрылся. На его месте тут же возник унылый дядечка в криво сидящих на носу старомодных очках и с жидкой всклокоченной бороденкой неопределенного цвета, волоча за собой огромную клетчатую сумку, широко используемую «челноками».
– Бумага для ксерокса и принтера, бумага для факса, канцелярские папки, ручки шариковые и гелевые, скрепки и кнопки… – завел он заунывным гнусавым голосом.
– Десять рулонов бумаги для факса! – потребовала Лола.
Разносчик шлепнул перед ней на стол десять пачек бумаги для ксерокса.
– Для факса, а не для ксерокса! – недовольно проговорила Лола. – Вы хоть слушаете, что вам говорят?
При этом она, заслонив собой стол, подпихнула под стопку, принесенную разносчиком, заранее заготовленную пачку бумаги из своего ящика.
– Ах, для факса… – протянул дядечка. – Ну извиняйте…
С этими словами он сгреб стопку бумаги обратно в свою клетчатую сумку и положил вместо нее десяток аккуратных рулончиков.
– Для факса, так для факса… Попрошу расписаться, мне еще в бухгалтерию вашу надо, они картридж для принтера заказывали…
– Это не такие рулоны! – раздраженным голосом прервала его Лола. – Это двадцатиметровые, а мне нужно по десять метров! Двадцатиметровые в мой факс не влезают…
– Ну, их вообще-то на два перемотать можно… – оправдывался дядечка, – еще и дешевле выйдет! А я бы вам эти со скидкой продал, у меня их все равно никто не берет…
– Мне не надо, чтобы дешевле! – капризничала Лола. – Мне не надо со скидкой! Мне надо по десять метров! Вот еще, буду я перематывать!
– Ну ладно, – охотно согласился покладистый дядечка. – Не хотите со скидкой – как хотите, было бы предложено… можно и без скидки. Я через час снова вернусь, принесу, какие надо…
Обойдя помещения фирмы и распродав часть своего товара, разносчик вышел на улицу и медленно, шаркающей походкой утомленного жизнью человека двинулся прочь.
Однако, свернув за угол, он удивительным образом изменился. Походка его стала быстрой и пружинистой, спина распрямилась, а в глазах появился молодой блеск. Пройдя еще один квартал, «разносчик» огляделся по сторонам и сел в довольно приличный «Опель» – удивительная вещь для бедного разносчика канцтоваров. Отъехав от тротуара, он довольно долго кружил по городу, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и наконец остановился в тихом, безлюдном переулке. Здесь он простоял несколько минут, за это время окончательно преобразившись. «Разносчик» избавился от старомодных очков, от жидкой бороденки и седоватой, плохо подстриженной шевелюры. Затем он ватным тампоном снял грим с лица и превратился в мужчину лет тридцати пяти приятной, но незапоминающейся наружности – в хорошо известного в узких кругах мошенника экстра-класса Леню Маркиза.
Только после завершения работы над своей внешностью Леня поехал домой. В прежнем образе пожилого разносчика он не хотел появляться в окрестностях их с Лолой жилища.
Здесь он использовал старинный способ, каким вскрывали письма еще наши ревнивые и не в меру любопытные бабушки – при помощи пара, выбивающегося из носика чайника. Правда, с современным электрическим чайником делать это гораздо менее удобно, чем с прежним, который кипятили на газе, но Леня успешно преодолел трудности.
Разумеется, он проделывал все необходимые манипуляции в тонких резиновых перчатках, чтобы не оставлять на конверте следов.
Расклеив конверт, он осторожно вытряхнул из него небольшой листок плотной бумаги. На нем фиолетовыми чернилами, характерным почерком с сильным наклоном было написано всего три слова:
«Лена приезжает во вторник».
Леня сфотографировал записку, затем осторожно прощупал конверт – не вклеено ли в него что-то еще, на всякий случай даже отклеил марки. Не найдя больше ничего интересного, он задумался.
Если Леня надеялся, что перехваченное письмо поможет ему разобраться в причинах убийства Вячеслава Сергеевича и поможет найти дверь, которую открывает загадочный ключ, то его надежды пока не оправдались. Письмо не убавило вопросов, наоборот, добавило еще один. Кто такая Лена? Куда и откуда она приезжает и почему сообщение о ее приезде так важно, что покойный Вячеслав Сергеевич готов был хорошо заплатить за эту информацию?
