— А откуда у него взялись камни? — спросила я.
— Он нашел их в кармане убитого немецкого офицера. Во всяком случае, именно так Харитон сказал мне. И у меня не было повода сомневаться в его словах. На самом деле, откуда у простого парня могут быть ценности?
— Странно, что не золотые коронки, — прокомментировал Игорь. — Обычно у немцев именно их находили.
— У них многое находили. Не перебивай бабулю, — сказала я Игорю.
— Харитон предложил мне так же владеть ими, как и он. Я не отказалась, — Курляндская снова улыбнулась. — Но мы решили их спрятать. Было опасно ходить с бриллиантами и другими драгоценными камнями в кармане. Мы зарыли их в приметном, как нам казалось, месте. Потом судьба развела нас с Харитоном в разные стороны. Он уехал на фронт, а я камни перепрятала.
— Что? — изумился Игорь.
— То. Его могли на фронте убить. Да и потом — вдруг бы он одумался и сам выкопал камни? Увидев их раз, я не могла с ними расстаться. В общем, я закопала их в другом месте. С собой я не решалась их возить.
— Ну, бабуля! Ну и аферистка!
— А вы сами лучше? — сверкнула я глазами. — Изобрели новый способ проверки на наличие оружия…
— Война кончилась. — Виктория Леопольдовна повысила голос, желая прекратить нашу перебранку, и продолжила рассказ: — Я уже жила в другом месте. Но Харитон меня нашел. Даже удивительно! Он на старом месте узнал примерный новый адрес, а потом долго искал. Мы встретились, а потом снова расстались.
— Но он писал вам письма?
— Да, деточка, писал. И просил приехать в ту местность, где когда-то мы спрятали камни. Он поселился там недалеко, но почему-то без меня не хотел их забирать.
— Любил, наверное, — вставил свое слово Жора.
— После долгой переписки я поехала туда. Не могла же я сказать ему, что драгоценности перепрятала.
— Но они уже были у тебя? — спросил Игорь.
— Нет. Я не забирала их. Прошло два года, и у меня не было уверенности, что камни целы. А времени, чтобы съездить и посмотреть, не было. Я думала о них, вспоминала, тешила себя мыслью, что когда-нибудь они будут моими. И потом — я вышла замуж. И мне не хотелось делиться своими камнями с мужем.
— Ты не любила деда? — спросил Игорь.
— Нет. Я же сказала, что не способна любить никого. Ну разве что только тебя и Марысю. Даже собственный сын раздражал меня.
— Значит, вы не захотели делиться своими камнями? — снова вернул нас к разговору Георгий.
— Своими ли? — сделала я замечание.
— Я поехала к Харитону спустя какое-то время. И мы пошли искать камни. Но их там, естественно, не оказалось. Вот незадача! Харитон очень расстроился, но я говорила ему, что, наверное, их кто-то нашел и они принесут людям счастье. Пусть не нам, но все-таки. И он больше не переживал.
— Сильный мужик. — Жора покрутил головой.
— На другой день я сама выкопала камни в том, своем месте. Они были у меня. Харитон проводил меня на поезд и сказал, что тоже переедет жить в Тарасов. Тогда мне пришлось признаться, что я замужем. Это был для него настоящий удар.
— Но он все равно продолжал писать вам? — сказала я.
— Да. Он писал. А потом и приехал. И все время камни хранились у меня. Вот, собственно, и вся история.
— Нет, не вся. Скажите, Виктория Леопольдовна, как Харитон Иванович узнал, что драгоценности все же у вас? Он ведь прекрасно знает об этом.
— Не может быть! — Курляндская покачала головой. — Нет-нет, такого просто не может быть!
— Но, позвольте заметить, за мной сюда ехал его сын. И он требовал, чтобы я отдала ему шкатулку. Он знал.
— Сын? У него есть сын?
— А разве Харитон Иванович никогда не приходил к вам в гости? — удивилась я, вспомнив, что встретила старичка на скамейке возле дома Курляндской.
— Был несколько раз, но ничего о сыне не говорил.
— Наверное, ты, бабуля, просто не интересовалась, — Игорь печально посмотрел на нее.
— И я думаю, что сын у него поздний, потому что еще не старый. Мужчина, как говорится, в самом расцвете сил, — просветила я присутствующих.
— Странно… — Курляндская сделала еще глоток коньяка.
— Не понимаю, как он мог узнать? — начал ломать голову Игорь.
— Игореша, какая теперь разница!
— Послушайте, Виктория Леопольдовна, — обратилась я снова к женщине. — Если вы утверждаете, что Харитон Иванович про ценности не знал, тогда зачем вам понадобилась вся эта конспирация? От меня, что ли?
— Нет. Я ведь камни спрятала заранее. И шкатулка была уже с мусором. Я бы, наверное, сказала тебе все, но… нас ведь подслушивали.
— Санитар? — догадалась я, о ком она говорит.
— Да.
— А почему вы просто не попросили его выйти?
— Я не знаю, что мной тогда двигало, но так получилось. Так было лучше. Ты, сама того не зная, охраняла именно того, кого надо, — мою Марысю.
— Сложно вас понять. Вы могли сами позвонить внуку, и он тут же примчался бы. — Я тоже позволила себе выпить глоток коньяка.
— Простите меня, Женя.
Виктория Леопольдовна этими словами просто обезоружила меня.
Мы все замолчали. В моей голове, кажется, все выстраивалось, хотя были еще непонятные моменты. Как же, интересно, Харитон Иванович все узнал?
Рассказ подтвердил некоторые мои догадки, что меня радовало. Кажется, можно было и расслабиться. А потом подумать, что делать с камнями.
— Ну и что теперь? — спросил Игорь, обращаясь ко всем.
— Думаю, Женя отдаст нам камни, — просто сказала Виктория Леопольдовна.
— Конечно, отдам. Но только половину.
— Я же говорил, она себе на уме! — вскочил Жора, сам задел свою больную руку другой рукой и, охнув, снова сел на место.
— Наверное, вы неправильно меня поняли. Лично мне ничего не нужно. Просто я не люблю никакой несправедливости и считаю, что половину вы должны отдать Харитону Ивановичу. Впрочем, если вы против, тогда я отдам ему все камни. По большому счету, они ведь принадлежат ему. Во всяком случае, он их нашел, судя по вашим словам, Виктория Леопольдовна.
Я допила коньяк, положила ногу на ногу, отчего чуть задралась джинсовая ткань.
— Не надо, Женя. Мы отдадим ему половину, — сказала Курляндская, и, кажется, нелегко дались ей эти слова. — Спрячьте свой пистолет.
— А ты говорил, что у нее нет оружия. — Жора снова вскочил. — Я же объяснял — девка сумасшедшая. Из таких ситуаций выбиралась! Я бы сто раз подох, а она… А умна как!
Георгий явно веселился, что Игорь не смог найти пистолет.
— Но как ты предлагаешь нам сделать это? — спросила Курляндская.
