Дома Берта Борисовна посадила дочь напротив и прочитала ей лекцию о том, что воровать нельзя, Юлю могут посадить в тюрьму; учиться надо хорошо; не следует нервировать маму, у нее много хлопот в пансионе, если она заболеет, то в семье не будет денег, они станут нищими; она не сердится на дочку, переведет ее в другую школу, там никто не узнает о краже.
Очутившись в новом классе, Юля стала учиться лучше, педагоги на нее не жаловались, и Берта Борисовна успокоилась. С кем девочка подружилась, мать не имела понятия, дочь никогда никого не приводила в гости, но более не доставляла Берте хлопот.
А потом грянул гром — Юлию задержали за украденный в магазине кошелек.
Перепуганная насмерть Нечаева бросилась в отделение и, позабыв о своей жадности, уладила дело. То есть вульгарно дала полицейскому взятку.
— У вашей девочки большие проблемы, — сказал Берте Борисовне получивший приличную сумму дознаватель. — Отведите ее к психотерапевту, иначе она опять начнет шарить по чужим карманам. Вы не сможете ее вечно отмазывать, рано или поздно воришка в колонии окажется.
Поскольку полицейского никак нельзя было заподозрить в желании поставлять клиентов душеведу, Нечаева призадумалась. И нашла для Юли специалиста. Психолог начал работать с девочкой, мать исправно оплачивала сеансы, но через два месяца не выдержала, позвонила врачу и спросила:
— Как долго дочь должна ходить к вам?
— Не могу сказать точно, — ответил тот, — вероятно, год.
— Сколько? — ахнула Берта, у которой в голове немедленно включился калькулятор. — Вы с ума сошли! Я думала раз пять, ну, семь, десять…
— Полагаю, нам с вами необходимо встретиться, — вздохнул психотерапевт.
— Ладно, — без особой охоты согласилась Нечаева, которой тихий внутренний голос подсказал, что от этого свидания ничего хорошего ждать не стоит.
Берта Борисовна как в воду глядела. Психотерапевт сообщил ей массу неприятного. Вкратце его диагноз звучал так: у Юли навязчивое желание воровать. Причем все, от денег до жвачки.
Сформировалось это желание в раннем детстве, когда девочка не имела в достатке игрушек и конфет и постоянно слышала от матери фразу: «У нас нет денег, мы умрем в нищете». Чтобы заполучить новую куклу, Юлечка тайком уносила домой из садика понравившуюся ей лялю, играла с ней в своей комнате, а потом возвращала. Но однажды она забыла очередную игрушку дома, испугалась, что ее будут ругать, да только занятая присмотром за кучей ребятишек воспитательница исчезновения куклы не заметила.
Дома происходило нечто подобное. Берта Борисовна занималась пансионом, ей было недосуг следить за Юлей. Утром она приводила дочку в садик, вечером забирала. Сказок мать девочке на ночь не читала, песенок не пела, но в конце концов Берта заметила, что у ее Юлечки появилась пара новых кукол, и удивилась:
— Откуда игрушки?
Юлечке исполнилось всего шесть лет, но она сообразила, что надо соврать:
— Подружки в садике дали, мы меняемся.
Мать объяснение удовлетворило. Ведь всем известно, девочки вечно друг у друга что-то берут. Старшая Нечаева помнила, как она, десятиклассница, собираясь на свидание, просила у одной подружки кофточку, у другой туфли. Вот так у Юлии, которой никто из взрослых не сказал, что нехорошо брать чужое и превращать его в свое, постепенно сложилось ощущение безнаказанности, вседозволенности.
— По-вашему, виновата я? — вспылила Берта Борисовна, выслушав доктора.
Психотерапевт не ответил на вопрос, просто продолжил:
— Сейчас положение осложнилось. У Юлии есть подруги, их имен она мне пока не назвала. Девочки давно вместе промышляют в магазинах и по сути являются бандой, подбивают вашу дочь на кражи. Поверьте, все может очень плохо закончиться. Надо узнать, как зовут заводил, разбить эту дружбу и потихоньку скорректировать поведение Юли. Работы непочатый край. Дай бог, чтобы за год разгрести завал.
Нечаева встала:
— Спасибо, без вас справлюсь. Думаете, я наивная дурочка и ничего не понимаю? Вы получаете кучу денег за каждый сеанс и специально меня пугаете!
Вернувшись домой, Берта Борисовна сурово приказала дочери:
— У тебя есть какие-то приятельницы. Немедленно перестань с ними общаться.
— Не имеешь права запрещать мне с ними дружить! — вспыхнула Юля. — Я уже большая, не лезь в мои дела!
Нечаева схватилась за ремень, девочка бросилась прочь, по дороге уронила вазу, мать заорала… На шум прибежал один из постояльцев, цирковой артист Федор Лялин, спросил, что случилось. И Берта Борисовна, никогда ранее не откровенничавшая с клиентами, на пике нервного стресса рассказала ему правду о дочери.
— Психотерапевты… — поморщился Лялин. — Да им лишь бы лавэ из людей тянуть. Сколько Юльке лет?
— Двенадцать, — всхлипнула Нечаева.
— Отлично, — обрадовался Федор, — самый подходящий возраст. Предлагаю отдать девочку в цирковую студию, которой руководит мой приятель, денег он с вас не возьмет. Юля после школы будет сразу ездить на занятия, времени на глупости не останется. Она станет сильной, ловкой, научится акробатике.
Берта Борисовна пришла в восторг.
— Замечательная идея! А платить точно ничего не надо?
Юлия начала посещать студию и через год сделала большие успехи. Педагоги ее хвалили, называли талантливой. Старшая Нечаева снова успокоилась.
Школу Юлия закончила на тройки. Попыталась поступить в институт, провалилась, осела дома. Шел август, Берта Борисовна нервничала, не представляя, чем дочь будет заниматься дальше. И тут ей на помощь опять пришел Федор Лялин. Он уже не жил постоянно в пансионе, мотался с цирком шапито по всей стране, но пару раз в году приезжал в Москву и всегда селился у Нечаевой.
— Подумаешь, в вуз не поступила, — засмеялся артист, когда хозяйка «Уютного уголка» пожаловалась ему на неудачу Юли. — Эка беда! Диплом еще никому счастья не принес. Она девочка, выйдет замуж, детей родит.
— Юле осенью только восемнадцать исполнится, — возразила Берта Борисовна, — рано о свадьбе думать. И неизвестно, как у нее судьба сложится. Вдруг долго никого не встретит? Чем тогда заниматься станет? Где деньги зарабатывать будет?
Лялин заулыбался.
— Давайте возьму ее в свой цирк. Юлька хорошая акробатка, по проволоке бегает, танцует на ней. Сделаю девочке номер. Пусть посмотрит, как люди тяжело работают, сама чему-нибудь новому научится. Да и деньжат заработает. Немного, но все-таки. Вернемся через три месяца, а там видно будет. Юлия, складывай сумку, завтра утром у нас гастроли начинаются!
Берту Борисовну снова цапнуло за сердце беспокойство. Заметив это, Федор улыбнулся:
— У нас хороший коллектив, а я присмотрю за Юлей, как за своей дочкой. Заодно она Россию увидит, посмотрит, как народ в провинции живет, начнет ценить, что в Москве имеет.
