— Не ищут его, — покачал головой Маркел. — Забили на меня. По-тихому забили… Может, и ты на меня забил?
— Я?! — оторопел от возмущения Сингапур.
— Ну а вдруг ты Шафрану продался? Вы же с ним кореша! — пристально посмотрел на него Маркел.
— Ну, дружим… — не стал отрицать Вова. — Но я ему не продавался…
— А вдруг?
— Если я тебя предам, кому я такой нужен буду? Шафрану предатели не нужны…
— А чего ты разволновался? — усмехнулся Маркел.
Действительно, Сингапур при нем большая величина, а у Шафрана будет мелкой сошкой, зачем ему такой расклад?
— Да нет, просто обидно. Я с тобой не разлей вода, а ты бочку катишь, — буркнул Вова.
— А почему Жетона не сделал?
— Как? Я же отправлял бойцов, где они? Больше у меня нет, только на твою охрану…
Маркел кивнул. Охрана у него серьезная, без нее никак. Он хоть и в Москве, но Жетон со своими отморозками может добраться до столицы. Шесть бойцов с ним, и они меняют друг друга, охраняя палату.
— А Шафран почему Жетона не сделал?
— Так я говорил…
— И я говорил, что Шафран забил на меня. Это правда?
Сингапур, поджав губы, принужденно кивнул.
— А Туляк?
— Похоже на то.
— Чистотел?
— Ну, он реально людей отправлял. И не тянет он на тебя… — покачал головой Сингапур. — Но там Шафран мутит… Туляк, тот сам по себе…
— Значит, все-таки забили?
— Не напрямую… Тебя ждут…
— Но лучше бы я не возвращался?
— Что-то вроде того…
— Значит, мутит Шафран?
— Да есть ощущение. Он Чистотела под себя подбивает. И Туляк мутит. Хочет на Западном районе остаться, ну, чтобы без тебя и без Шафрана.
— Шафран его сожрет. Если с ним будет Чистотел…
Маркел с озадаченным видом качал головой. Тихо пока в омуте, но черти уже наготове, еще чуть-чуть, и начнется свистопляска.
— Война будет. Стрелять начнут. Кому беспредел нужен? — Он смотрел на Сингапура, но не видел его.
— Так в том-то и дело, что никому.
— Вова, ты со мной?
— Даже не сомневайся!
— Может, скажешь, что мне делать?
— Может, не все так страшно. Вернешься в город, все будет как раньше…
— Ты сам в это не веришь, — усмехнулся Маркел.
— Ну, есть надежда…
— Надеждой только девочки живут. Летят, летят, а вдруг не залетят. А мы с тобой не девочки. Нам реально вопросы нужно решать.
— Валить надо Туляка… — заявил Вова.
— А Шафрана?
— Э-э… И его тоже!
Маркел хмыкнул. Туляк для Сингапура чужой, а Шафран — свой, саврасовский. Не хотелось бы «гражданскую» войну объявлять, а придется…
— Так в чем же дело?
— Ну, так они же все понимают. Охрана у них будь здоров. Типа, Жетона боятся. На самом деле тебя боятся.
— Если боятся, значит, надо их напугать. Реально в гроб загнать…
— Люди нужны, — уныло проговорил Сингапур.
— А наших бойцов Жетон положил, — кивнул Маркел. — Потому Шафран и оборзел. И Туляк тоже. А кадровый вопрос надо решать. Шафрана и Туляка надо увольнять. Отдел кадров мне нужен…
— Я мог бы его возглавить, — не очень решительно сказал Вова. — Дубр пойдет, Стас и Голень…
— Главное, чтобы пошли, — кивнул Маркел. — Но пока не надо…
Все правильно рассуждал Сингапур. Шафран и Туляк сейчас на стреме, а охрана у них серьезная, так просто с ними не сладить. И Сингапур с пацанами мог нарваться.
Но Маркел не был бы тем, кем он стал, если бы не заботился о собственной безопасности. Сингапур со своей охранной бригадой — это всего лишь часть той системы, которую создал Маркел. Был у него свой отдел кадров с очень ответственными сотрудниками.
Он отправил Сингапура к заведующему отделением. Нужно было решить вопрос с выпиской. Мало ли, вдруг вражья сила уже подбирается к больнице. Состояние у Маркела тяжелое, и больничный режим отменять еще рано, зато можно было перебраться в другую больницу, желательно поближе к дому.
Сингапур ушел, а он позвонил начальнику «отдела кадров» и назвал имена людей, которых нужно уволить.
* * *
Боль бывает всякая — душевная и физическая, терпимая и невыносимая. Крендель испытывал боль физическую, но пока еще терпимую. Руки у него разведены и веревками подвязаны к потолку, мошонка зажата в тиски, а сам он стоял на цыпочках. Устали у него ноги, но нельзя опускаться на полную ступню. Если он сделает это, пятки уйдут в пустоту, тело завалится назад и вниз, а тиски останутся на месте. Вот тогда боль будет невыносимой.
— Ты так скоро балероном станешь, — усмехнулся Маркел, глядя на него.
Слаб он еще, ходит с трудом, но это не помешало ему спуститься в подвал, где Стас и Голень возились с Кренделем.
— А балероны — они все педики, — усмехнулся Сингапур.
— А ты, Крендель, еще и кастратом будешь! Ария Иуды в исполнении балерона-кастрата… Иуда ты, Крендель.
— Да не предавал я Шафрана! — в отчаянии простонал Крендель.
— А почему тогда он в морге?
— Так я откуда знаю!.. Нормально все было, а потом раз, и нет его…
— Нет. Потому что его отравили. Вопрос, кто это сделал?
— Не я!
— А кто?
— А Туляка кто замочил, тоже я? — с вызовом, но хнычущим голосом спросил Крендель.
— При чем здесь Туляк? Он от передоза кончился.
— Какой передоз? Он же не ширялся.
— Ну почему ж, в зоне он от марафета не отказывался. С девочкой он был. Вот и понесло его по всем тяжким галопом.
— И Шафран с девочкой был.
— С какой девочкой? Он у себя в офисе задвинулся.
— Да, но до этого с девочкой был. Она его траванула, а он через три дня склеился. А Туляка его девочка сразу сработала.
— Ты свечку держал?
— Нет, но можно догадаться. Пончик подъезжал, сказал, что девочка новенькая есть, очень красивая. Ну, Шафран и повелся… Как с Туляком было, я не знаю, но, может, и ему Пончик подложил свинью. И ему, и Шафрану. Не просто так все… — Крендель запнулся и опустил голову.
— Ну, чего замолчал? Дальше давай! Что там не просто так?
— Мутный он, Пончик… — глядя куда-то в сторону, выжал из себя Крендель. — Вроде бы с нами, но сам по себе.
— Так не бывает, чтобы человек сам по себе был, — покачал головой Маркел.
