– Я вас не понимаю! – воскликнул Фандорин,
слушавший доктора с всё возрастающим недоумением.
– Я сам не понимаю. Это похоже на сказку… Но мне
вспомнилась прочитанная история: как мастер дим-мак нанёс сам себе удар в некую
точку и упал замертво. Не дышал, сердце не билось. Враги бросили его на
съедение псам, а он через некоторое время очнулся живой и здоровый. Читал я и
другую историю – про то, как одного китайского правителя поцеловал в ногу
нищий. Через некоторое время на месте поцелуя появилось розовое пятно, а ещё
через несколько часов царь вдруг упал мёртвым… Черт! – смутился
доктор. – Я уподобляюсь болванам-журналистам, которые выдумывают про Восток
всякие небылицы. Просто, пока я зашивал нашего приятеля, всё думал про след на
шее, вот и вспомнил…
Трудно было представить, чтобы такой солидный и
положительный человек, как доктор Твигс, вздумал дурачить собеседника, но и
поверить в Отсроченное Убийство убеждённому рационалисту, каковым считал себя
Эраст Петрович, было трудно.
– М-да, – вымолвил в конце концов титулярный
советник. – На Востоке, конечно, много всяких явлений, не изученных
европейской наукой…
На этом вежливом замечании мистический разговор и закончился.
* * *
С Твигсом распрощались на улице. Доктор сел на рикшу,
приподнял шляпу и укатил. Двое туземцев укладывали на тележку тело бедного
капитана, завёрнутое в простыню.
Эраст Петрович, Сирота и всхлипывающая Софья Диогеновна
отправились в консульство пешком, потому что «ездить на живом человеке»
Фандорин снова отказался, а письмоводитель и барышня тоже не пожелали
барствовать, раз уж титулярный советник шествует на своих двоих.
У первого же фонаря вице-консула ждал сюрприз. Из темноты
возник круглолицый якудза, про которого Эраст Петрович уже и думать забыл.
Прижал руки к бокам, застыл в низком поклоне. Потом выпрямился и уставился на
своего благодетеля суровым, немигающим взглядом.
– Я докатился до самой речки, – перевёл Сирота,
глядя на разбойника с явным одобрением. – Какие ещё будут приказания,
господин?
– До чего же он мне надоел! – пожаловался
Фандорин. – Лучше бы ему тавро на лоб поставили! Послушайте, Сирота, мне
теперь никогда от него не отвязаться?
Письмоводитель внимательно посмотрел упрямцу в глаза и
покачал головой:
– Это человек слова. Единственный способ – приказать
ему покончить с собой.
– Господь с вами! Ладно. Пусть по крайней мере скажет,
как его з-зовут.
Сирота перевёл чиновнику ответ бывшего солдата банды
Тёбэй-гуми:
– Его зовут Масахиро Сибата, но вы можете называть его
просто Маса.
Эраст Петрович оглянулся на скрип колёс и снял цилиндр –
возчики катили мимо тележку, на которой «совершенно здоровый покойник»
отправился следом за доктором, в мертвецкую. В изголовье лежали ботинки и аккуратно
сложенная одежда.
Вокруг суета,
Один лишь он спокоен,
Ушедший к Будде.
Искры на клинке катаны
– Трое сацумцев? Завёрнутые в тряпки мечи? Называли
Окубо «собакой»? Это может быть очень, очень серьёзно! – озабоченно
проговорил Доронин. – Тут всё подозрительно, а особенно то, что
воспользовались катером. Это лучший способ попасть в самое сердце столицы,
минуя дорожные посты и заставы.
Эраст Петрович застал Всеволода Витальевича дома, в левом
флигеле консульства. Доронин уже вернулся с открытия благонравного заведения и
последовавшего за ним ужина и теперь переодевался к Холостяцкому балу. Шитый
золотом мундир висел на стуле, пухлая горничная-японка помогала консулу
облачиться в смокинг.
Квартира начальника Фандорину очень понравилась:
обставленная лёгкой ратановой мебелью, она весьма удачно сочетала русскость с
японской экзотикой. К примеру, в углу на столике сиял замечательно бокастый
самовар, сквозь стеклянные дверцы шкафа просматривались разноцветные графины с
настойками да наливками, но картины и свитки на стенах были сплошь туземные, на
почётном месте красовалась подставка с двумя самурайскими мечами, а через
открытую дверь виднелась совершенно японская комната, то есть безо всякой
мебели и с соломенным полом.
Туманные обстоятельства смерти Благолепова заинтересовали
Всеволода Витальевича гораздо меньше, чем трое его ночных пассажиров. Фандорину
такая реакция даже поначалу показалась чрезмерной, но Доронин объяснил причину
своей тревоги.
– Что у министра много ненавистников, особенно среди
южного самурайства, не секрет. В Японии политические покушения происходят почти
столь же часто, как в России. Правда, у нас сановников убивают революционеры, а
здесь реакционеры, но, как говорится, хрен редьки не слаще – обществу и
государству равный вред что от левых зилотов, что от правых. Окубо – ключевая
фигура в японской политике. Если фанатики до него доберутся, переменится весь
курс, всё направление развития империи, и притом в крайне опасном для России
смысле. Видите ли, Фандорин, министр Окубо – сторонник эволюции, постепенного
развития внутренних сил страны под жёстким контролем правительства. Это
дрессировщик, который щёлкает кнутом и не позволяет тигру вырваться из клетки.
Тигр – это наследственная, глубоко укоренённая воинственность здешнего
дворянства, а клетка – Японский архипелаг. Из-за чего развалился пресловутый
триумвират трех туземных корсиканцев? Из-за вопроса о войне. Могущественная
партия, которую возглавлял любимый герой нашего Сироты маршал Сайго, хотела
немедленно завоевать Корею. Окубо тогда одержал верх над своими оппонентами,
потому что он умнее и хитрее. Но если его убьют, неминуемо возобладают
сторонники быстрого развития за счёт экспансии, поэты великой азиатской империи
Ямато. Хотя на свете, ей-богу, и так уже слишком много империй – того и гляди
все они пересобачатся между собой и вопьются друг другу в волосья стальными
когтями…
– Постойте, – хмурился Фандорин, открывший было
свою кожаную книжечку, предназначенную для сбора сведений о Японии, но пока ещё
ничего не записавший. – А что России за дело? Ну, напали бы японцы на
корейцев, нам-то что?
– Це-це-це, какие ребяческие речи, а ещё
дипломат, – укоризненно поцокал языком консул. – Учитесь мыслить
государственно, стратегически. Мы-то с вами уже давно империя, а империям, душа
моя, есть дело до всего, что происходит на земном шаре. До Кореи тем более. Для
японцев Корейский полуостров станет не более чем мостиком в Китай и Маньчжурию,
а туда мы и сами давно уже целимся. Неужто не слышали о проекте создания
Желтороссии?
– Слышал. Но мне эта идея не нравится. Ей-богу,
Всеволод Витальевич, нам дай Бог в своих внутренних проблемах разобраться.
