— Ерунда. — Геворкян беспечно махнула рукой. — Как раз у бандита все документы будут в порядке.
Я не стала с этим спорить — у самой-то документы были фальшивыми, и лучше эту тему больше не ворошить. Мы прошли в просторную гостиную, образованную посредством соединения двух комнат. Марина Сергеевна усадила меня на диван и, несмотря на протесты, организовала чай с печеньем, конфетами и грушевым вареньем. Боль утраты в ее душе, наверно, уже успела притупиться, поэтому на вопросы она отвечала сдержанно и по существу. Нового я узнала немного, но что узнала, имело свою ценность. В последние дни Павел Геворкян не раз намекал жене, что кто-то пытается его шантажировать.
— «Пусть только попробует открыть рот, я найду, чем его заткнуть», — передала Марина Сергеевна слова мужа. — А в тот день, когда Пашу убили, ему позвонили и он сказал в трубку: — «Мне до некоторых воров далеко. Терпение тоже не безгранично! С Кравцовым я еще как-то договорюсь, а тебе однозначно конец».
— А с вами муж не обсуждал свои проблемы? — спросила я, записывая разговор на диктофон.
— Нет, никогда. — Марина Сергеевна печально посмотрела на свои руки. — В последний день просто сказал, что нам, возможно, придется переехать в другой город. Ему там вроде бы предложили хорошую работу.
По характеру финдиректор «Молочных рек» был человеком скрытным, мало с кем общался, и друзей у него не имелось. Марина Сергеевна даже назвала его затворником. Он все повторял, что в современном мире такое понятие, как дружба, отсутствует. Каждый рвет себе, что успеет урвать, и лишний раз рот не стоит открывать, потому что слова могут в любой момент обернуться против тебя. В финансовом смысле чета Геворкян не бедствовала. У каждого из троих детей было по квартире, приобретенной на деньги отца. Это я знала из информации, добытой из архивов налоговой. А Марина Сергеевна добавила к этому списку, сама того не подозревая, коттедж на Волге, который муж не успел достроить, катер, на котором они всей семьей с родителями любили отдыхать летом.
Наверно, не маленький катерок, подумала я, прикидывая вместимость. Скорее небольшая яхта. И все это на скромную зарплату финдиректора в двадцать тысяч рублей в месяц. Поблагодарив ее за чай, я откланялась.
На обратном пути у меня возникло подозрение, что меня «ведут». Красная «девяносто девятая» осторожно следовала за «Фольксвагеном» на отдалении, в потоке машин. Я немедленно повысила скорость и оторвалась от преследователей, петляя по городским улочкам. «Хвост» означал, что я подбираюсь к чему-то значимому. Следовательно, надо продолжать в том же направлении с удвоенными усилиями. Перед тем как заехать к Портняжному, я позвонила ему и, представившись частным детективом, договорилась о встрече. Он не хотел со мной видеться, ссылался на занятость, но мне удалось его убедить, намекнув, что от этого зависит благосостояние и жизнеспособность «Молочных рек». Встретились мы в кафе «Чеширский кот» напротив здания банка. Портняжный жил в этом же доме прямо над банком, на пятом этаже. На встречу директор банка опоздал на двадцать минут. Я держала в руках телефон в раздумьях, не позвонить ли ему вновь, но тут Портняжный наконец вошел в стеклянные двери кафе. Я видела его фотографию у Кравцова в кабинете, поэтому сразу узнала и удивилась, до чего же он похож на школьного учителя. Невысокий, с располагающей внешностью. Очки в тонкой металлической оправе, за стеклами умные зеленовато-коричневые глаза. Одет он был в светлую рубашку с серым галстуком и черные брюки. На ногах сандалии, как мне показалось, далеко не новые. Я помахала ему рукой. Он заметил и, неторопливо приблизившись, сел за мой столик. Барсетку положил на пустой стул рядом с собой. Затем, бросив на меня быстрый оценивающий взгляд, сдержанно поздоровался.
— Спасибо, что согласились прийти, Герман Августович. Обещаю вас не задержать, — сказала я, мягко улыбаясь. За витриной кафе мимо моего «Фольксвагена» медленно проехала красная «девяносто девятая» и скрылась из поля зрения. Ощутив легкий укол страха, я заказала нам кофе. Он так и простоял нетронутым до конца разговора.
— Что вы конкретно хотите узнать от меня? — спросил Портняжный, когда официантка отошла от нашего столика.
— Меня интересует финансовый директор «Молочных рек» Геворкян, точнее, информация о том, кто заложил его темные дела Тимуру Кравцову, — ответила я, глядя собеседнику в лицо. — Аркадий Никифорович сказал, что Тимур ни за что не скажет мне, кто это был, и я подумала, может, вы…
— А почему вы так подумали? — не дал мне договорить Портняжный.
— Потому что вы заинтересованы, чтобы «Молочные реки» работали и приносили прибыль, — ответила я. — Человек же, который желает разрушить это предприятие, и передал Тимуру информацию на Геворкяна. Уверена, он же устроил на комбинате серию диверсий, повлекших за собой многомиллионные убытки. Я хочу предотвратить следующие атаки.
— Вы частный детектив и работаете на Кравцова? — спросил Портняжный с оттенком жалости. — Должно быть, он вам тоже кое-что рассказал о своем финдиректоре?
— Да, он мне рассказал. Я в курсе, что произошло, — ответила я. — Скажите прямо, Тимур вам говорил или нет имя человека, слившего компромат?
— Нет, — неожиданно легко признался Портняжный. — Документы пришли на его домашний компьютер по электронной почте. Информации, от кого они, не было. Так что ищите.
— А вы сами что думаете, кто убил Геворкяна? — спросила я у него прямо.
— Не я, точно, — печально усмехнулся банкир. — Для меня главное — не потерять деньги, вложенные в комбинат. Еще лучше иметь к этому стабильную прибыль. Геворкян же попытался обделить нас с Тимуром, лишить части прибыли. Мы быстро решили этот вопрос — Паша потерял свою работу, отдал свои акции в качестве компенсации за ущерб. Убивать его не было резона. Если хотите найти виновных, то поищите среди людей, которым он отмывал деньги. Может, он, лишившись всего, решил их напарить напоследок и смотаться?
Я вежливо согласилась с ним.
— Вы еще что-нибудь хотите узнать? — поинтересовался Портняжный.
— Нет, спасибо. Я получила от вас исчерпывающий ответ, — ответила я, отсчитывая деньги за невыпитый кофе. Попрощавшись со мной, Портняжный встал и вышел из кафе. Я заплатила официантке и вышла следом.
Незаметно я осмотрела все пространство около кафе: каштановую аллею, лавочки, стоянку машин перед банком. Дальше, в проезде между домами у бетонного столба стояла красная «девяносто девятая». Я замедлила шаг. Машина была пуста, а значит, люди, приехавшие на ней, были где-то поблизости. Я не думала, что они хотят со мной просто поздороваться. Мой «Фольксваген» стоял прямо напротив окон кафе. Они не смогли бы вот так запросто на глазах у всех его заминировать или сделать еще какую-нибудь пакость. Медленно я подошла к авто, неспешно вынула позвякивающие ключи, коснулась замка. В это мгновение в стекле отразились двое, рванувшиеся ко мне. Сделав упор на машину, я ударила назад ногой в голову верзиле, что уже полез за пистолетом. Без звука тот рухнул на асфальт, выставив вверх свое пузо, обнажившееся из-под задранной рубашки. Второй, мелкий и вертлявый, почувствовав, что дело плохо, попытался бежать. Но я достала его прямым ударом в спину, вдобавок треснула сзади по шее и, схватив за руки, оттащила к машине. Затем, открыв заднюю дверцу, запихнула бесчувственное тело на сиденье, прыгнула на место водителя и рванула с места так, что мотор «Фольксвагена» сердито взревел.
