Глава третья
Аня долго звонила в закрытую дверь. Она зажала кнопку звонка и слушала, как в передней призывно тарахтит молоточек. Никто не открывал. Аня села на бетонный пол, обхватила руками колени. Приоткрылась дверь соседней двухкомнатной квартиры. Раньше там в одиночестве жила Светлана Игоревна восьмидесяти лет, но выглянувшее лицо, красивое и загорелое, показалось Ане незнакомым. Молодая женщина нахмурилась:
— Тебе кого?
— Мне нужно в пятьдесят пятую квартиру, — сказала Аня.
— Там никто не живет, — сказала молодая женщина, с подозрением разглядывая грязную Анину кофточку. — Оттуда месяц назад съехали.
— Съехали? — упавшим голосом переспросила Аня.
— Да, — сказала молодая женщина, — мы как раз переехали сюда, а оттуда жильцы съехали. Грузчики чуть не снесли нам дверь, когда спускали холодильник; теперь эта квартира пустая, туда никто не приходит.
— Эй, с кем ты разговариваешь? — донесся из глубины помещения грубый мужской голос.
Женщина повернулась:
— Тебе какое дело? Пей свое пиво!
Аня пробормотала, вставая:
— Извините, пожалуйста.
— Ничего страшного, — сказала женщина и поинтересовалась: — А ты их знаешь? Ну, тех, кто там раньше жил.
— Да, — сказала Аня и спросила: — А где Светлана Игоревна?
— Она умерла, — сказала женщина. — Я ее внучка.
— А от чего она умерла? — спросила Аня.
— А от чего все умирают, — сказала женщина. — Старая была.
Подумав, она спросила:
— Хочешь чаю?
Аня не успела отказаться или согласиться: в дверном проеме появилась волосатая рука, которая втащила молодую женщину в глубь прихожей. Затем высунулась красная как помидор голова небритого мужчины, который рявкнул на Аню «А ну пошла отсюда, попрошайка!» и со стуком захлопнул дверь. Аня не знала, куда ей пойти. Может, спросить в школе, куда уехали родители? Но Аня боялась, что учителя в сговоре с ужасным человеком, который похитил ее. Она вспомнила, как он схватил ее недалеко от школьных ворот. Ощутив на плечах его твердые как камень пальцы, она позвала на помощь учительницу рисования, которая шла по другой стороне улицы, но та не обернулась. Тогда Аня подумала, что учительница не услышала ее. Но вдруг она услышала и нарочно не обернулась? Аня могла бы спросить новый адрес родителей у Светланы Игоревны (мама как-то обмолвилась, что Светлана Игоревна всё про всех знает), но Светлана Игоревна умерла и теперь не поможет ей. У отца и матери были друзья, жившие в разных концах города, но Аня сомневалась, что вспомнит, как до них добираться. Кроме того, у нее нет денег на автобус, а идти пешком — холодно. Шмыгая носом, Аня пристроилась у батареи отопления на площадке между этажами. Рядом свернулся в клубочек полумертвый от голода котенок. Слабо мурлыкая, он ткнулся носом в Анино плечо, и она прижала его дрожащей рукой к груди, в которой всё булькало и хрипело. Аня понимала, что больна, но не было рядом мамы, которая напоит ее горячим чаем с малиновым вареньем и даст проглотить невкусные таблетки. Девочка уснула, и жар, поднявшийся в ее теле, позволил ей увидеть странные цветные сны про миры, недоступные для человека. В этих мирах жили удивительные существа, которые, среди прочего, не издевались над слабыми. Аня сразу поняла, что спит, потому что в жизни такого не бывает. Она видела, как дети мучают других детей в школе только потому, что их жертвы немного глупее их, или наоборот умнее, или странно одеваются, или вечно болеют — короче говоря, хоть чем-нибудь отличаются. Она удивилась, когда впервые увидела, как толпа второклассников пинает ногами какого-то мальчишку, а девочки стоят рядом и хихикают. Потом те, кто бил, ушли, а мальчишка поднялся, стряхивая с коленок прилипшую пыль. У него был помятый вид, но он не особенно расстроился, словно произошедшее было в порядке вещей. Первоклассница Аня подошла к нему, чтоб пожалеть несчастного ребенка. Повинуясь инстинкту, она протянула руку и пригладила его взъерошенные волосы. Мальчишка посмотрел на странную девочку с удивлением и сделал шаг назад. От него плохо пахло, и Аня поняла, почему дети называли его вонючкой.
— Тебе больно? — спросила она шепотом, словно речь шла о какой-то ужасной тайне.
— Отстань, — сказал мальчишка и убежал.
Она еще много раз видела его в школе: пару раз его избивали до крови, но он никогда не жаловался, и его глаза оставались пустыми, словно он жил и двигался во сне, который повторяется изо дня в день. В ее классе был подобный мальчик по фамилии Канашкин. Он старался сидеть за партой тихо как мышонок, надеясь, что хотя бы сегодня его не заметят, но его всегда замечали, и он получал свою порцию подзатыльников и пощечин. Когда учительница выходила из класса, мальчишка со злыми глазами по фамилии Лосев швырял на пол его пенал, заставляя Канашкина наклониться, чтоб поднять вещь с пола, и в это время кто-нибудь (обычно сам Лосев) бил Канашкина ботинком под зад. Канашкин падал. Многие смеялись над неуклюжим Канашкиным, а те, кто не смеялся, делали вид, что ничего не случилось, потому что иначе сами могли попасть под раздачу. Аня смотрела на это с ужасом: она не понимала, почему так происходит. Однажды она не выдержала и кинулась на Лосева с кулаками. Тот сначала хохотал, уворачиваясь от Аниных кулаков, но когда Аня умудрилась расквасить ему нос, Лосев разозлился не на шутку и кинулся на нее. Он не понимал, откуда берется сила в этой тощей девчонке, а Аня не могла остановиться, в нее будто что-то вселилось, и она расцарапала лицо Лосева до крови. Лосев разревелся, превратившись в самого обычного мальчика, которого обидели без причины. Он упал на спину и лежал неподвижно, как раскрытая книга, с ужасом глядя на страшную девочку. Аня замерла над ним, сжимая и разжимая кулаки; ее поразила произошедшая в нем перемена. В школу вызвали родителей, наружу вылезла правда об издевательствах над одноклассником, был скандал, а когда буря утихла, всё осталось почти по-прежнему. Никто больше открыто не бил Канашкина, не ронял на пол его вещи, но его продолжали обзывать придурком и маменькиным сынком, ему ставили подножки в коридоре и подкладывали в ранец засохшее собачье дерьмо. Канашкин всё так же сидел за партой, боясь шелохнуться; он привык к такой жизни и не ждал перемен. Лосев же обходил Аню за версту. Что касается самой Ани, то у нее появились подружки, которые жадно ловили каждое ее слово, а один впечатлительный мальчик признался ей в любви.
Кто-то коснулся ее руки, и Аня расслышала недовольный голос: слышь, вставай, чего лежишь, это тебе не гостиница, иди спи где-нибудь еще, бомжара. Она с трудом повернула шею: ей показалось, что каждый ее мускул скрипит от натуги. Аня моргнула, пытаясь различить лицо говорившего, но ничего не увидела, кроме размытого силуэта человека, который склонился над ней. Щеки и лоб ее пылали, в груди горел пожар, она попыталась встать, но упала. Котенок выскользнул у нее из рук и запрыгал по ступенькам вниз, отчаянно мяукая; кажется, падая, она прищемила ему хвост. Господи, прошептал голос, Аня, это ты? Боже мой, это ты или твой призрак? Господи, господи, господи… У Ани не было сил ответить. Ей казалось, что она всё еще спит. Что с тобой, боже, что с тобой такое, шептал голос, где ты была всё это время, тебя же вроде убили? Господи, надо вызвать «скорую», у тебя полис есть? Что я несу, вот придурок, надо позвонить твоим родителям.
