— А потом… Потом Толик на меня навалился и как-то странно захрипел. Я подумала, что у него инфаркт, или инсульт, или что-то подобное. Приподнялась, но поняла, что двигаться не могу. И перед глазами у меня все поплыло. Но перед тем как потерять сознание, я увидела, что в помещение бассейна кто-то зашел. Хотя это было полностью исключено — прислуга ушла и точно не стала бы без позволения возвращаться и переться в бассейн!
— Вы видели, кто это был? — спросила Евгения, и Кристина, облизывая растрескавшиеся губы, кивнула:
— Видела! И следователям тоже сказала, а они, как я уже говорила, меня на смех подняли. Потому что те, кто вошли… Это были не люди!
Женя едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть. Кристина, кашлянув, поправилась:
— Нет, конечно, это были люди, кто же еще, но выглядели они не по-людски. И это были точно не грабители! Потому что последнее, что я увидела, были три типа в странных белых одеяниях, похожих на монашеские, но с острыми капюшонами, причем такими, что они полностью скрывали лица. И в руках одного из них…
Она запнулась и горестно произнесла:
— И в руках одного из них был странный меч или кинжал, загнутый такой, наподобие турецкой сабли. Я знаю, потому что Толику один бизнес-партнер из Азербайджана нечто подобное дарил, когда он там договор подписывал. Только это была, конечно, другая сабля, потому что ту Толик кому-то передарил…
Она смолкла, а Женя ободряюще улыбнулась. В самом деле, на месте следователей она бы такому рассказу не поверила. Однако в этом-то и суть: она не была следователем! И знала: все, что происходит сейчас на Мухиной даче, тоже вызовет у нормального человека в лучшем случае скептическую ухмылку. А в худшем — он покрутит пальцем у виска. И убийцы, прекрасно зная это, даже не старались спрятаться, понимая, что все равно словам Кристины никто не придаст должного значения и сочтет жалкой попыткой отвертеться и свалить вину на «таинственных людей в белом».
— Ну а потом я потеряла сознание. Очнулась оттого, что меня кто-то тормошил. Вернее, переворачивал. И были мы уже не на островке в бассейне, а в нашей с Толиком спальне. И это снова был тип в белом одеянии! Я закричала, а он ударил меня в солнечное сплетение, у меня дыхание сперло. А потом он что-то сунул мне под нос, и у меня перед глазами все снова поплыло. Но прежде, чем отключиться, я повернула голову и… — Она смолкла — и молчала довольно долго. Женя, хоть и понимала, что времени было в обрез, не торопила ее — судя по всему, она любила этого Толяна, — и увидела, что другой тип в белом одеянии держит что-то в окровавленных руках. Это было человеческое сердце!
Она заплакала, Женя дотронулась рукой до прикованной к столу ладони Кристины. Та, шмыгая носом, гундосо продолжила:
— А потом… Потом я снова проснулась, на этот раз оттого, что кто-то дико визжал. Это была прислуга, которая пришла утром в субботу и нашла… И нашла нас в спальне! Я сразу не поняла, в чем дело, привстала — и увидела, что сжимаю в руке нож. Нет, не этот кривой кинжал, который был у людей в белом, а нож для птицы из нашей кухни. А вокруг все было в крови! Причем прислуга, кажется, подумала, что я решила на нее напасть, потому что с дикими воплями убежала прочь. А пока она звала на подмогу прочих наших работников, я осмотрелась. И увидела, что рядом со мной, на пропитанных кровью простынях, лежит… — Она вздохнула и выпалила: — Лежит Толик! Точнее, то, что от него осталось! Я сначала подумала, что это освежеванная свиная туша. А оказалось потом — его тело. Потому что эти гады… Они же выпотрошили моего Толика… Они…
Она снова заплакала, а Женя, потрепав ее по руке, сказала:
— Остальное я читала в деле. Фотографии с места преступления, конечно же, шокирующие.
Кристина крикнула:
— Так если бы только это! Прислуга вызвала полицию, меня прямо там, в спальне, около трупа Толика и повязали. Кажется, у меня была истерика, я что-то кричала, сопротивлялась, на кого-то из этих полицаев с ножом кидалась. Да, наверное, так и было, но ведь я была сама не своя! Это же не моя вина…
Женя взглянула на часы — у них оставалось шесть минут.
— Они же у меня в желудке нашли… Нашли остатки человеческого языка! Языка Толика! У него ведь, бедняжечки, язык отрезали! Ужас, да и только! Ну, меня сразу в каннибалы и записали! Теперь понятно, почему от меня все отвернулись? Почему все уже сейчас на мне поставили клеймо: «чокнутая людоедка».
Евгению же занимали не эти сантименты и не переживания Кристины, а нечто другое.
— Как язык вашего мужа, пардон за натуралистический вопрос, мог попасть к вам в желудок? Вас что, заставили его съесть?
Кристина пожала плечами, а Женя подумала о том, что вряд ли, когда Кристина была в отключке, кто-то мог палочкой пропихнуть ей отрезанный язык в гортань. Остались бы следы, да и Кристина бы элементарно задохнулась! Но как тогда им удался этот трюк?
— А кормят тут отвратительно! — зашептала Кристина. — Вы можете сделать так, чтобы меня этой бурдой не потчевали? У меня же диета, не могу я постоянно есть эту пшенную кашу!
Женю вдруг осенило, и она спросила:
— Что вы ели во время романтического ужина в гроте у бассейна?
Кристина наморщила лоб:
— Ну, жаркое было из оленины… Под соусом тартар… Прелестный грибной салат, грибы Толик очень даже любил, на десерт…
Женя перебила ее:
— Жаркое из оленины? Под соусом тартар? То есть все такое острое, что вы, собственно, не знали, что едите? Да еще соуса, наверное, на тарелке было много, и он все скрывал… И все это при колеблющемся свете свечей…
Кристина побледнела, понимая, к чему ведет Женя, а потом, прижав руки к горлу, наклонилась вбок и стала громко рыгать.
Что ж, понятно, какКристине скормили человеческий язык — им она закусила во время романтического ужина со своим благоверным! Но это никак не мог быть язык Толика, несчастного убили и лишили языка намного позже!
А кто сказал, что язык, что нашли в желудке Кристины, был именно языком Толика? Это был, вне всяких сомнений, язык какого-то несчастного мужчины, но не Толика! А когда следователи нашли труп без языка, а рядом с ним — окровавленную особу с ножом в руке и полупереваренным языком в желудке, то, недолго думая, пришли к выводу, что Кристина полакомилась языком Толика! И генетических экспертиз никто явно не проводил, или просто было приказано не проводить, а считать Кристину убийцей.
Ведь у сатанистов везде есть свои люди, даже на самом верху!
— Боже, они подсунули нам язык во время ужина… — стонала Кристина. — Но как же так…
— Не вам обоим, а только вам, Кристина, — поправила ее Женя, — потому что вашего несчастного мужа, конечно, потом отправили на вскрытие. Хотя убийца и так вскрыл его до этого и разложил внутренности по всей спальне. Но если бы в желудке у него нашли человеческий язык, то это бы вызвало массу ненужных вопросов. Язык требовалось найти только у вас!
