— Ну, в аут отправились, ушли. Только не совсем. Минут через
пятнадцать Макс подходит, он там работает гардьеном. Эти твои квадраты,
говорит, сели в джип и сидят. Они, говорит, тебя достают или что? Понимаешь, в
«Пьер-Паоло» геи кучкуются, самые крутые. Чужих не любят. А ко мне ничего,
привыкли, я им вроде как свой геноссе. Макс говорит, я сейчас выйду, уроню им
под шину досточку с гвоздями. Так что езжай спокойно, Валюха. Я вышла, села на
свой чоппер, как дам газу. Джип за мной рванул, только недалеко уехал… Так что
докатила я сюда чистенько, безо всякого хвоста.
И Валя засмеялась, очень собой довольная.
— А если они тебя за эту шалость подстерегут и пристрелят? —
покачал головой Николас. — Это страшные люди, ты про них всего не знаешь.
— Это еще кто кого пристрелит, — воинственно объявила
неустрашимая девица. — Гу к маль!
Сорвалась с места, притащила сумку. Оттуда достала пистолет
— тот самый, подобранный возле клуба.
— Я бы им устроила файнал каунтдаун! — Валя вскинул руку с
пистолетом. — Ба-дах! Ба-дах!
— Ты его не выбросила! — ахнул Фандорин. — Идиотка! Дай
сюда!
Отобрал у полоумной оружие, хотел сунуть в карман халата, но
замер, поневоле завороженный матовым блеском и элегантностью страшного
инструмента. Почему оружие всегда красивое, подумал Ника. Как произведение
искусства. И ответил себе: а потому, что оно, как и искусство, несет в себе
тайну жизни и смерти. Одно легкое сокращение мышц указательного пальца, и тайна
разгадана. Всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит…
Из прихожей донесся звонок — музыкальный, даже вкрадчивый,
но Николас всё равно вздрогнул, заполошно сунул пистолет в глубокий карман
халата. Вскочил.
— Кто это может быть? Валя улыбнулась:
— Спокойно, Дункель. Мы же на Горах, тут чужие не ходят. Я
попросила гардьенов нарвать рябины. Поставлю в вазу — будет вунд ершён. — И
засеменила в коридор, певуче крикнув. — Иду-у!
Вытирая салфеткой губы, Николас потянулся за чайником.
Раздался лязг засова. Валя восторженно взвизгнула:
— Ой, какая пре…
А потом в прихожей громыхнуло — то ли что-то обрушилось, то
ли кто-то упал.
Фандорин кинулся на шум, даже салфетку не бросил.
Выбежал в коридор, застыл как вкопанный.
Валя лежала навзничь. Руки раскинуты, по лицу в два ручья
льется кровь, глаза закрыты.
А в дверном проеме стоял тот самый мужчина, что остановил
Николаса возле ночного клуба. Сегодня он был без темных очков, вместо кожаной
куртки костюм с галстуком. В левой руке большой букет из рябиновых веток,
правая (она была в перчатке) потряхивает пальцами.
— А вот и мистер Фандорин, — будничным тоном сказал страшный
человек. — Что и требовалось доказать.
И отшвырнул букет в сторону. Когда Николас попятился,
мужчина быстро шагнул вперед и зацокал языком.
— Хватит, сэр, набегались. Только создаете всем лишние
проблемы, и в первую очередь самому себе.
Устыдившись своего малодушия, Ника двинулся было в обратном
направлении — посмотреть, что с Валей.
Бандит снова поцокал. Звук был негромкий, но парализующий,
как пощелкивание гремучей змеи. И Фандорин парализовался. Замер.
— Что вы с ним… с ней сделали? — спросил он слабым голосом.
— Ничего страшного. Стукнул вашего гермафродита по носу, как
он меня. Чтоб под ногами не путался. — Поглядел вниз на заголившиеся гладкие
ноги оглушенного Вали. Иронически заметил. — А вы человек с фантазией. И прикид
у вас прямо заглядение.
Ника запахнул на груди халат с павлинами. Пускай этот тип
думает про их с Валей отношения что хочет, сейчас не до этого. Но откуда он
здесь взялся?
— Как вы его выследили? Ведь он говорил, что хвоста не было!
— Хвосты, мистер Фандорин, вчерашний День. Забава для
дилетантов, у которых недостает технических возможностей.
Мужчина нагнулся, сдернул с Вали фальшивые волосы, похлопал
его по бритому черепу.
— Мой человек вот так же шлепнул его по тонзуре, а перчатка
была смазана особым раствором, вроде клея. Оттуда идет сигнальчик на радар. И
всё, проще простого. Как и предполагалось, гермафродит привел нас куда нужно.
— Но как вы попали на территорию поселка? Ведь проходная!
— Обижаете, Николай Александрович, — укоризненнно покачал
головой мужчина. — Я вам только что продемонстрировал неограниченность наших
технических возможностей, чтоб вы наконец перестали валять дурака и начали
относиться к нам серьезно. А вы про ерунду спрашиваете. У меня есть удостовереньице,
с которым не то что в дачный поселок — в Кремль войти можно.
Обернулся к открытой двери, подал кому-то знак.
Николас заглянул поверх его плеча, увидел, что возле дома
стоит знакомый джип. Оттуда вышли двое, тоже знакомые. Рыжий двинулся к
крыльцу, Утконос остался около машины.
Посмотрев, как Фандорин вытирает салфеткой выступившую на
лбу испарину, главный бандит улыбнулся:
— Что, потовые железы секретируют? Это нервное.
— Слушайте, что вам нужно? Зачем вы меня преследуете? Я про
вас и про ваши дела ничего не знаю! Клянусь вам!
Это прозвучало так жалко, так безнадежно, что Ника устыдился
и попытался взять себя в руки. В такой ужасной ситуации самое важное — не
терять чувства собственного достоинства. Всё что угодно, только не это.
Досадливо сунул салфетку в карман пальцы коснулись твердого, холодного.
Пистолет! Как он мог забыть?!
Ладонь сама сомкнулась на рукоятке, указательный лег на
пусковой крючок.
Теперь помянутые главарем железы засекретировали еще пуще —
пот выступил на лбу крупными каплями.
Нет, не смогу, понял Ника.
Какой-нибудь Джеймс Бонд или дед Эраст Петрович пальнул бы
прямо через карман, не задумался. А я не смогу.
Ну, палить, конечно, дикость, убийство. Но что если
выхватить и бешеным голосом заорать: «Ста-ять! Ррруки на затылок!»
Нащупал рычажок предохранителя и даже сдвинул, но отлично
знал, что сам себя дурачит — нет, не выхватит и не закричит. И уж тем более не
выстрелит.
Магистр сжал зубами нижнюю губу.
