– Но это на самом деле смахивает на несчастный случай. Может, ее ударили случайно локтем, я не знаю… – начала было Глафира, но Арсенин остановил ее одним своим жестким взглядом. – Хорошо, я все поняла. Конечно, вы правы, если бы тот, кто это сделал, и дальше прокладывал себе дорогу в толпе локтями, то жертв было бы гораздо больше, к тому же те, кому он причинил боль, не молчали бы, возмущались, кричали, наконец. Ваша сестра, судя по всему, и пикнуть не успела, когда все это случилось… Я сожалею…
– Знаете, я возьмусь за ваше дело, – сказала Лиза, внимательно рассматривая посетителя и пытаясь угадать, каким же образом этот скромный мужчина смог раздобыть немалую сумму, которую она тотчас озвучила.
– Вы не беспокойтесь, деньги у меня есть, я готов заплатить аванс хоть сейчас.
– Да, пожалуйста, Глафира сейчас оформит договор.
Пока Глафира заполняла бланк договора, Лиза продолжала разговаривать с Арсениным:
– Вы живете один?
– У меня семья. Жена и двое детей.
– Она в курсе, что вы вернулись к поискам убийцы сестры?
– Нет. Никто не в курсе, потому что никто из близких не разделяет моего мнения, что никакой это не несчастный случай.
– Дело в том, что когда мы начнем действовать, нам придется опросить огромное количество людей, и все они – из вашего с сестрой общего круга знакомых. Вы готовы к этому?
– Разумеется, иначе я бы не пришел!
Он достал из кармана туго скрученный рулончик евровых купюр, передал его Глафире.
– Вот.
Лиза между тем продолжала задавать вопросы:
– Расскажите мне о вашей сестре, Дмитрий.
– Стелла была очень светлым человеком. Любила искусство, училась параллельно на двух факультетах университета – филологическом и искусствоведческом. Кроме этого, посещала занятия в художественном училище, сама неплохо рисовала и лепила. Поэтому никто и не удивился, когда она с отличным дипломом устроилась работать в наш музей. Денег, понятное дело, не хватало, и она иногда подрабатывала тем, что продавала свои рисунки. Надо сказать, что это всегда было и моей мечтой… Хотя это не так важно…
– Вы тоже рисуете?
– Теперь – да.
– В смысле?
– Просто раньше у меня не было такой возможности – семья, жена, дети…
– И куда же они теперь делись?
– Да нет, – нервно рассмеялся он, – они-то никуда не делись, это я ушел от них. Вот так.
– Ушли и теперь рисуете? Вы развелись со своей женой?
– Да, развелся. Вернее, мы пока еще находимся в стадии развода, но это дело времени и техники, сами понимаете.
– Что, так все плохо?
– Не хотелось бы говорить шаблонами, но жизнь-то у нас всего одна, и в один прекрасный момент вдруг начинаешь понимать, что живешь совсем не так, как хотелось бы. И самое трагичное в этой ситуации – это сознание того, что большая часть жизни прожита! Я понимаю, что несколько отвлекся…
– Значит, вы решили зажить своей жизнью и ушли от семьи, так?
– Да, так. И нисколько не жалею об этом.
– Вы сняли квартиру?
Видно было, что ему неприятны вопросы, связанные с ним самим. Однако он продолжал терпеливо на них отвечать. Его высокий красивый лоб взмок, густые каштановые волосы повлажнели. Лиза подумала о том, что ему в этой жизни явно не хватает уверенности в себе. Люди, у которых водятся деньги, ведут себя иначе. Неужели он украл эти тысячи евро? Но как, у кого, при каких обстоятельствах?
– Нет, я сейчас живу в квартире своей сестры, раньше это была квартира родителей, мы так ее и называли. Во всяком случае, моя жена всегда так говорила: «квартира твоих родителей». Ей не нравилось, что Стелла живет там. Людмила говорила, что мы могли бы сдавать эту квартиру и получать за нее неплохие деньги.
– То есть ваша жена испытывала к вашей сестре неприязненное отношение?
– К сожалению, это так.
– Они ссорились, скандалили?
– Да нет, до этого дело не доходило. К тому же Стелла была редким гостем в нашем доме. В основном я навещал сестру. Приходил, она угощала меня чем-нибудь вкусным, она прекрасно готовила, мы разговаривали подолгу, и мне всегда хотелось остаться там на ночь, хотелось почувствовать себя ребенком, совсем как при родителях, понимаете? Как если бы они спали в своей спальне, а мы со Стеллой – в своих кроватях. Это было отличное время, у нас вообще было прекрасное детство. Жаль, что родители рано умерли.
– Ваша сестра была замужем?
– Нет, но у нее был мужчина. И когда производили вскрытие, выяснилось, что Стелла была беременна. Целых восемь недель. Как вы понимаете, никого не интересовало в тот момент, чей это был ребенок. Но я так думаю, что это его, Германа, ребенок. Просто я хорошо знаю Стеллу, вернее, знал. Она была очень верным и преданным человеком.
– Вы встречались с ним, разговаривали?
– Да, конечно, и перед похоронами, и во время похорон, на кладбище. Он женатый человек, понятное дело, шифровался, прятался в своей машине, издалека наблюдая за похоронами, но от разговора со мной не отказался. Мне даже показалось, что он плакал, хотя это, конечно, ни о чем не говорит. Я знаю многих мужчин, у которых так называемые близкие слезы.
– Как он отреагировал на то, что Стелла ждала ребенка?
– Можно сказать, что никак. Понимаете, он и без того был напуган, ее смерть потрясла его, и это было видно.
– То есть он не знал, что Стелла беременна?
– Думаю, что нет. И дело не в нем, как вы понимаете, а в моей сестре, я думаю, что она так и не решилась рассказать ему об этом. Стелла была гордым человеком, а потому не хотела, чтобы Герман женился на ней исключительно из-за ребенка.
– Каким образом она оказалась на том злосчастном собрании?
– Я много думал об этом. Возможно, я ошибаюсь, но ее могла пригласить туда подруга Тая.
– Вы говорили с ней об этом?
– Знаете, было бы странно, если бы я задал ей этот вопрос… Дело в том, что в тот день, когда произошла трагедия, Таи самой в городе не было! Она ездила в Украину к своим родственникам. И это абсолютно точно!
– Тогда почему же вы это предположили? Что это именно она могла пригласить Стеллу на это собрание?
– Понимаете, Тая – она из обманутых дольщиков. В свое время она продала небольшую квартиру на Набережной, чтобы вложить деньги в строительство квартиры в новом доме в центре города, на улице Горной. Но время шло, выстроили пару этажей, и строительство остановилось. Кончились деньги. Точнее, их попросту разворовали. Потом выяснилось, что стройка идет почти десять лет, что квартиры в этом доме уже проданы-перепроданы по нескольку раз… Словом, Тая осталась без квартиры. Она не сидела сложа руки, она пыталась что-то предпринять, боролась, собирала людей, предлагая им план действий, постоянно ходила на какие-то собрания, записывалась на прием к депутатам, дошла до губернатора, но все впустую. Понимая, что у нее ничего не получится, а ей уже почти пятьдесят пять, скоро на пенсию и платить за съемное жилье будет нечем, она приняла решение переехать к своим близким родственникам – матери и сестре – в Украину. Она уехала, прошло почти две недели, и тут вдруг выясняется, что моя Стелла отправилась на одно из таких вот странных собраний, чтобы за что-то там проголосовать… Вот почему я и подумал, что это могло быть связано с Таей, с ее делами.
