— Я хочу этого всей душой, отче, — искренне проговорил Галеб. — Но что мне делать?
Священник вздохнул и сказал:
— Милость Божия безгранична. Но тебе, как и всем нам, придется ее заслужить. Будь воином Господа. Стань его карающей десницей.
Галеб поднес руки к глазам и взглянул на свои пальцы, увенчанные крепкими когтями.
— Я оборотень, — тихо проговорил он. Затем поднял взгляд на пастора и повторил с отчаянием в голосе: — Отче, я оборотень. И мне уже не стать другим.
— Господь дает своим чадам разное оружие, — возразил священник. — Кому-то — умение убеждать людей словами и собственным примером, кому-то — разящий клинок. Твое оружие — не слово, Галеб, твое оружие — меч. Господь посылал своих апостолов в мир, и были они, будто овцы среди волков. Тебе же предстоит иная участь — ты будешь волком в стаде, где много взбесившихся овец. Жнецом в пшеничном поле, поросшем сорняками.
Галеб молчал, обдумывая слова пастора Зиберта.
— Отныне ты — карающая десница Господа! — отчеканил пастор. — Обрати свою силу во благо!
— Но моя сила не из доброго источника, — пробормотал Галеб, хмуря брови.
Священник кивнул:
— Верно. Но из куска железа можно выковать орудие пытки, а можно — плуг. Постарайся делать добро из зла. Будь плугом, Галеб. И да поможет тебе Бог!
Пастор перекрестил Галеба, затем повернулся и зашагал к воротам. Галеб долго смотрел ему вслед, даже когда он скрылся за воротами, а затем перевел взгляд на луну, но вместо того, чтобы завыть, тихо прошептал:
— Господи, дай мне смирение принимать то, что не могу изменить; силы — изменить то, что могу; и мудрости — отличить одно от другого.
9
— В домашний скот вселились демоны. И это не выдумка и не сказка.
Рыцари слушали Галеба с бесстрастными лицами.
— Кто-нибудь из вас в этом сомневается? — спросил Галеб.
Гассель промолчал, а Флориан Печальный посмотрел на солнце, вздохнул и сказал:
— В самом деле… Если в этом мире есть священники, то почему бы в нем не быть демонам?
— Перспектива сражения с выходцами из потустороннего мира не слишком-то меня радует, — честно признался коротышка Гассель.
— Будем надеяться, что наши враги будут сделаны из мяса и костей, — прогудел недовольным голосом Бык Рорхарт. — Если мне придется тыкать протазаном в бесплотное облако, я очень сильно расстроюсь.
— Что касается меня, то я готов тыкать во что угодно, лишь бы от этого был прок, — заметил Гассель, сверкнув глазами.
Впрочем, несмотря на браваду, никто из рыцарей уже не сомневался, что им придется иметь дело с адскими тварями. Посовещавшись, они решили обратиться к пастору Зиберту со странной просьбой. Озвучил ее в разговоре с пастором сам Галеб:
— Отче, все знают, что исчадия ада боятся серебра. Позвольте нам использовать ваш большой серебряный крест, чтобы отлить из него пули и наконечники для наших стрел и копий.
Лицо Зиберта окаменело. Он долго молчал, глядя в землю, а потом выговорил:
— Если я скажу «нет», вы меня послушаетесь?
— Вряд ли, — запальчиво проговорил рыцарь Гассель. — Мы защищаем здесь не только вас и ваших общинников, но и свою жизнь.
— К тому же, серебряный крест послужит благой цели, — заметил Флориан Печальный. — Разве не для того он послан нам нашим Господом, чтобы избавить нас от лукавого и спасти от его несуразных тварей?
— Если бы ваш крест мог говорить, он сказал бы нам «да», — добавил от себя Бык Рорхарт, выжидательно поглядывая на пастора с высоты своего немалого роста.
Зиберт вздохнул и сказал:
— Да будет так. Используйте крест для борьбы с демонами, братья. И да поможет вам наш Господь!
Пастор перекрестил рыцарей, повернулся и зашагал в свой дом.
— Куда это он? — спросил, глядя Зиберту вслед, рыцарь Гассель.
— Принятие важных решений требует больших душевных сил, — ответил ему Флориан Печальный. — Думаю, он утомился.
— Это точно. Видели его лицо, когда Галеб заговорил про крест? Скажу вам честно, друзья, не ожидал я, что он так быстро согласится.
— Но теперь «добро» получено, и пора браться за дело, — пробасил Бык Рорхарт. — Идем поглядим, насколько крепко воздвигнут крест.
Серебряный крест оказался крепок и воздвигнут был прочно, однако противостоять силе нескольких взрослых мужчин, вооруженных гвоздодерами, топорами и пилами, он долго не смог. Крест повалили и распилили на куски.
— Теперь дело за тобой, — обратился к Галебу Бык Рорхарт, отирая со лба пот. — Сделай работу честно и на совесть, так, чтобы каждая унция серебра пошла в дело.
Галеб трудился не покладая рук весь день, а потом — весь следующий день, используя бывшие заготовки и щедро примешивая к железу серебро. На исходе второго дня новое оружие было готово.
Для себя Галеб выковал два коротких меча с волнистыми клинками. Галеб слегка развел «волны», подобно тому, как разводил зубья пилы. По собственному опыту он знал, что волнистый клинок имеет лучшие рубящие свойства за счет концентрации ударного воздействия. Такой клинок легко пробивает кольчугу, не застревает в теле врага и позволяет с легкостью блокировать клинок противника. Кроме того, волнистый клинок оставляет на теле противника труднозаживающие раны и надолго выводит его из строя. Страшное оружие. Варварское. Но и война — дело варварское, даже когда ведется она ради высоких целей.
Кроме мечей, пуль и наконечников для стрел Галеб соорудил две бомбы. Для этого он использовал огневое зелье, а также лекарские снадобья, которые приволок ему травник, и куски серебра.
Оглядев бомбы, похожие на бурдюки с кучей торчащих из них железок, Бык Рорхарт заметил:
— Выглядят устрашающе. Что это за вещицы?
— Бомбы, — ответил Галеб. — Не знаю, сработают ли. Я видел их в одном манускрипте.
Рорхарт деловито покивал головой.
— Я начинил бомбы серебром, — сказал Галеб. — Когда они взорвутся, куски серебра с бешеной скоростью разлетятся во все стороны и поразят наших врагов.
— Откуда же твои бомбы возьмут такую силу?
— От солнца, — сказал Галеб первое, что пришло в голову. — Они возьмут силу от солнца.
Должно быть, его слова прозвучали не слишком уверенно, потому что Бык Рорхарт хлопнул Галеба ладонью по плечу и ободряюще проговорил:
— Не переживай, кузнец! Если тебе недостанет солнечного света, я поделюсь с тобой своим. Уверяю тебя, в лезвии моего боевого топора сокрыто гораздо больше сил, чем в солнце и луне, вместе взятых!
Вскоре рыцари ушли. Оставшись один, Галеб сел на старую колоду и перевел дух. Как ни странно, усталости он почти не чувствовал. Язва на предплечье слегка саднила, а по телу то и дело пробегала теплая волна, отчего мускулы его то там, то тут напрягались, и размер этих вздувающихся мускулов пугал Галеба.
