— Вы не перебарщиваете? — спросила я у антиквара, нервно расхаживающего по гостиной.
— Посмотрите на это, — он, дико вращая глазами, указал на перевязанное ухо, — и вы еще смеете говорить мне, что я перебарщиваю!
— Второй раз снайпера они не используют, — пообещала я Дмитрию Ивановичу. — удобных точек для стрельбы немного, и все они теперь засвечены. Жители соседнего дома при любом подозрительном шорохе позвонят в милицию. Думаю, преступники изобретут что-нибудь другое.
— Лучше бы вы молчали, — зашипел на меня Дмитрий Иванович и убежал к себе в кабинет.
Мы с Валерий Евгеньевной присели на кухне у разбитого окна. Домработница пришпилила булавками штору к изуродованной раме, чтобы не летели мухи, но ветер задирал ткань то тут, то там, образовывая проходы, и мухи все равно залетали. Я подождала, когда Валерия Евгеньевна расправится со зловредными насекомыми, а потом осторожно спросила, тяжело ли работать у Дмитрия Ивановича домработницей.
— Я не домработница, — сказала женщина, гордо выпрямляясь, — домоправительница, или мажордом, как это по-французски.
— Мажордом? — удивилась я.
— Мне Дмитрий Иванович сказал, спросите у него, — воскликнула Валерия Евгеньевна.
Я решила сменить тему и спросила о сыне. Домработница как-то замялась, затем напротив, заговорила торопливо, нагромождая слова.
— Мой сын на нефтяном заводе работает, то есть старшим мастером смены. У него большая зарплата. Женат. Они с женой и детьми живут в отдельной квартире. — Говоря, Валерия Евгеньевна время от времени заглядывала мне в глаза, словно проверяя, удовлетворяет ли меня то, что она рассказывает. Я ясно чувствовала, что она лжет, и мне было очень интересно, зачем она это делает.
— А как фамилия вашего сына? У меня родственник работает на нефтеперерабатывающем комбинате, — спросила я, следя за реакцией Валерии Евгеньевны. В глазах домработницы появилось беспокойство.
— Нет, вряд ли ваш родственник его знает, он там сидит на отшибе.
— В каком смысле сидит на отшибе, он же мастер смены? — не поняла я.
— Золотов его фамилия, Игорь Сергеевич, — выпалила Валерия Евгеньевна, перебивая меня.
В дверь позвонили. И я и Валерия Евгеньевна тут же оказались на ногах.
— Вы кого-нибудь ждете? — спросила я.
— Нет, — прошептала домработница. Я вытащила из кобуры револьвер, и глаза Валерии Евгеньевны комично расширились от ужаса.
— Да не волнуйтесь вы так, там же железная дверь с кулак толщиной. Проще взорвать стену, чем ее открывать, — ободрила я Валерию Евгеньевну и двинулась с оружием на изготове. Пусть наниматели видят мою крутизну.
В узкой щели дверного проема кабинета показался полный ужаса глаз Дмитрия Ивановича.
— Кто это? — глухо спросил антиквар как из бочки.
— Сейчас узнаем, — бодро сказала я, включая экран на стене.
На лестничной площадке топтались трое мужиков в синих рабочих блузах, затем к ним подошел Антон и позвонил в дверь еще раз.
— Это Антон, — громко объявила я.
Дмитрий Иванович и Валерия Евгеньевна подошли к экрану и самолично с минуту изучали изображение.
— Это, наверное, окно устанавливать пришли, — пробормотал Дмитрий Иванович неуверенно. — Женечка, откройте, пожалуйста.
Я впустила гостей.
— А что так темно? — спросил Антон, оглядываясь.
Незаметно глазами я указала ему на отца. Дмитрий Иванович давал указания рабочим, затаскивающими на кухню оконную коробку. Бегая вокруг них, он театрально хватался за голову и вскрикивал:
— Осторожнее! Осторожнее! Сюда не приближайтесь! Осторожнее, не дотрагивайтесь!
— Понятно, — протянул Антон, смерив отца долгим взглядом. — Вы, Евгения Максимовна, как, держитесь?
— Я привыкла преодолевать трудности, работа у меня такая, — сказала я невесело.
Окно установили в течение часа. Антон, принимая работу, заставил рабочих кое-что доделать, а затем вся банда убралась из квартиры, оставив после себя засыпанную строительным мусором кухню.
— Ох, опять мне полы мыть и пылесосить. Везде натоптали, — горестно произнесла Валерия Евгеньевна, оценивая размеры ущерба.
— Не будем ей мешать. Пойдемте лучше поговорим ко мне в кабинет, — предложил Дмитрий Иванович.
— Пойдемте, — пожала я плечами, не совсем понимая, о чем со мной хотят говорить.
Дмитрий Иванович устроился в своем шикарном кресле за столом, а я на стуле напротив. В кабинете было еще темнее, чем в гостиной.
— Может, все-таки включите свет? — спросила я антиквара. Сейчас у снайперов есть прицелы ночного видения, так что свет им не нужен.
— Знаю, — проворчал Дмитрий Иванович и включил настольную лампу, — прямо хоть досками окна забивай.
— Мыслите позитивно и надейтесь на лучшее, другого выхода у вас нет, — посоветовала я.
— Хорошо. Начну с завтрашнего дня, — хмуро бросил Дмитрий Иванович.
— Что нашли в подъезде, где сидел снайпер?
Вопрос застал меня врасплох. Шариться по подъезду я изначально не планировала, сказала, лишь бы отвязаться, потому что не видела смысла в этом мероприятии. Если милиция что обнаружила, я и так буду знать, а выдавать весь расклад Дмитрию Ивановичу я не собиралась. Пусть думает, что несколько часов, проведенных вне дома, я трудилась в поте лица.
— В подъезде ничего особенного я не нашла, — соврала я, — киллеры обычно стараются не оставлять улик. Если бы, скажем, прошел дождь перед покушением, то можно было б надеяться на следы.
— Понятненько. Мартышкин труд, значит, — пробормотал Дмитрий Иванович.
Он вытащил из выдвижного ящика мундштук, вставил в него сигарету без фильтра и прикурил от зажигалки. Я тоже закурила.
— И что дальше? — вздохнул Дмитрий Иванович.
— Завтра я собираюсь навестить ваших друзей антикваров. Потом можно будет и подумать, — ответила я. — Хорошо бы узнать их адреса. Вы же их знаете? Так ведь?
— Знаю, знаю, — проговорил старик, задумчиво стряхивая пепел в серебряную пепельницу, сплетенную из множества змей.
— Продиктуйте, я запишу, — попросила я, сунувшись за своим блокнотом. Но вместо того, чтобы диктовать, Дмитрий Иванович встал, приблизился к секретеру, из рядов папок, расставленных на его полках, выбрал три и протянул мне.
— Что это? Досье на ваших коллег? — догадалась я.
— Ага, — хитро подмигнул Дмитрий Иванович. — Не забыли, где работал? Там в папках все про этих сволочей.
— А в остальных папках что? — кивнула я на секретер. Вы собираете досье на людей, с которыми сталкиваетесь, или существует какая-то градация?
— Я собираю досье на тех, кто меня интересует, — ухмыльнулся антиквар. — Вашего досье у меня пока нет, но оно обязательно будет.
