Зимой, когда на улице мороз, я часто мерзну. Мне не помогают даже варежки! Тогда мама снимает их с меня и греет мои руки в своих! Кроме нее так не умеет никто. Ни папа, ни Сережа. Они не любят снимать перчатки зимой. Совсем. Но мне все равно. Они со мной почти не гуляют.
Сейчас меня ведет за руку Оля. У нее такая же маленькая ладошка, как у мамы. И такая же теплая. А еще Оля умеет точно так же улыбаться и смеяться. Когда она рядом, я не чувствую себя одиноким.
Мне кажется, что рядом мама. А еще мне кажется, что ей бы здесь понравилось. Очень!
Я ни разу не видел столько разных птиц! Они такие похожие, но такие разные! Одни – надутые и важные. Другие – задумчивые и хмурые. Третьи – живые и болтливые. Серые, красные, зеленые, пестрые. А еще разговорчивые. Почему-то все остальные не умеют слушать птиц. Они не понимают их языка. Всем кажется, что они просто щебечут. Но это не так! Они разговаривают! Правда.
Голуби ходят и выпрашивают крошки. Особенно зимой. Корррума, дай корррума. Вот и здесь. Они сидят по своим клеткам и просят хлебных крошек. Курицы – трусихи. Они боятся всего. Вытягивают шеи и кричат: кто-кто-кто-кто-кто там? Наверное, боятся попасть в суп. Но это же я! Костик. Меня не надо бояться. Я ничего вам не сделаю! Я пытаюсь объяснить им это, но они не слышат. Все продолжают испуганно кудахтать. Я еще раз пытаюсь объяснить им: меня не надо бояться. И еще раз. Но они меня не понимают. Зато теперь я знаю, что это значит: глуп как курица.
Индюки – важные. Они даже ходят неторопливо. А еще им нравится, когда на них смотрят. Если рядом с их вольером никого нет, они начинают кричать: «Сюда-сюда-сюда-сюда-сюда!» Я специально не пошел к ним. Они это поняли и обиделись. Замолчали.
Потом мы пошли к попугаям. Они такие пестрые! Такие большие! Такие веселые! Когда-то у нас жили два попугая – зеленый и желтый. Но они были такими маленькими. И грустными. Маме подарили их на день рождения.
Наверное, они очень любили свой старый дом. И не смогли привыкнуть к новому. С первого же дня они начали грустить. Но почему? Разве у нас им было плохо? У них была большая клетка. У них была ванночка для купания и даже небольшое зеркальце. Но все равно им было грустно. Даже мама понимала, что им плохо. Почему? Я не знаю. Они все время грустили и молчали.
Я хотел, чтобы они стали веселыми. Я много разговаривал с ними. Рассказывал им разные истории. Или просто просовывал палец между прутьев. Но они отворачивались или закрывали глаза. Им было неинтересно. Совсем.
А потом они умерли. Сначала один, потом другой. Маме было жаль их. Она плакала. Мне нет. Я радовался. Когда-то давно бабушка рассказывала про место, куда все попадают после смерти. Где-то высоко-высоко на небе. Там все добрые. Там хорошо. Я радовался, что попугайчики попадут туда, где они больше не будут грустить. Только я не знал, как объяснить это маме.
Здесь в парке все птицы радостные. Им нравится говорить друг с другом. А еще смотреть на посетителей. Наверное, им непонятно, как можно жить без крыльев. Мне кажется, что для них мы – смешные.
Потом мы подошли к высоким клеткам с толстыми прутьями. В них сидели огромные птицы. Они не шевелились. Даже когда я подошел совсем близко. Я подумал, что они ненастоящие. Как в той комнате. В заповеднике.
Мы ездили туда прошлым летом с мамой. И нас водили на экскурсию. Сначала по этим комнатам. Там было так много зверей, птиц, рыб. И все они были за стеклянными перегородками.
– Смотри, Костя, это – чучела. Когда-то они были живыми, а потом умерли. Из них сделали чучела и привезли сюда.
Но как? Неужели это тот самый мир, где всем хорошо? Тот, про который говорила бабушка? Но как такое может быть? Разве им хорошо? Кому понравится, что из тебя сделали чучело? Мне стало грустно. Мама поняла это. Она подумала, что мне жаль этих зверюшек.
– Костя, они же не живые. Они давно умерли. Почему ты расстроился?
– Я не хочу, чтобы из меня сделали чучело! Я хочу на небо. Там всем хорошо. Там – наши попугайчики! – расплакался я.
Только на улице я успокоился. Потом мы смотрели живых зверюшек. Лося, кабана, лисичку, барсука и еще много-много других зверей. Они мне показались радостными. Наверное, они просто не знают, что когда-нибудь будут стоять в той комнате.
Птицы сидели, как чучела в той комнате. Не шевелились. Даже не моргали. Я захотел прикоснуться к одному из них. Он показался мне мягким и теплым. Я уже просунул руку, но Оля меня остановила.
– Костя, ты куда? Хочешь, чтобы тебя съела эта птица? Она только и ждет, когда кто-нибудь протянет к ней руку. Она хватает ее своим клювом и утаскивает в клетку.
Я посмотрел на птицу. Она ожила! Она просто притворялась чучелом! Она только и ждала, чтобы я протянул к ней палец! Но зачем ей я? Что она будет со мной делать? Или ей просто одиноко? Это грустно: сидеть одной в такой огромной клетке. Наверное, ей просто хотелось с кем-нибудь дружить. Я решил еще раз подойти к ней. Я хотел протянуть ей руку. Путь она заберет меня к себе! Может, мы сможем подружиться. Может даже, она захочет познакомиться с Олей и мамой. Я сделал шаг. Но птице не нужны друзья. Она бросилась на меня. Оля схватила меня за руку. И отвела меня назад.
– Ну что ты за упрямый человек, Костя? Тебе же сказали: не надо подходить близко к клетке.
– Если не будешь слушать Олю, я расскажу маме про то, как ты себя плохо вел. – Сережа взял меня за руку с другой стороны.
Он все-таки пошел с нами. Здорово! Наверное, он понял, что вел себя плохо в машине. Я посмотрел на него. Сережа улыбнулся. Ему понравилось здесь! Здесь так хорошо! Здесь должно нравиться всем!
Потом мы увидели привязанных лошадку и ослика.
– Ой, смотрите, еще две птички! Лошадка и ослик! – обрадовалась Оля.
– Глупости! Почему вдруг это они птички? – проворчал Сережа.
– Ну как почему? Мы же приехали в Парк птиц. Значит, все здешние обитатели – птички.
– Глупости, – снова повторил Сережа. – Это – лошадь и осел. И никакие они не птички.
А мне показалось, что Оля права.
Потом мы спустились вниз к большому загону. Там стояли две деревянные будки. В одной было пусто. В другой кто-то спал. Какой-то зверь. Только нос и рога торчали из разбросанной на полу травы. Мне так хотелось посмотреть – кто это. Я хотел, чтобы этот зверь показался. Я знал, его просто надо позвать, но боялся подойти ближе. Я помнил ту птицу. Она тоже притворялась, что спит. Вдруг и этот зверь просто притворяется? Потом мы пошли к озеру, а потом катались на пони. Сидели на скамейках до самого вечера. Нам было так хорошо!
Уже когда мы стали собираться, Оля увидела этот небольшой домик.
– Ой, баня! – обрадовалась она. – Хочу туда! Пойдемте!
– Что там делать? – Сереже сразу не понравилась эта идея. Ему редко когда они нравятся. Но почему? Оля всегда предлагает интересные вещи.
