Определённо, быть чересчур богатым нездорово для ума и
сердца, вновь подумал Фандорин. Вслух же спросил:
– Правильно ли я понимаю, что у вас есть иная версия
случившегося?
– Да. И я говорил о ней Ванюхину, но он сказал: «Хотите
меня использовать, чтобы бросить тень на конкурента? Не на дурачка напали».
Барон поднялся и подошёл к карте, занимавшей чуть не всю
стену.
– Конкуренция в железнодорожном business нашей империи
жесточайшая. Рельсы, шпалы, локомотивы, станции, мосты – вот то, на чём сегодня
создаются и лопаются огромные состояния. Вы только взгляните! Какое поле
деятельности! Какие возможности! Куда там американцам с их Trans-American
против России. Чудо, а не страна! Сколько тысяч километров пути можно по ней
проложить!
Оказывается, Россию можно любить ещё и за это, удивился
Эраст Петрович, глядя, как нежно рука фон Мака поглаживает Урал, Оренбургские
степи и Сибирь.
– Ради получения подрядов дают миллионные взятки,
шпионят друг за другом, а если понадобится, то и… – Сергей Леонардович
красноречиво провёл пальцем по горлу. – Отец всегда говорил: «Business –
это война, а компания – армия». Добавлю от себя: гибель полководца в разгар
сражения – почти всегда разгром… Ну, а теперь от преамбулы к делу. Сейчас в
правительстве решается, кому достанется подряд на строительство Юго-Восточной
линии. Смета – 38 миллионов! Даже для нашей компании это дело огромной
важности, а уж для Мосолова просто вопрос жизни и смерти.
– Мосолов – это кто? – переспросил Фандорин, плохо
знавший предпринимательские круги.
– Наш основной конкурент. Владелец «Пароходного
товарищества», старейшей железнодорожной компании.
– А при чём тут п-пароходы, если компания
железнодорожная?
– Раньше, когда дело только создавалось, говорили не
«паровоз», а «пароход», – терпеливо пояснил профану барон. – Помните,
у Глинки?
И вдруг пропел хорошо поставленным, очень приятным голосом:
Дым столбом, кипит, дымится пароход.
Быстрота, разгул, волненье, ожиданье, нетерпенье…
Веселится и ликует весь народ,
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле…
– П-помню, – кивнул несколько оторопевший чиновник
– он никак не ожидал, что стальной Сергей Леонардович способен музицировать.
– «Пароходное товарищество» по уши в долгах и займах.
Если Мосолов сейчас не получит эти 38 миллионов, всё его дело рассыплется, как
карточный домик, а сам он окажется под судом… Будь жив отец, юго-восточный
подряд был бы наш, это уже почти решилось. Но теперь всё меняется! Против отца
Мосолов был как Моська против слона. Нынче слон – Мосолов, а Моська – я. Кто
доверит человеку моего возраста и опыта такое дело – особенно, когда есть
Мосолов? «Пароходное товарищество» может торжествовать, оно спасено.
– И вы полагаете, что г-господин Мосолов из-за подряда
мог отравить вашего отца?
– Не сам, конечно. Кто-то в нашей канцелярии состоит у
Мосолова на жалованье. Это обычная практика, у нас в «Пароходном товариществе»
тоже есть… человечек. Нехорошо, конечно, но иначе в серьёзном business нельзя.
Кто больше знает о конкуренте, тот и выигрывает. Осведомителям платят очень
большие деньги. А в исключительных случаях, вроде истории с юго-восточным
подрядом, можно потребовать от такого человека и исключительных услуг. Надо
полагать, за столь же исключительное вознаграждение. Я уверен: кто-то из наших
самых близких сотрудников подсыпал в чайник мышьяку. Круг этот очень узок. Отец
терпеть не мог помпезности и многолюдства. В канцелярии постоянно находится
всего несколько человек. Никто кроме них проникнуть в этот кабинет не мог.
– Интересно, – молвил Эраст Петрович, позабыв, что
собирался как можно скорей откланяться.
– А уж мне-то как интересно! – На чеканном лице
фон Мака заходили желваки. – Итак, мотив преступления известен,
вдохновитель тоже, подозреваемые наперечёт. Ваша задача определить исполнителя
и доказать его связь с «Пароходным товариществом». Тогда правосудие
восторжествует, а подряд достанется нам. Адвокаты, конечно, начнут долгую
волокиту, но никто не доверит Мосолову – человеку, обвиняемому в убийстве,
важное государственное дело. Беда, что времени мало, до конкурса остаётся всего
неделя. Негодяй знал, когда нанести удар!
Барон замолчал и вдруг спросил одного из братьев – того, что
постарше:
– Саша, у тебя студенческий мундир сохранился?
– Так точно, – по-военному ответил Александр.
– Привезёшь по адресу, который укажет господин
Фандорин. Не со слугой отправишь, а сам.
– Сделаю.
В самом деле, похоже на армию, подумал Эраст Петрович.
Главнокомандующий убит, но войска сплотились вокруг нового полководца и готовы
выполнить любой приказ.
– 3-зачем мне мундир Александра Леонардовича?
– У вас сходная комплекция. Думаю, придётся впору. Это
даже хорошо, что вы так молоды. У нас часто проходят практику студенты
Института инженеров путей сообщения.
Коллежский асессор понимающе наклонил голову.
– Вы хотите, чтобы я попал в канцелярию под видом
практиканта. Поэтому и не стали представлять меня следователю.
– Удобно иметь дело с умным человеком. – Барон
слегка улыбнулся. – Не приходится тратить время на лишние объяснения.
Предположим, вы Сашин однокурсник. Знакомитесь с делопроизводством. В нашей
компании это заведено. Например, каждый из нас должен был пройти всю служебную
цепочку, с самого низа, чтобы иметь представление о том, как работает вся
система. Я начинал в семнадцать лет кочегаром. Володя сейчас водит поезда. Саша
уже дослужился до начальника станции. Вы же поработаете моим секретарём. Вместо
покойного Стерна. Согласны?
Эраст Петрович молчал. Дело представлялось любопытным,
однако он не привык, чтобы ему указывали, как должно действовать.
Фон Мак понял молчание чиновника по-своему.
– Разумеется, в случае успеха вы получите
вознаграждение. По цепочке «брегета» и золотым запонкам я вижу, что вы человек
небедный, но даже вам премия покажется колоссальной.
– Лицо, состоящее на государственной службе, не может
получать вознаграждение от ч-частного предпринимателя, – объяснил
коллежский асессор, но главноуправляющий на это лишь усмехнулся.
