— Доктор, вы помните, как впервые повстречали его в купе в поезде Бомбейской, Бародской и Центрально-Индийской железнодорожной компании?
— Разумеется.
— У капитана Селлона была профессиональная привычка запоминать имена, лица и разговоры. Вот и ваша беседа отмечена в его записной книжке. Вы ехали из Бомбея в Пешавар, к северо-западной границе, правильно? И обсуждали тайный трибунал, так там написано.
— Именно, — кивнул я. — Почти до самого Лахора.
— А помните, поезд задержали на небольшом полустанке?
— Да. Я до сих пор не знаю почему. Наверное, мы должны были пропустить другой состав, следующий в Бомбей.
— Тогда в ваше купе заглянул офицер, по всей видимости Анструзер из штаба бригады. И капитана Селлона вызвали на срочную встречу с руководством.
— Правильно.
— Но знаете ли вы, почему его вызвали?
— Нет. После того случая я больше не видел Селлона до дня его убийства в Карлайл-меншенс.
— Тогда вам интересно будет узнать, доктор, что Селлон был не простым офицером военной полиции, а одним из лучших следователей, когда-либо служивших в отделе особых расследований. Капитана сняли с вашего поезда из-за телеграммы, пришедшей из Калькутты от секретаря генерал-губернатора Индии. Селлону предписывалось немедленно вернуться в Бомбей. Именно тогда появились первые подозрения об истинных причинах изандлванской трагедии. Начали допрашивать уцелевших. Джошуа Селлону надлежало отправиться в Африку и возглавить расследование. Именно он должен был сопровождать первый отряд, собиравший улики на поле боя. Поэтому из Лахора на ваш маленький полустанок направили специальный поезд. А в Бомбейской гавани уже стоял под парами легкий крейсер. В Африке срочно потребовались люди, чьи способности помогли бы разобраться в случившемся. До Англии было далеко, а вот Джошуа Селлон добрался из Индии до Дурбана, ближайшего к Изандлване порта, гораздо быстрее, чем ваш полк до Кандагара.
— Тогда я и понятия не имел ни о чем подобном, — тихо признался я. — Юные офицеры, наши спутники, обращались с ним как с недотепой. Скучный пожилой джентльмен, так они его называли.
— Скучный пожилой джентльмен, вы говорите? — Майкрофта явно позабавила моя близорукость. — Но разве можно придумать более совершенную маскировку? Вашим двум остолопам повезло, что он за них не взялся. Джошуа Селлона пожелал видеть сэр Генри Бартл Фрер, наместник ее величества в Южной Африке. Когда-то Селлон служил у него, еще в Бомбее, поэтому сэр Бартл хорошо знал и ценил его. Когда после трагедии у Изандлваны начали распространяться подозрительные слухи, он отправил телеграмму в Калькутту и затребовал бывшего подчиненного. Именно так Джошуа Селлон, лейтенант Холливелл и еще двое офицеров военной полиции оказались в составе первого похоронного отряда, который прибыл в Зулуленд спустя несколько месяцев после сражения. Вот там все и выяснилось.
Майкрофт Холмс спрятал ружье в шкаф и повернулся к нам.
— В скором времени следователи обнаружили в траве возле фургонов с боеприпасами несколько фальшивых отверток. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных инструментов, которыми вскрывают ящики с патронами для винтовок Мартини — Генри. Но их отправили на экспертизу.
— Но почему же, — не смог я сдержать своего изумления, — никто не проверил их, пока отряд лорда Челмсфорда маршировал от Кейптауна к Зулуленду? Неужели за все это время им ни разу не пришлось стрелять? Хотя бы во время смотров?
Майкрофт смерил меня жалостливым взглядом, в котором явно читались сомнения в моих умственных способностях. Мне вспомнился сержант Гиббонс.
— Доктор, боюсь, вы не совсем понимаете. Отвертки заменили лишь после последней проверки, а она состоялась вечером накануне битвы. Именно в этом-то все и дело. Подвох был устроен точно по плану. Так называемый охотник сначала должен был убедиться, что зулусы выдвинулись на нужную позицию и готовы атаковать на следующее же утро. Он достаточно хорошо знал туземцев и их тактику. Именно этого момента Моран и дожидался много ночей подряд.
— И сколько же это продолжалось?
— Кто знает? — пожал плечами Майкрофт. — Он охотник и следопыт и умеет появляться и исчезать незаметно. Мне кое-что известно о Моране. Это моя работа. Рэнди Моран может красться по лесу в кромешной тьме, и ни одна веточка не хрустнет у него под сапогом. Той ночью, поняв, что зулусы нападут наутро, он пробрался в лагерь. Его интересовали не только отвертки: он похитил заспиртованную в стеклянном сосуде голову. Без малейшей на то необходимости, только лишь из желания оставить подпись. Мы достаточно хорошо его изучили и понимаем его мотивы. Так что лучше оставьте его нам.
Шерлок Холмс, который, как ни странно, все это время молчал, откинулся на стуле.
— Оставить его вам? Дорогой братец, сколько же в тебе самоуверенности. А ведь ты не предоставил ни одного доказательства вины полковника Морана.
— Мы прекрасно знакомы с этим мерзавцем, — усмехнулся его брат, но в этот раз усмешка вышла невеселой. — Не хуже, чем с Оуэном Глиндуром. Да, голова полковника пока еще не заспиртована в стеклянной банке. Но, полагаю, эту операцию вполне можно будет осуществить, когда палач с ним разберется.
— Значит, вы так его и не нашли? — поинтересовался по-прежнему хмурый Холмс.
Майкрофт открыл ящик стола, достал несколько тонких кожаных папок и выбрал одну. В ней лежала большая фотография мужчины лет сорока. Даже на снимке взгляд холодных прищуренных глаз действовал гипнотически. В очертаниях лба и носа угадывалась крайняя жестокость, эффект усиливали размеры портрета. На нас словно смотрел живой человек, который вот-вот заговорит. Мужественное, но злобное лицо. Настоящий охотник и убийца.
Высокий лоб свидетельствовал о незаурядных умственных способностях, под стать интеллекту самого сэра Майкрофта. Но плотно сжатые челюсти и линия губ выдавали чувственные стремления, которые неизбежно развращают острый ум и врожденную добродетель. На карточке Моран был изображен лишь по плечи, но и по ним можно было судить о его силе и ловкости.
— Полковник Роудон Моран, — тихо произнес Майкрофт. — Опасный враг и ненадежный друг. Человек невероятной мощи, умеет искусно скрывать свой гнев, но никогда и никого не прощает. Весьма хитроумен. Он сумел завоевать богобоязненную Эммелин Патни-Уилсон и смеялся ей в лицо, когда она умоляла не бросать ее на милость жестокого мира. Именно эти насмешливые глаза, джентльмены, заставили ее покуситься на жизнь собственных детей и покончить с собой.
Мой друг вернул ему портрет. Майкрофт открыл еще один ящик стола и вытащил новую папку. В ней лежала накладная на партию товаров, отправленных из Антверпена в Леопольдвиль, столицу Свободного государства Конго. Холмс-старший пролистал несколько страниц, и я понял, что это за груз: груз смерти. Семидесятипятимиллиметровые орудия Круппа и Крезо, партия пушек-пулеметов Максима калибром 37 мм, восемь четырехдюймовых гаубиц. И вдобавок к этому полевые пушки Максим — Норденфельд и горные пушки Круппа калибром 37 мм.
