Голос ее звучал свежо и молодо, но меня на такой мякине теперь, после Лидии, не проведешь. «Хотелось бы с тобой встретиться», – просто сказал я.
– Что-нибудь случилось?
– Со мной ничего, но с моими друзьями да. И ты тоже знала этих людей, поэтому я хочу кое-что у тебя спросить.
– Время терпит?
– Не знаю, как время, я за него ответственности не несу, а вот лично мне хотелось бы увидеть тебя побыстрее.
– Сейчас обдумаю возможности, посмотрю свое расписание, – она и впрямь стала шуршать страницами, а потом вдруг спросила: – Ты, Кирилл, спорт любишь?
– Заниматься люблю, а так нет, – хмыкнул я, и она тоже усмехнулась. В том и прелесть иметь дело с ровесницами: мы существуем в одинаковом контексте, понимаем друг друга с полуслова, смеемся одним и тем же шуткам. Вот и сейчас оба вспомнили старый анекдот, который я перефразировал: «Гиви, ты помидоры любишь?» – «Кушать люблю, а так нет».
– А каким ты видом занимаешься? – поинтересовалась она. – Сразу предупреждаю, это не праздный вопрос.
– Велосипед люблю, йогу, лыжи. Плаваю в бассейне.
– О, это хорошо, – оживилась она. – Знаешь, у меня есть приглашение в один спортклуб – не самый центровой, зато чистенький. Бассейн двадцать пять метров. Хаммам, сауна. Тренажерка есть, конечно. Составишь мне компанию поплавать – скажем, м-м, послезавтра?
– А в какое время?
– Ты ведь, говорят, свободный художник?
– Говорят.
– Я в определенном смысле тоже. Поэтому давай днем – народу меньше.
– Давай.
Она продиктовала мне адрес, и мы договорились на два часа – у меня был умысел, если встреча с Юлей не заладится, сбежать от нее пораньше и в городе пообедать. Я подумал, что лет двадцать ни с кем не назначал пляжных свиданий, – в последний раз дело было в бассейне «Москва». Подумалось также, что даме пятидесяти с лишним лет надо обладать большой смелостью и уверенностью в себе, чтобы являться на встречу со старым приятелем в купальнике. Значит, она считает, что в ней все идеально? И фигура, и лицо, и кожа, и ноги?! Тогда это редчайший случай для женщины!
Юля и впрямь выглядела неплохо. Она встретила меня на ступеньках спорткомплекса. Я готов был повторить суждение, что тридцать прошедших лет пошли ей на пользу, – что и сделал вслух. Она польщенно засмеялась и молвила: «Ты тоже неплох». Девушки на рецепции встретили Юлю с пиететом – если не сказать подобострастно. Еще более раболепно приветствовала ее мывшая полы узбечка в униформе. Когда Солнцева провожала меня в раздевалку, я вскользь поинтересовался: «Ты что, здесь управляющая?» Она с достоинством улыбнулась: «Поднимай выше».
– Хозяйка?!
Довольная, она коротко кивнула:
– Да.
И добавила:
– У меня таких клубов три.
– Муж, что ли, подарил? – на правах старинного друга я позволил себе бестактность.
– Почему муж? Все сама, тяжким каждодневным трудом, – сказала она: не знаю, соврала ли.
– Вызывает восхищение.
– Так не скрывай его, – улыбнулась она. – Восхищайся.
– Подожди, дай осмотреться. Вдруг у тебя раздевалки грязные. И волосы в стоке душевой плавают.
– Тогда иди, инспектируй. Встретимся через десять минут в бассейне.
Когда я вышел из душевой, Юля в хорошем стиле кролем бороздила полупустой бассейн. Я влез в воду, и она подплыла ко мне.
– Ты права, – сказал я, – все почти стерильно.
– Если б ты знал, сколько времени, сил и нервов стоило мне, чтобы этого добиться. И сейчас нельзя расслабиться ни на секунду.
– Давай поплаваем, раз уж пригласила?
– Давай. Наперегонки.
– Пфф! Соревнование?
– А я знаю, что ты азартен. Помнишь, ты на спор собирался Енисей переплыть? Тебя еле отговорили. Вода там в июне холоднющая.
– Что, правда? – я напрочь забыл о том пари.
– Правда-правда! Я не выдумываю.
– Давай просто поплаваем. Пятнадцать бассейнов.
– Двадцать пять.
– Двадцать.
В юности я плавал не худо, да и форму поддерживаю, не курю, пью редко. Но и мне соревноваться с новой-старой знакомой было тяжеловато. На последней трети дистанции я почувствовал: все, конец, не могу, сейчас умру – но краем глаза видел из воды, как на соседней дорожке Юлия не снижает темпа. И я переборол себя, а потом пришло второе дыхание. Она проиграла мне полбассейна.
После того как я вылез и отдышался, резко улучшилось настроение: вечный столичный адреналин сжегся, в кровь впрыснулись эндорфины. Юля тоже раскраснелась, лицо разгладилось, она стащила шапочку и смеялась, встряхивая волосами.
– Самое время – в джакузи, в сауну или хаммам, – предложила она. Я выбрал хаммам.
Как римляне времен упадка империи или чета немецких бюргеров, мы устроились на каменных полках в клубах пара. Юля, конечно, была немолода (как и я сам), но к лицу, фигуре, ножкам и ручкам и впрямь не было никаких претензий. Особенно в пару и полутьме. Никакой сеточки вен и почти нет целлюлита, и педикюр идеальный, и эпиляция – приятно посмотреть. «Ну, расскажи, что случилось», – спросила она. Совместные занятия спортом сблизили нас даже больше, чем если б мы выпили, и я без стеснения поведал ей всю историю – только об участии экстрасенса Данилова и его роли умолчал. Сначала сообщил все, что мне рассказал Марцевич о смертях Харченко, Пита, Пильгуя, Кутайсова, Селиверстова. Потом вкратце передал историю гибели самого Антона. Глаза Юли увлажнились, по щеке сползла слеза. Когда она пришла в себя, я излил ей душу до донышка: сказал, что мне отчего-то показалось, что в истории замешана моя бывшая любовь Лидия.
Юля улыбнулась: «Я помню, как ты был в нее влюблен».
– Что, неужели так заметно было? – огорчился я.
– Не знаю, как остальным, но мне – да.
– А ты ко мне присматривалась?
– Разумеется. Я ведь к тебе неровно дышала тогда.
– Что ты говоришь?! И ты молчала?!
– Девушку украшает скромность.
– Дурак я, дурак. Мы с тобой потеряли тридцать лет.
– Вот именно, мой дорогой. А сейчас поздно, у меня дети взрослые.
– Какое совпадение – у меня тоже. У тебя – кто?
– Мальчик и мальчик.
– И у меня – парень.
Мы немного похвастались друг перед дружкой своими детьми.
Потом, завернувшись в полотенца, пили зеленый чай, сидя в шезлонгах у бортика бассейна, и официантка, и другие служители, что проходили мимо, с чрезвычайной вежливостью нас приветствовали – не скрою, мне это нравилось. Приятно иметь дело с состоявшейся женщиной. И Юля, наконец, сказала:
