В Абердине ты чувствовал себя как дома, хоть и находился на огромном расстоянии от Италии. Этот город — третий по величине в Шотландии — серый и мрачный, где дождь идет часто, но не с таким постоянством, как в Лондоне. До появления итальянских кланов никто здесь не понимал, какие возможности скрываются в организации досуга и туризме, рестораны, гостиницы, да и сама общественная жизнь были устроены на тоскливый английский лад. Одни и те же привычки, бары, заполненные лишь раз в неделю толпящимися у стойки людьми. По сведениям, полученным прокуратурой Управления Неаполя по борьбе с мафией, все началось с Антонио Ла Торре, брата Августа, создавшего ряд коммерческих предприятий, которые смогли за несколько лет стать украшением шотландского предпринимательства. Деятельность клана Ла Торре в Великобритании по большей части легальная: приобретение и управление недвижимостью и коммерческими фирмами, торговля продуктами питания с Италией. Даже сложно составить какую-либо статистику для такого крупного бизнеса. Маттео искал в Абердине то, чего не нашел в Италии, мы, удовлетворенные, бродили по улицам, будто бы впервые в жизни ощутив, что кампанийское происхождение хоть где-то способно окружить нас атмосферой уверенности. В домах номер 27 и 29 по Юнион Террас я обнаружил принадлежащий клану ресторан Pavarotti's, официальным владельцем которого является Антонио Ла Торре. Он даже фигурирует в online-путеводителях по этому шотландскому городу. А в Абердине считается крайне роскошным и элегантным заведением, идеальным и для обсуждения деловых вопросов, и для ужина на самом высоком уровне. На гастрономической ярмарке Italissima в Париже детища кланов получили хорошую рекламу — они были названы олицетворением стиля made in Italy. Антонио Ла Торре представил свои предприятия ресторанного бизнеса под своим же брендом. Этот успех сделал Ла Торре одним из первых шотландских предпринимателей, вышедших на европейский рынок.
Антонио Ла Торре задержали в Абердине в марте 2005 года, в Италии был получен ордер на его арест в связи с участием в преступной организации каморристского толка и рэкетом. Долгое время он избегал и ареста, и экстрадиции, прикрываясь шотландским гражданством и непризнанием британскими властями вмененной ему в вину преступной деятельности. Шотландия не хотела терять одного из лучших своих предпринимателей.
В 2002 году суд Неаполя выдал санкцию на предварительное заключение под стражу тридцати человек из клана Ла Торре. Обвинение гласило, что преступный синдикат зарабатывал огромные суммы на рэкете, контроле экономической деятельности и строительных подрядов в своей зоне влияния, а потом инвестировал их в бизнес за границей, главным образом в Великобритании, где уже образовалась самая настоящая колония клана. Она не осуществляла никакой экспансии, не составляла конкуренции в сфере рабочей силы, наоборот, впрыскивала свежие экономические соки, возрождая сектор туризма, запуская прежде неведомый городу механизм импорта и экспорта, возвращая к жизни операции с недвижимостью.
Успеха международного уровня добился еще один выходец из Мондрагоне — Рокфеллер. Свою кличку он получил за исключительный предпринимательский талант и неиссякаемый запас наличных денег. Рокфеллер — это шестидесятидвухлетний Раффаэле Барбато, родившийся в Мондрагоне. Свое настоящее имя, наверно, он и сам не помнил. Его жена-голландка вплоть до конца восьмидесятых годов вела бизнес в Голландии — ей принадлежали два казино, известных интернациональным составом клиентов: от брата Боба Челлино, основателя игорных домов в Лас-Вегасе, до важных славянских мафиози, базирующихся в Майами. Партнерами Рокфеллера были некто Либорио, сицилиец со связями в коза ностра, и голландец Эми, уехавший в Испанию и открывший там отель, жилой комплекс и несколько дискотек. Как сообщили полиции Марио Сперлонгаро, Стефано Пиччирилло и Джироламо Роццера, Рокфеллер явился одним из организаторов поездки в Каракас вместе с Августом Ла Торре, целью которой была встреча с венесуэльскими наркоторговцами, продававшими кокаин по очень заманчивым ценам, конкурентами колумбийцев — поставщиков Казалези и неаполитанских кланов. Именно Рокфеллер нашел убежище для Августа, когда тот скрывался от правосудия в Голландии. Спрятал его в клубе любителей стендовой стрельбы, и босс мог хоть целыми днями стрелять по тарелкам, чтобы не терять форму вдали от родного Мондрагоне. У Рокфеллера были связи повсюду, его знали как успешного бизнесмена не только в Европе, но и в США, поскольку он держал в своих руках игорные дома, созданные вместе с итало-американскими мафиози, которых все больше привлекала Европа с точки зрения размещения капиталов; к тому же албанские кланы, постепенно захватывающие власть в Нью-Йорке, медленно, но верно вытесняли их из игры, вынуждая искать поддержку со стороны каморры. Кампанийские семьи использовали для наркоторговли и инвестиций в ресторанный и гостиничный бизнес каналы, открытые выходцами из Мондрагоне. Рокфеллеру принадлежит пляж «Адам и Ева», переименованный в La Playa:
[59]
там, на побережье Мондрагонс, расположен туристический комплекс, где многие беглецы скрываются от преследований. Чем комфортнее убежище, тем реже появляются соблазнительные мысли сдаться полиции, чтобы прекратить, наконец, прятаться. К предателям Ла Торре относились со всей жестокостью. Франческо Тиберио, двоюродный брат Августа, позвонил Доменико Пенсе, давшему показания против клана Стольдер, и недвусмысленно дал понять, что тому лучше исчезнуть.
— От семьи Стольдер я узнал, что ты их заложил, а нам здесь не нужны помощники правосудия, так что убирайся поскорей из Мондрагоне, пока никто не пришел и не перерезал тебе глотку.
Кузен Августа обладал редким даром запугивать по телефону стукачей. В случае с Витторио Ди Телла он без обиняков посоветовал тому позаботиться об одежде для похорон:
— Иди за черной рубашкой, козел, будешь знать, как рот открывать. Я тебя прикончу!
Никто и представить себе не мог масштабы деятельности мафиози из Мондрагоне, пока не заговорили первые информаторы. Согласно показаниям Стефано Пиччирилло, один из друзей Рокфеллера по имени Раффаэле Акконча, тоже из Мондрагоне и тоже оказавшийся в Голландии, владелец сети ресторанов, являлся одновременно крупным наркоторговцем международного класса. В Голландии, в каком-то банке должно быть, до сих пор хранится казна клана Ла Торре, миллионы евро, заработанные на посредничестве и торговле, так и не обнаруженные властями. Для уроженцев юга Италии этот пресловутый сейф в голландском банке стал символом абсолютного богатства, затмив все остальные примеры. Теперь вместо «Ты меня принимаешь за Банк Италии?» говорят «Ты меня принимаешь за Банк Голландии?».
Клан Ла Торре, оккупировавший преимущественно Голландию и частично Южную Америку, планировал занять лидирующее положение на римском рынке кокаина. Когда речь идет о наркоторговле или инвестициях в недвижимость, все криминально-предпринимательские семьи Казерты ориентируются в первую очередь на Рим. Клан Ла Торре использовал пути поставки товара, проходившие через Домицианское побережье. Местные виллы служили перевалочными пунктами сначала только для контрабандных сигарет, а затем и для всего остального. У Нино Манфреди тоже был дом в этих краях. К нему приходили представители клана с просьбой продать виллу. Манфреди отказывался, как мог, но он жил в стратегически важном месте, идеально подходящем для швартовки катеров, и давление увеличивалось. От предложений о продаже перешли к требованиям отдать виллу за установленную самим кланом сумму. Манфреди был вынужден обратиться за помощью к одному из боссов коза ностра и предать события огласке, выступив по радио в январе 1994 года, но никто из сицилийцев не захотел связываться с могущественными семьями Мондрагоне. Только шумиха, поднятая актером на телевидении и в других средствах массовой информации, смогла привлечь внимание к оказываемому на него давлению, связанному со стратегическими интересами каморры.
