На другой день фундамент затвердел, стал благородно сизый. Основа для комнаты готова. А дальше – кирпичная кладка. Сложили за неделю. С расшивкой. Кровля – за четыре дня.
Виктор Петрович ездил за материалами сам, на своей машине. Выбирал. Платил.
Хитрожопый Иван содрал бы тройную цену за каждый гвоздь. Но не вышло. Личное участие хозяина обеспечивает качество материала и экономию средств.
Виктор Петрович увлекся стройкой.
Бригада работала быстро и красиво. Это относилось к грубым работам: фундаменту и кладке. Что касается электрики или водопровода, Виктор Петрович прорабу не доверял, нанимал проверенных специалистов.
Жить стало интересно.
Стройка – это творчество, и результат виден сразу, не то что конструкторское бюро: чертишь непонятно кому и непонятно зачем. И результата не знаешь. Так… На века… А строительство – как книга: придумал, построил, и вот он, дом. Вот она, комната. Главное в ней – пространство и свет.
Большая и светлая. Белые потолки. Мягкая мебель в бело-бежевых чехлах. Люстра – итальянская, металл и хрусталь.
Таня остановилась на пороге комнаты и замерла.
– Сколько любви…
Комната была создана любовью, и это читалось, считывалось.
Таня не верила в свое счастье.
Счастья в Таниной жизни было мало.
Уже в пятнадцать лет Таня была красавица. Помнит, как однажды она ехала в автобусе. Все сидели, а она стояла возле шоферской кабины. Не было свободного места. Она стояла, держась за поручень, а весь автобус смотрел на нее молча. Не могли оторвать глаз. Красота притягивает, не отпускает.
Таня видела устремленные на нее взгляды и смущалась, смотрела в пол. Она не любила повышенное внимание.
Потом – цирковое училище. Женский и профессиональный успех. Таня была ловкая, легкая, как белочка. Осваивала профессию эквилибристки.
«Она по проволоке ходила, махала белою рукой». В нее тут же влюбились оба брата – Аслан и Беслан. Они скакали на лошадях и творили чудеса во время скачки. Весь цирк замирал от страха, когда Аслан сползал с седла головой вниз, а лошадь несла его по кругу с горящим глазом. Братья вытворяли такое, что казалось, играли со смертью. Нарывались.
Таня влюбилась в Аслана, хотя Беслан был более красивый и экстремальный. Аслан – тонкий как стрела, с юмором. В нем было меньше Кавказа.
Это было хорошее время. Воздух вокруг них горел.
Такие состояния заканчиваются незапланированной беременностью. У Тани образовался огромный живот. Она называла его «дом, который построил Джек».
Дальше всё как у всех. От Аслана остался сын и низкая самооценка. Он все время унижал Таню, и ей стало казаться, что большего она и не стоит. Куда девалось то время, когда все ею восхищались и предрекали яркую судьбу?
Цирковые выходят на пенсию рано.
Таня осталась в цирке, ухаживала за лошадьми. Она любила лошадей, а лошади любили Таню. Таня ощущала свое родство с ними. Подозревала, что в прошлой жизни была лошадью.
Лошади, как и люди, – стареют. Лошадь Аслана Маня уже не могла скакать по арене, как прежде. У нее прогрессировала астма. Решили отбраковать.
Таня пошла к начальству, и они отдали ей Маню.
Сын вырос. Уехал в Англию.
Аслан выплыл из небытия с тем, чтобы развестись и забрать квартиру.
Он облысел, стал похож на обезьяну. Стройность перешла в худосочность. Таня смотрела на него и не могла понять: неужели этого задохлика она любила, и плакала, и ждала ночами…
Однако молодость прошла. Наступил средний возраст. Сорок восемь лет – ни туда ни сюда. Ровесникам она не нужна. Пятидесятилетние мужики ищут двадцатилетних с гладким телом, способных рожать. Остаются старички. Но что с ними делать? Дружить?
Таня махнула рукой на свое будущее. Сосредоточилась на настоящем. Ее настоящее – лошадь Маня. Маня занимала все время. Ее надо было кормить, прогуливать.
Таня надолго уезжала в поля – вот это настоящее счастье: простор, красота, единение двух живых существ.
Таня сидела прямо, позвоночник пребывал в легком массаже. Таня чувствовала все мышцы и каждую косточку. Сохраняла форму.
Лошадь – это спорт. И не только. Лошадь – это бизнес.
Таня научилась зарабатывать. Она продавала навоз – сто рублей ведро. Экологически чистое удобрение. Без химии и без пестицидов.
Она лечила бесплодие. Молодые женщины забирались в седло и делали «круги почета». Органы малого таза перетряхивались, кровообращение улучшалось, и, как это ни смешно, – бесплодие отступало. Женщины благополучно беременели.
Сеансы верховой езды брали и мужчины. У них тоже были свои проблемы. Маня пускалась в легкий галоп. Все, что надо, перетряхивалось, и очень часто этого было достаточно.
Врачи прибегают к таблеткам, уколам, имеющим побочные действия. А надо всего-навсего проехаться на лошади, размять застоявшиеся органы, активизировать кровообращение, вывести токсины.
Доход от бизнеса Тани-Мани был небольшой, но на еду хватало. К тому же не надо было ходить на работу, видеть тех, кого не хочешь, и делать то, что не нравится. И главное счастье – общение с Маней. Чувствовать своим телом ее теплоту, ее доброту и любовь.
Их двое на всей планете. Среди лугов и снегов. И небо сверху.
После Аслана Тане попадались мужские особи, но они как-то ухитрялись сесть на шею и свесить ноги. А Таня должна была их вести, как Маня. И она не могла понять: то ли они все такие захребетники, то ли она не стоит лучших. Лучшие мужчины достаются другим женщинам. Не ей. В таком случае – не надо никаких. У нее есть Маня. Маня не обидит и даже накормит.
Сын, конечно, существеннее, чем лошадь. Но сын далеко, у него своя семья. А Маня – близко, вздыхает в своем стойле за стеной, пахнет теплым нутряным запахом, довольно приятным.
Можно жить и так.
Анна Николаевна уже перестала быть Аней и даже Анной Николаевной. Перестала быть личностью.
Она ходила как зомби, и единственная привычка, которая у нее осталась, – это привычка есть.
Альцгеймер не имеет обратного хода, только вперед. Анна шла вперед в своем беспамятстве, тащила мужа за собой. И только забота о Тане держала его на плаву. Он хватался за эту заботу, как за соломинку. Он выживал Таней.
У Виктора Петровича было три обязательства: жена Анна Николаевна, моторы для лодок, Нефертити. Он все успевал. И даже не уставал, как будто его подключили к высокому напряжению.
Любовь – это и есть высокое напряжение.
Нефертити радовалась появлению Виктора. Без него – хаос и мрак. А с ним становилось понятно, как дальше жить, куда бежать.
Они садились в его машину – и вперед.
